Последний Хранитель Империи 2

Он восторженно присвистнул.

— Я так и знал, что можно засунуть лекции профессора Волохова куда подальше! Он утверждал, что после возвращения на родину магическая аура непременно начнет «перенастраиваться» на местные энергетические потоки. И по его занудной теории это должно было вызвать потерю контроля над способностями минимум на полгода!

Абдул выглядел приятно удивленным познаниями Фили:

— Вы хорошо разбираетесь в теории магии, господин Ветрогонов. Действительно, обычно так и происходит. Но мне повезло — российская школа магии дает более устойчивый контроль. Хотя должен признать, что первые месяцы здесь были очень… непростыми.

— Еще бы! — Филя довольно ухмыльнулся, явно наслаждаясь возможностью блеснуть знаниями. — Сшибка энергетических потоков разных регионов может и крышу снести, если не быть осторожным. Особенно когда переходишь из холодного климата в такое пекло!

Мы наконец разобрались с одеждой и двинулись вслед за отрядом шейха. Впереди лежала бескрайняя пустыня, дрожащая в мареве. Наш путь лежал к оазису, который служил тайным убежищем для верных шейху людей.

Двигались мы медленно, приспосабливаясь к тяжёлому климату. Даже под новыми одеждами жара доставала до костей, а песок забивался в самые неожиданные места. Хотя, должен признать, местные тряпки действительно спасали от прямых солнечных лучей.

— Если бы я знал, что придётся таскаться по пустыне, остался бы в Петербурге, — проворчал Филя, споткнувшись в очередной раз. — Там хоть пиво холодное можно найти в любой забегаловке.

— Заткнись и иди, — проворчал Серый, удерживая в руках солидный тюк с оружием. — Чем быстрее доберемся до места, тем скорее сможем заняться делом. А то пока ты ноешь, сын шейха там мучается.

Я молча шагал впереди, размышляя о том, в какую же задницу мы снова вляпались. Четверо обожжённых солнцем питерских студентов, заброшенных в самое пекло Аравии, во время кланового конфликта, который вот-вот превратится в кровавую мясорубку.

После трёх дней безумной гонки по морю на захваченном пиратском корабле, с минимальным сном и максимальным напряжением, мы все выжаты как лимоны. А теперь нам предстоит лезть в логово какого-то местного урода по имени Фахим, чтобы спасти мальчишку, которого я в глаза не видел.

«Не самый радужный расклад, а?» — голос Александра в моей голове звучал с привычной насмешкой. — «Четверо недоучек против целого клана воинов. Даже по моим, весьма снисходительным, меркам это впечатляющий способ самоубийства».

«Если у тебя есть конструктивные предложения, я весь во внимании», — мысленно огрызнулся я, стряхивая песок с бровей. «А если цель только позлорадствовать, то можешь заткнуться и дать мне подумать».

«Покровы», — произнес Александр. — «Ты должен внимательно наблюдать за местными магами. Каждый регион имеет свои особенности, свои сильные и слабые стороны. Изучи их, а затем используй свою уникальную способность адаптации».

«И что мне это даст?» — я пнул камешек, стараясь не показывать окружающим, что веду внутренний диалог.

«Твой Покров Зверя уникален, недостойный потомок. Он не просто копирует, он адаптируется. Вспомни морской бой — ты смог почувствовать суть магии Акулы. Здесь нужно сделать то же самое, но с местными вариациями. Это может стать твоим единственным преимуществом против клана Фахима. Разумеется, если твой слабенький умишка способен осилить столь тонкую материю».

Я хотел мысленно огрызнуться, но впереди наконец показался оазис, и даже внутренний диалог с надоедливым предком отошел на второй план. Среди раскалённой пустыни это место казалось миражом — высокие пальмы, сочная растительность и, главное, вода. Чистый источник, окружённый зеленью, в сердце песчаного ада.

Где-то с десяток шатров уже было разбито, и при нашем приближении из них вышло около тридцати воинов. Они встретили шейха традиционными приветствиями, касаясь правой рукой сначала сердца, потом лба.

Шейх коротко переговорил с командиром оставшихся сил, и его лицо стало ещё мрачнее. Новости, судя по всему, были не из приятных.

Нас отвели отдельный шатёр — просторный, с коврами, разбросанными по песчаному полу, и низкими столиками. После нескольких часов под палящим солнцем прохладная тень казалась благословением. Мы рухнули на ковры, выдохнув почти в унисон.

— Я бы душу продал за глоток холодного пива, — простонал Филя, стягивая пропотевший головной убор.

— Алкоголь только усилит обезвоживание, — педантично заметила Рита, аккуратно складывая свой платок.

— Да хоть бы и так, — огрызнулся Филя. — Умереть от жажды с бутылкой пива всяко лучше, чем просто сдохнуть от обезвоживания.

В этот момент полог шатра отодвинулся, и вошёл молодой мальчик, несущий поднос с металлическими кувшинами и чашами. Следом за ним появился Абдул.

— Освежитесь, пожалуйста, — сказал он, кивнув мальчику, который принялся разливать напиток в чаши. — Это шербет — прохладительный напиток из фруктов и мёда. Поможет восстановить силы.

Серый не дожидаясь разрешения выхватил чашу и осушил её одним глотком, даже не поморщившись.

— Бля, как же хорошо, — выдохнул он, закрывая глаза от удовольствия. — Ещё бы ведро такого.

Абдул улыбнулся и сделал знак мальчику, который тут же налил Серому вторую порцию.

— Скоро подадут еду, — сообщил он, присаживаясь на ковёр напротив нас. — Его Превосходительство сейчас разговаривает с командирами, но просил передать, что присоединится к вам для трапезы.

— А пока мы ждём, — Рита наклонилась вперёд, её глаза загорелись исследовательским интересом, — расскажите подробнее о вашем возвращении сюда после жизни в Петербурге. Как прошла обратная адаптация?

Абдул улыбнулся, явно польщённый её вниманием.

— Это было… непросто, — признался он, поглаживая короткую бородку. — После стольких лет в России первые недели здесь казались адом. Жара высасывала все силы, песок забивался во все щели. — Он покачал головой, вспоминая. — Моё тело словно забыло пустыню, хотя в моей крови она течёт уже много поколений.

— А местная еда? — спросил Серый, вытирая рот после второй порции шербета. — После нашей русской кухни, наверное, показалась слишком острой?

— О, это было настоящее возвращение домой! — Абдул рассмеялся. — Хотя первое время мой желудок, привыкший к пресной русской кухне, бунтовал против здешних специй. Но вкусовая память быстро вернулась. — Он сделал глоток шербета. — Знаете, живя в Петербурге, я часто вспоминал эти вкусы. Никогда не забуду, как в детстве мать пыталась накормить меня квашеной капустой. Я тогда решил, что меня пытаются отравить! А варёная картошка казалась абсолютно безвкусной глиной.

Его рассказ прервался, когда в шатёр внесли низкий стол, уставленный разнообразными блюдами. Запахи специй, жареного мяса и сладостей заполнили пространство, заставив мой желудок предательски заурчать. Только сейчас я осознал, насколько проголодался.