Последний подарок богини

– Он никогда не позволит мне взять тебя в жены. Отец упрям и жесток.

– Ценные качества в глазах мужчин, - девушка надела голубой хитон.
– Только вы зовете их верностью принципам и твердостью характера.

Усмехаясь, она набросила на плечи ярко-оранжевый платок, высвободив из-под него светло-русые волосы.

– Смеешься, а мне не весело, - обиженно проворчал Мерк.
– Отец запретил встречаться с тобой.

– Еще одна радланская добродетель, - собеседница присела и подала ему тунику.
– Послушание старшим.

– Что же в этом плохого, Ирдия?
– нахмурился молодой человек, поправляя короткие широкие рукава.

– Разве в ольвийских семьях по-другому?

– Не забудь, мой отец на половину халиб, - напомнила девушка.
– И он не запрещает мне выбирать с кем видеться.

– Он знает?
– встрепенулся Корнелл.

– Я сказала, - подтвердила собеседница.
– Он не прочь породниться с вашей семьей. Даже даст хорошее приданое.

– Мой отец, - потупился молодой человек, не желая встречаться взглядом с веселыми темно-серыми глазами.

– А еще он сказал, что прирежет меня, если я опозорю его перед зятем в первую брачную ночь, - девушка провела ладонью по щеке Мерка.
– И ты знаешь, что Сакс Густобород сдержит клятву.

Корнелл отвернулся.

– Я тебя люблю, - Ирдия чмокнула его в нос.
– Но бросаться со скалы как Перантия я не стану. И вены себе не перережу как Ула Вернская, от которой отказался жених. Я буду жить и помнить тебя, если боги не дадут нам быть вместе. И мой будущий муж получит меня непорочной.

Не удержавшись, молодой человек хмыкнул и усмехнулся.

– Ну, по крайней мере у него не будет основания думать иначе!
– шутливо нахмурившись, девушка, обняв возлюбленного, вновь повалила его на траву.

Парень зашипел.

– Ой, прости, - Ирдия испуганно отпрянула.
– Я не хотела. Так сильно.

– Да уж!
– ворчливо покачал головой молодой человек.
– Случайно получилось.

– Извини, перестаралась!
– девушка одернула хитон.
– Ты тоже хорош. Прешь как а под парусами. Я тебя предупреждала. Не нравится - иди в публичный дом или воспользуйся благосклонностью Помоны!

– При чем тут Помона!
– встрепенулся Корнелл, забыв о боли.

– Это я должна спросить, при чем!?
– отворачиваясь, проговорила Ирдия.
– Вас все время видят вместе. Даже ваши ложа на пиру у Мария стояли рядом. Как ты с ней любезничал, уже все знают!

– Клевета и наглая ложь!
– горячо возразил Мерк.
– Я лишь старался быть вежливым! И разве кто-то может сравниться с тобой, моя златокудрая Менва.

Он встал на колени и, глядя на неё влюбленными глазами, стал читать:

У многих Помона красавицей слывет.

По мне - она бела, пряма, большого роста;

Отдельных этих в ней красот

Не отвергаю я; но выразить так просто

Словцом "красавица" ей общий приговор

Я не могу: напрасно ищет взор

Во всем ее обширном теле

Хоть капли грации, хоть искры огонька.

Вот Ирдия - та в самом деле

Красавица: из одного куска

Как бы изваян весь сей образ несравненный,

И, вся изящества полна,

Она все прелести красавиц всей вселенной

Себе усвоила одна.

– Ты написал это специально!
– Ирдия старалась придать лицу обиженное выражение, но у неё плохо получалось.

– Знал, что я буду ревновать, и заранее решил оправдаться!

– Мне не в чем оправдываться, - молодой человек взял её за руку.
– Но я предполагал, что сплетни могут тебя огорчить.

Девушка потянулась к нему, но вдруг, замерла, тревожно прислушиваясь. Размеренно шумело море, стрекотали цикады, предчувствуя скорый конец дня. Из-за стены доносилась возня и хихиканье. Там любезничали сопровождавшие господ рабы.

– Что случилось?
– насторожился Корнелл, потянувшись к плащу.

– Я что-то слышала, - нерешительно проговорила Ирдия.

– Может, кто купаться пришел?
– предположил молодой человек, доставая кинжал.

– Кто сюда придет?
– фыркнула девушка.
– Здесь канализация в море выходит.

– Тогда тебе послышалось, - уверенно заявил Мерк. Но тут и до него донесся то ли вскрик, то ли стон.

– Эй!
– громко крикнул он, завязывая пояс.
– Мордсин!

Затрещали кусты, и в проеме возник широкоплечий мужчина с короткой толстой дубинкой.

– Ты кого-нибудь видел?

– Нет, господин, - ответил раб, коверкая слова.
– На дорога люди есть. Близко нету.

– Пусть сходит к морю, - подсказала девушка, теребя в руке зеленую ленту.

– Слышал?
– обратился к невольнику Корнелл.
– Спустись, посмотри, не прячется ли кто там?

– Слушаю, господин.

Влюбленные вышли из хижины. Мордсин уже спускался вниз по узкой тропинке и скоро скрылся из вида. Из-за хижины вышла немолодая, полная женщина в коротком хитоне и медном ошейнике. Не глядя, девушка протянула за спину руку с зажатой лентой.

– Помоги уделать волосы.

– Да, госпожа.

Хозяйка уселась на торчавший из земли камень, а рабыня, достав из-за пазухи костяной гребень, стала расчесывать ей длинные, успевшие сваляться волосы. Она сама отыскала эту хижину, оставшуюся, наверное, еще с тех времен, когда на острове останавливались лишь редкие рыбаки-келлуане, рисковавшие выходить в океан. Потом её использовали строители, ремонтировавшие канализационный тоннель, и забросили окончательно. Хотя совсем близко проходила оживленная дорога, заросли кустарника надежно скрывали хижину от глаз любопытных. Ирдии о ней рассказал старый раб отца. Тогда это место девочке не понравилось. Длинные, острые иглы, торчавшие во все стороны на корявых ветках. Сухая, пожухлая трава, ветер, доносивший снизу неприятные запахи. Узкий берег, усыпанный камнями. Чайки и еще какие-то птицы, так и норовившие нагадить. Девушка всегда считала глупостью веру в то, что чей-то помет может принести удачу.

Вновь об этой хижине Ирдия вспомнила, когда влюбилась в Мерка. Лучшего места для свиданий так близко от дома она просто не нашла.

От воспоминаний девушку отвлек шум приближавшихся шагов. То и дело хватаясь за росшие в расщелинах пучки травы, чтобы не упасть, по тропинке быстро поднимался раб Корнелла.

– Что там, Мордсин?
– нетерпеливо спросил хозяин.

Тревожно озираясь, широкоплечий верзила громко шмыгнул носом.

– Там кто-то есть.