Последняя буква Севера. Книга вторая

– И не только он. Не помню, говорила ли я, что пару раз оставалась на ночевке у Бэйли? – как бы невзначай говорю я, рассматривая свои ногти. – Мы с Мейсоном очень сблизились.

Наконец-то я вижу, как надменная маска спадает с лица Констанс. Глупая ложь о моей сексуальной жизни все равно потонет в множестве слухов, которыми сейчас кишит вся школа, зато это выражение растерянного гнева на лице Констанс Финниган я уже никогда не забуду, и мне впервые даже хочется нарисовать эту девушку, чтобы навсегда запечатлеть этот момент.

Уронив тюбик с блеском и кисточку в раковину, она медленно поворачивается.

– Ты, – шипит она.

Она делает шаг, но, не увидев реакции, замирает. Замирает, потому что боится вступать со мной в драку, ведь знает, что проиграет. Каблуки, страх поломать длинные ногти, плюс Констанс ведет войну только на словах, шантаже и провокациях, силу она применяет через своих слуг, но ее обслуживающего персонала сейчас нет рядом. Я выиграю в этой драке, и мы обе это понимаем.

Хмыкнув, я вскидываю брови.

– Что такое, Констанс? Ты что-то хотела?

– Да. – Расправив плечи, она достает блеск из раковины. – Хотела сказать, что ты жалкое подобие человека. Наслаждайся минутой славы, пока есть возможность, потому что тебе всю оставшуюся жизнь придется убирать за другими.

– Не знаю, о чем ты, Мейсон на днях обещал подарить мне машину.

Пожав плечами, я сжимаю лямку рюкзака и выхожу за дверь, мысленно представляя, сколько времени в ближайшие дни Констанс проведет, мучаясь и думая о том, соврала ли я о нас с Мейсоном Шепардом или нет.

***

Ноги сами ведут меня к выходу из школы. Я сбегаю с уроков и иду до ближайшей автобусной остановки. По дороге к северному району я еще несколько раз пытаюсь дозвониться до Бэйли.

Вдруг она больше никогда не вернется в школу? Вдруг она действительно не хочет со мной дружить и уйдет при первой же возможности?

Откинувшись на спинку сиденья, я на мгновение прикрываю веки и массирую пульсирующие виски. Меня пугает моя собственная гиперфиксация на близких людях. Если бы сейчас сказали, что после произошедшего Бэйли Шепард собрала свои вещи и уже направляется в аэропорт, чтобы уехать навсегда, я с большой долей вероятности неслась бы туда, как герой мыльной оперы, лишь бы остановить.

Я уверена, что пока существует диалог, есть большая вероятность спасти любые отношения, будь то дружба или любовь.

Выйдя из автобуса, я иду вниз по дороге к дому Бэйли. Табличка «продается» сменилась на «продано», и у меня в животе все холодеет. Как далеко и как скоро Шепарды переедут?

Поднявшись на крыльцо, я приглаживаю волосы ладонью и проверяю насколько чиста моя обувь на случай, если дверь откроет миссис Шепард, и только потом нажимаю на звонок.

Интуиция меня не подвела, дверь действительно открывает миссис Шепард, на ней брюки лилового цвета и светлая блуза, застегнутая до самого горла. Волосы собраны в высокую прическу, на лице макияж, и мне становится интересно: она собирается на какое-то мероприятие или же всегда ходит так дома? Мы с мамой ходим в растянутых футболках, и если вдруг кто-то внезапно заглянет в гости, то нам еще нужно будет время на то, чтобы привести себя в порядок.

– Извините, но ничего покупать не буду, – сухо бросает миссис Шепард, прикрывая дверь.

– Нет-нет, мы с вами уже знакомы. Меня зовут Микаэла, я одноклассница Бэйли. Она дома?

Миссис Шепард застывает, а затем оглядывает меня с головы до ног, и под ее надменным взглядом я чувствую себя как на работе, когда хозяева вынуждены общаться с тобой, а не как обычно делать вид, что тебя не существует.

– Бэйли плохо себя чувствует.

– Можно мне зайти к ней совсем ненадолго?

– Вы можете позвонить ей.

– Мне нужно передать домашнее задание. – Сняв с плеча рюкзак, я вытаскиваю первую попавшуюся тетрадь. – Но это можете сделать и вы, – предлагаю я, протягивая руку.

По тому, как в секундном порыве верхняя губа миссис Шепард дергается от брезгливости, я понимаю, что моя догадка верна – она не захочет даже прикасаться к моим вещам, по крайней мере пока не наденет на руки перчатки.

Обидно ли и неприятно это? Да. Но даже если я прямо на глазах миссис Шепард трижды постираю себя в стиральной машинке, то относиться проще она ко мне не станет. Уж не знаю, дело в том, что я не из состоятельной семьи или же просто в моих латиноамериканских корнях, но подозреваю, что все вместе.

– Проходи, – улыбнувшись с холодной вежливостью, она открывает дверь шире. – Но прошу, недолго, Бэйли нужен покой.

– Конечно.

Я проскальзываю в холл и поднимаюсь по светлой лестнице. На втором этаже я по памяти иду к самой дальней двери в коридоре. Постучавшись, поворачиваю ручку.

Бэйли лежит на кровати, с головой накрывшись пушистым белым пледом, и я снова стучу по уже приоткрытой двери, но она не реагирует.

– Бэйли?

Не получив ответа, я убираю тетрадь в рюкзак, подхожу к кровати и похлопываю Бэйли по ноге. Вздрогнув, она тут же срывает с головы плед. Меня встречают покрасневшие и опухшие от слез глаза. Раскрыв рот, она моргает и смотрит с непониманием.

– Я что, сплю?

– Не знаю, что именно ты делаешь, но с уверенностью могу сказать, что ты прогуливаешь школу.

– Не сплю, – констатирует она, вынимая из ушей наушники.

– Слушала грустные песни? – Я присаживаюсь на край кровати.

– Нет, переслушивала аудиозаписи принцессы Дианы. Слишком печальная история жизни, но я не могу перестать переслушивать и пересматривать документальные фильмы о ней.

Бэйли приподнимается и садится, облокачиваясь на спинку кровати, плед соскальзывает, открывая атласную ночную сорочку цвета пепельной розы. Ее взгляд прикован к пальцам, нервно сжимающим плед. Бэйли словно боится посмотреть в мои глаза и увидеть выражение моего лица.

– Ты ненавидишь меня? – почти шепотом спрашивает она.

– Нет, конечно нет.

Нахмурив брови, Бэйли поднимает голову.

– Как это?

– Слушай, я понимаю, что такое личный дневник, это то, что не должен видеть ни один человек. В твоем случае это, к сожалению, еще и видеодневник, и смонтировать из него компромат слишком легко. Если бы мои мысли обнародовали, то боюсь, от меня бы отказалась даже мама.

Усмехнувшись, Бэйли убирает прилипшие к влажным от слез щекам пряди и обнимает себя за прижатые к груди колени.

– Я бы показала тебе все целиком, но Констанс и девочки из «Мемфис Ньюс» говорят, что ничего не брали. Я вчера весь вечер им писала, просила вернуть флешку, но без толку.

– Флешка не у них.

– Ты знаешь у кого?

– Не знаю наверняка, но предполагаю. Подумай, кто в нашей школе ненавидит тебя больше всех?

– На ум приходят десятки имен.

– Но одно звучит громче всех, верно? Два слога, пять страшных букв. Айрис.

Вздохнув, Бэйли закрывает глаза и потирает веки.