Последняя ночь Вампира

– Да.

Не смог Роман сдержаться, кашлянул – трудно такой разговор начать…

– Здравствуйте. Молодчанинов Владимир Павлович?

– Добрый день. Да, это я.

Нельзя в таких случаях говорить: «Простите за беспокойство» или иную вежливую ерунду, например: «Я вас не отвлекаю?» Какое, к чертям собачьим, беспокойство! Нельзя отвечать на слишком большое количество вопросов, нельзя втягиваться в обсуждение произошедшего, нельзя оттягивать сообщение о самом важном, нельзя говорить полуправду – какое-нибудь «с вашей дочерью произошло несчастье», и тем самым дать надежду, что ладно, пусть несчастье – ведь это не смерть, это что-то плохое, очень плохое, но другое, не смерть…

– Майор Фролов Роман Петрович, Москва, отдел по расследованию особо тяжких преступлений… – и не смог, не выдавил из себя слова, застряли они в горле, даже названия своей любимой прокуратуры не произнес, сделал все-таки паузу.

– Тяжких преступлений? Москва? Что случилось?

– Ваша дочь, Молодчанинова Светлана Владимировна, погибла.

В трубке послышался резкий хриплый звук, и – молчание. Долго-долго.

– Владимир Павлович! – молчание. – Владимир Павлович!

– Ошибки нет? – наконец уже другим, тихим, пришибленным голосом произнес тот в трубку.

– Исключено.

– Отдел тяжких преступлений? Ее убили?

– Так точно.

– Кто?

– Неизвестный. Ищем.

– Как?

Не отвечая на вопрос, Роман задал свой:

– Когда вы сможете быть здесь?

– Через четыре часа.

– Вы, что, в столице?

– Нет, в Самаре.

– Вы не успеете за четыре часа.

– Мои проблемы. Давайте адрес. И номер мобильного.

После того, как Петрович все сообщил, Молодчанинов добавил:

– Как только самолет сядет, я вас наберу, чтобы ни вы меня, ни я вас не ждали.

– Договорились, – только и ответил Роман.

Четыре часа? Лихо. Даже если у тебя суперличный суперреактивный самолет, существуют такие вещи, как предполетный план, воздушный коридор, разрешение на вылет и прочие авиационные штучки. Но раз сказал – знает, о чем говорит.

Так, надо было самому заняться обзвоном друзей-подружек. Вряд ли у Люды отличные от Светиных знакомые, но неплохо включить и ее телефон, просмотреть адресную книжку, а все эти айтишники будут только завтра, в воскресенье никого с огнем не найдешь. Может, Ленька пин-код в квартире отыщет, хотя вроде смотрели – нет…

Раздался звонок – начальник отдела подполковник Слепчук Семен Сергеевич, милейший человек, имевший среди подчиненных сразу две клички – «Слепой», из-за фамилии, и «СС», из-за имени-отчества.

– Пинкертонам привет.

– Здравия желаю, Семен Сергеевич.

– Я на даче, сын в Интернете сидел, пришел, порадовал – Фринзон теперь телезвезда. Меня с утра поставили в известность о двойном убийстве, но какого хрена комментатор что-то там о маньяках лепит?

– Это Леонид такое сказал?

– Нет, ведущий.

– Ну, у телевизионщиков свои каналы информации, уже кто-то из ментов слил. Убийство и вправду зверское.

– Завтра в девять с докладом ко мне. Маньяков нам еще не хватало.

– Есть.

Не успел насыпать кофе в чашку и дойти до кулера, как позвонил Ленька:

– В квартире мы все закончили.

– Быстро.

– Я приеду, расскажу, есть тут тройка клубов на примете.

– До кого дозвонился?

– До пары человек. Сегодня приехать никто не сможет, только завтра.

– Но хоть какие-то названия у нас есть?

– И названия, и адреса – только слишком много.

– То есть особенных предпочтений не было?

– Нет, тусовались везде, где только можно.

– Ну давай, жду.

Мерзкий кофе. В смысле, не идет. Может, пока Ленька едет, сходить за кефирчиком?

Фиг тебе, надо дело заводить, бумаги собирать, записи вести, протоколы перечитывать и подшивать, да в компьютер забивать. Волокита, но без нее – никуда.

После второй чашки влетел Ленька с вещдоками.

– Чем порадуешь? – спросил его Петрович.

– Ну, тех, до кого дозвонился, вызвал на завтра побеседовать.

– А сегодня не могут?

– Или не хотят.

– А по телефону что сказали?

– Что девчонки любили ходить в «Рай», а еще и в «Зону», и в «Маяк», и в «Виолетту».

– Довольно непохожие заведения.

– Я и говорю – куда угодно.

– Тогда готовься вечером прочесать злачные места – ты же любитель.

– Да ну тебя…

– Женька в лаборатории?

– Да, сказала, позвонит, как будет, что сообщить. Сегодня дежурит судмедэксперт Яков Иосифович…

– А, Шварцман? Земеля?

– Пошел ты… Он же повернутый, ты знаешь, сразу трупы потрошить начнет, не откладывая, так что результаты скоро будут.

– Твой повернутый нам последнюю экспертизу месяц делал.

– Ну, будь объективен, там у трупа – пять пулевых ранений из двух видов оружия, а трасология – это тебе не следы от зубов.

– Ему это просто не было интересно.

– Конечно, наемные убийцы – ему скучно. А маньяки – это его конек. Он сам маньяк. Нормальный человек будет выбирать себе профессией ковыряние в трупах?

– Мы тогда тут все больные. Как там хозяйка?

– Задолбала. Быстро она что-то оклемалась. Москвичей и так испортил квартирный вопрос, а тут еще и рыночные отношения. Все спрашивала, когда ей снова хату можно будет сдавать. Я ей – до окончания следственных действий желательно не сдавать, да и вы получили ведь за месяц вперед, это вас не должно волновать. Она – «а-а-а, ремонт делать надо, на него уйдут все деньги, паркет придется менять, обои»…

– Ну да, – усмехнулся Петрович. – Сдала, допустим, она жилье молодой семье – муж, жена и младенец. Супруга мебель по фен-шую расставила, стол под одним углом, кровать – под другим, колокольчики звенят, цветочки стоят, крышка унитаза всегда закрыта – чтоб энергия в канализацию не уходила, а тут вдруг звонок в дверь – стоим мы с тобой и маньяк в наручниках. «Здравствуйте, в чем дело?» – «Мы из прокуратуры, пришли следственный эксперимент проводить, в данной квартире сей дядя двух юных женщин загрыз до смерти, а кровищи-то было, кровищи! И пол, и стены – все было заляпано. Но вы не бойтесь, мы быстро». Как думаешь, обрадуется новая квартиросъемщица открывшейся свежей ауре?