Последняя Осень Флойда Джеллиса

Пока шел, думал, как мне узнать данную «музу» среди

прочих посетителей. Но как только Я наконец-то прибыл на

место, все вопросы решились сами собой. Достаточно было

посмотреть на тревожные лица людей-посетителей и повернуть

голову в сторону субъекта, виновного в массовых волнениях.

В самом углу кафетерия у огромного окна сидела девушка

в зловещей маске вороны и махала мне рукой.

Идея для картины: девушка с головой вороны за столиком

в кафе.]

Люди, косившиеся на нее, теперь пристально осматривали

и меня. В наши дни, когда повсюду процветает терроризм,

нужно всегда быть начеку. Хотя Я не думаю, что террористка-

смертница надела бы маску вороны и пошла в кафе. Как

только Я сел к ней за стол, то сразу почувствовал себя в небывалом

ступоре. О чем мне говорить с данным человеком?

Я достал из пачки сигарету и сказал:

— Я смотрю, тебе нравятся птицы.

Она сидела напротив, не двигаясь. Ее рука в кожаной перчатке

немного похлопывала по столу. Такое ощущение, что

она и не слышала, что Я сказал.

Я начал грызть губы. Внезапно вспомнил, как делал это

во время знакомства с Девочкой-Радио, и перестал.

Этот человек сидел напротив и смотрел на меня. Ее маска

была хитро сконструирована, Я не видел прорезей для глаз

и поэтому не знал, куда мне смотреть. Когда Я глядел в нарисованные

глаза Вороны, мне становилось жутко, поэтому

Я всячески старался изображать безразличие. Еще никогда

в этом кафе не было так тихо.

— Я сижу тут довольно недавно, но пить не хочу. Ты хочет

пить? — она трясла головой, будто это сказала ворона. Было

похоже.

— Можно тебя спросить? Что ты вообще за существо такое

и чего тебе нужно? — Я хотел содрать с нее эту маску, но

затем подумал, что под ней может быть все что угодно.

— Не время отчаиваться, время гулять, — она быстро

встала и пошла к дверям, Я поспешил за ней. Господи, Я никогда

не видел таких худых девушек. На ней было длинное

серое пальто и обтягивающие темные джинсы. Казалось,

будто этот человек и вправду клюет зерно, как ворона.

Не представляю, сколько она могла бы весить.

И интересно, каково ей в кедах в такой холод.

Мы шли молча. Она выступала впереди, а Я неохотно

плелся сзади. Дул ветер, и Я чувствовал на себе ее запах.

Внезапно она сняла маску, и Я увидел, как рассыпались по

плечам темно-русые волосы, по концам выкрашенные рыжим.

Интересно, кто ее укладывает? Или она, как и Я, всячески

игнорирует расчески? Я хотел было обогнать ее, чтобы

наконец увидеть виновника торжества, но подумал, что

успеется — она ведь не собирается каждый раз говорить от

имени вороны.

Вот она закурила; мы подходили к пешеходному переходу,

и сейчас Я мог бы увидеть лицо. Но она специально смотрела

в другую сторону.

Мне надоели эти игры, и Я заорал ей в ухо:

— Господи, что с моими руками?

И она наконец-то повернулась. Она была красивой. Но в ее

красоте присутствовала какая-то болезненность. Глаза ее

были подведены черным аж в три слоя. Они были карими,

но не такими, как, например, у Мартина. Не могу найти

им определения. Я бы сказал, пугающе-странное озеро.

Поразительно острые брови, будто кидающие вызов. Она

обладала заточенными скулами и миниатюрным вздернутым

носом. Ее маленькие губы, подобно губам фарфоровой

куклы, округлялись в таинственной полуулыбке. Я вглядывался

в нее с нескрываемым интересом. Мне даже не верилось,

что пять минут назад эта девушка ждала меня в кафе.

Она не была дурой или психопаткой, какой притворялась,

более того, она была умна до истощения. Такие люди подобны

дрейфующим айсбергам: плывут по течению, уничтожая

встречные суда. Мне хватило одного взгляда в эти глаза,

чтоб осознать: они видят меня насквозь.

Мы ушли в лесопарк, и Я развел костер. Наша беседа была

очень странной, запутанной, но, мне кажется, мы понимали

друг друга. Она говорила с разнообразными акцентами, то

запиналась, то молчала, порой она использовала слова, которые

Я никогда не слышал, и мне даже казалось, что она их

выдумала. Но в ней был мир, он бил через край, и ее это совсем

не радовало. Она убегала от себя, чтобы потом бросаться

на поиски. Ее звали Джейн Лавия Ротт, и, как она утверждала,

по отцовской линии она графиня.

Я засмеялся, а она покрутила передо мной старинным серебряным

портсигаром.

Джейн утверждала, что у каждого есть немного времени

на создание своего макрокосмоса, в который он уйдет после

смерти. Почти похоже на философию Ринго.

— Хорошо, что ты рисуешь. Искусство не сгниет в земле,

как красивое тело и собаки-эмбрионы в девичьих сумках.

Художники создают планеты, но почти всегда развлекаясь.

Теперь мне пора уезжать.

— Где ты живешь? И смогу ли Я снова лицезреть тебя? —

Зачем Я спрашиваю это?

— Я живу там. Звони, — она показывала за горизонт. Она

из Большого Города.

Я купил ей билет и посадил в поезд. Мне было видно

с платформы, как она заходит в вагон, надевая воронью маску.

Я помахал ей на прощанье, и она мне кивнула. Кивнула.

Вера дала мне больше надежды; быть может, их третья

подруга тоже обратит на меня внимание. Красота. Еще немного,

и Я начну считать пряничных пони в бензиновых лужах.

Влюбленный человек — потерянный. Я спокоен, сдержан

и свободолюбив.

Флойд Джеллис — это Я, и я тоже. Это так — проверка