Последняя Осень Флойда Джеллиса

поздно выполнит свою функцию. Нервничаю, кусаю губы,

причесываюсь, жалею о выкинутом ТВ.

Мне даже захотелось позвонить Ринго и взять его с собой.

Может быть, Я так бы и поступил, не приди мне в голову более

абсурдный вариант — Джейн Лавия Ротт.

С нашей последней встречи прошел месяц с плавниками.

Она должна меня помнить. Хотя вполне могла и забыть.

Вы спросите: зачем Я решил взять ее?..

Ей не нравятся мои рисунки, и она считает меня посредственным.

Мое волнение от этого «звездного кружка» будет перебито

ее замысловатым мировоззрением и мифическим диалектом.

Наверное, все плохо взвешено, но… поворачивать поздно!

Будь искренним в своих заблуждениях.

Спустя пять гудков она подняла трубку.

— Да. Кто это?

— Привет. Это Флойд Джеллис. Мы жгли с тобой костер

в лесопарке в тот день, когда ты была вороной.

— Помню. Чем обязана? — такие вопросы быстро меняют

прикус.

— …Слушай, Я иду на концерт. У меня приглашение.

И мне нужен странный компаньон. И Я подумал…

— Не интересует. Поищи другую пассию, — ее голос был

холоден и остр, как скальпель.

— Джейн, пожалуйста! Один вечер, и ты больше меня не

услышишь. Алкоголь, метро и что там еще нужно… Я все

оплачу.

Повисла пауза. Она думала. Я тоже думал.

— Чудно. Место встречи?..

— Э-э-э… это в клубе «Signum 7»… начало концерта

в 20.25.

— Знаю клуб. Значит, встречаемся в 20.15 в радиусе у входа

в Вертеп.

Удивительно, что она даже не спросила, на чей концерт

мы идем.

Минуту Я еще стоял с трубкой в руке. Бывает, ты думаешь,

что видел все типажи из ныне живущих людей, как встречаешь

нечто такое — эзотерическое. Наверное, поэтому все

мы и делаем ошибки — идем за тем, чего прежде не лицезрели,

лишь бы не возвращаться во вчера, лишь бы дойти до

следующей главы.

И вот Я выехал. Читал в поезде «Луну и грош» Сомерсета

Моэма, книгу о жизни Поля Гогена. Заметил, что классическая

литература отличается от современной долгим взятием

читателя в оборот, но действительно мощным осадком и атмосферностью.

В современной же прозе все какое-то упрощенное, герои

жалкие и любящие поучать, но читается легко, хотя финал

часто поверхностный и зажеванный. Зато аннотации к своим

книжкам они пишут отменные: интригующе раскладывая

сюжет, тебе вдалбливают мысль, что непрочтение этой книги

подобно анафеме. Поэтому Я приверженец классики. Умей

Я так лить воду, имел бы много интеллигентов-друзей, мы бы

устраивали чаепития по четвергам и говорили о всяких глупостях,

но по-умному со всеми этими речевыми оборотами.

Мои родители считают меня начитанным, мама — точно.

Однажды весной, когда мои коты орали, Я сказал, что они

«истекают половой истомою», мама была в восторге, а папа

разозлился и сказал, что поэтам за такое зубы выбивали.

Ладно, довольно.

Прочитал Я порядочно, даже не заметил, что поезд уже

у пункта назначения.

Большой Город встречал меня суетливыми перебежками

своих жителей.

Такси, цветочные магазины, дороги, вшитые в аллеи,

женщины с детьми, дети по отдельности, мужчины в дорогих

костюмах, разговоры по мобильному, мечущиеся собаки,

лужи и грязный снег. Глядя на это, не верится, что гдето

плещется голубое море и можно просто лежать на берегу

головой в мокром песке. Это реальность, крошка.

Поездки в метро настораживают этой шизофренической

цельностью чуждых друг другу людей. Любому индивидууму

стоит покататься здесь в час пик, чтобы почувствовать себя

частью таких же индивидуумов. Интересно, как бы отреагировали

«поклонники» моих рисунков, встретив меня законсервированным

в вагоне метро. Может быть, угостили бы

еще парой-тройкой тупых комплиментов, что Я нашел свой

путь и нужно двигаться дальше.

Почему эти аплодисменты такие жидкие и такие настораживающие?

Не та аудитория? Хотел субъективной оценки,

а уперся в ребячье восхваление. Восхваление — именно это

загоняет в тупик и прочищает желудок.

Идея для картины: полуголая девушка в 3D-очках и поясе

смертницы, стиль упрощенный, да, — примитивизм. Возле ее

рта — комиксообразная тучка с просьбой об отметке «Like».]

.54 — и Я уже на месте. Ладно, подышу воздухом мегаполиса;

меня преследует дикий запах кошачьей ссанины. Не

будь у меня этого январского насморка, учуял бы его раньше;

сейчас же он настолько плотный, что слезятся глаза. Стоило

расстегнуть куртку, как все стало понятно. Один из котят сделал

дело — мне на шарф. Боже мой, как Я раньше это не почувствовал!

Паника. Шарф мне подарила мама на Рождество,

он длинный и теплый, нельзя его выкидывать, и спрятать

тоже некуда. Можно сказать, Я почти презираю себя за рассеянность.

А вот и Джейн Лавия. Она выглядит как фотомодель.

С нашей последней встречи много чего изменилось.

Теперь она пепельная блондинка с темными отросшими корнями.

Ее глаза подведены черно-острыми стрелками, кровавая

помада озаряет маленькие гибкие губы, охраняемые

длинным воротником ее пальто.

Она надменно выгарцовывает на каблуках в темных гетрах,

обнимающих ее стройные ноги. Может, Я бы даже

уловил порхание бабочек в своем желудке, но мой «парфюмсюрприз

» легко возвращал меня на землю обетованную.

— Привет, Джейн! — Я истерично улыбнулся, достав сигарету.

— Здравствуй… — она сказала это почти по-мертвецки,