Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– Правильно. Однако о своих догадках нам стоит помолчать, потому что это не понравится старым воякам. Так что реорганизовывать все будем не спеша, отдельно для каждого полка, не разрушая его устройство. Просто доучивая командиров и переоснащая их полк по новому образцу…

– Да таким образом мы со всеми и за пяток лет не управимся!

– Да, не управимся, но разве тебе хочется увидеть бунт офицеров, Кузя? Мне, к примеру, нет, да и офицеры новых полков должны знать, что их звания не отменят ни в коем случае. А как это лучше всего сделать?

– Наградить? – выдал свое предположение Алехандро.

– Правильно, награда для государства стоит много меньше, чем оная для отдельного человека, так что проблема с переустройством армии не должна стать сколько-нибудь болезненной, – с улыбкой отвечаю ему, поглядывая на Кузьму.

– Ну, коли так, тогда наша задача упрощается. Главное, проследить, чтобы все детали были сделаны правильно и в срок.

– Точно! Вот вы этим и займитесь, чтобы уже к маю этого года могли предоставить армии готовые образцы оружия с боеприпасами. И чем больше, тем лучше!

Быстро прожевывая пищу, гляжу на часы и тут же встаю из-за стола. Время подходит к концу, скоро начнется новый раунд выборов, исход которых хотя и предрешен, но все-таки мне стоит присутствовать при этом лично. Во избежание, так сказать.

– Тебя сегодня ждать, ваше величество? Или нам самим в Оружейную палату наведаться да парочку мануфактур осмотреть? – с тоской поглядывая на нетронутый кубок вина, поинтересовался Кузя.

– Сами, друзья, все сами, у меня и так дел невпроворот, так что потом предоставишь, Кузя, мне отчет, и все. А пока – удачи, внимательней там с государственными заказами. Ты же знаешь: если что не так, то спрос будет с тебя! – напоследок предупреждаю я сына боярина Микулы.

– Эх, и за что мне все это? Жил бы в деревеньке, не тужил, баб щупал, ребятишек строгал и забот не знал, – хмыкнув, пробормотал под нос поручик.

– Как это – «строгал ребятишек»? – спросил испанец, с акцентом вытягивая гласные буквы.

Объяснение смысла данной фразы я не дослушал, вышел из трапезной и пошел во двор, где уже дожидалась меня запряженная парой вороных жеребцов карета с небольшой подставкой возле окна, на которой в случае нужды можно было черкануть пару заметок в своем дневнике. Правда, почерк получался так себе, но ничего, главное, я сам-то разбираюсь в своей писанине, а для остальных желающих пусть он останется некой шифровкой.

Солнце давно поднялось над небесной кромкой, ярко освещая улицы Первопрестольной. Мелкие лавочники носили по улицам свою куцую снедь, кое-где без разрешения раскладывали свой товар крестьяне и ремесленники, устраивая торжище чуть ли не посередине улицы. Бросив взгляд в сторону особо горластых торгашей, заметил снующих незаметных людей, то и дело бегло оглядывающих выставленные на продажу товары.

Неспешная езда в карете по мощеным московским улочкам хоть как-то разнообразила насыщенные событиями будни. Вот только первое впечатление часто бывает обманчивым.

Уже заворачивая на улицу, ведущую прямиком к Успенскому собору, я услышал лихой свист полицейских, что-то кричащих в начале улицы и весело гонящих стайку молодняка. Мальчишки в суматохе быстро смекнули, в чем дело, и быстро обчистили пару уважаемых горожан, наверное, срезав тройку-другую кошельков. Вот и получается, что преступление совершено чуть ли не на глазах, а поймать вора не удастся: они тут же рассеиваются в толпе или уходят на дно на пару дней. Так и получилось: пять полицейских, пошумев пару минут, подозрительно поглазели по сторонам на прохожих и, ругаясь, отправились обратно, уже не надеясь найти малолетних воров.

«Все же полезно иногда попутешествовать инкогнито: ни суеты, ни сутолоки».

Выхожу из кареты возле дверей собора, слушая перезвон колоколов.

Вопреки моим худшим опасениям, выборы патриарха прошли как надо, без каких-либо инцидентов. Правда, перед тем как они начались, мне все же пришлось взять слово, прекрасно понимая, что все иерархи будут делать свой выбор под определенным нажимом с моей стороны или со стороны моих сторонников. Тем не менее все они обязаны чувствовать, что какой-никакой выбор у них все же имеется, и эта мелкая уступка царской власти с их стороны идет не во вред всему православию, а, наоборот, к его вящей славе.

– Сегодня великий день для Руси-матушки. Сегодня мы наконец обретем нового владыку, вслед за которым сможем не только сделать новые шаги к духовному величию, но и повести новых верных сынов по этой зыбкой дороге, на которой столь много греховодных соблазнов. Они будут манить нас всю жизнь, но мы не поддадимся им! И не дадим поддаться другим, вырвем, если потребуется, наших братьев и сестер из лап неверия и мракобесия, объединим усилия отцов и дедов наших, проложим новый путь к сердцам неверующих и страждущих. Но все это будет возможно только при одном условии, святые отцы: все мы должны быть единым целым, как вот этот кулак!

Моя ладонь взметнулась верх, пальцы медленно сжались в кулак.

– У нас не должно быть глупых обид и сомнений, все, что мы будем делать, должно быть общим, нерушимым, иначе никакие наши идеи не смогут воплотиться в жизнь. Митрополиты, архиепископы, епископы, помните: от вас сейчас зависит, быть ли Руси православной сильной и единой своей верой, или нет.

Не оглядываясь назад, я медленно прошел к двери, чувствуя на себе десятки взглядов. Быть может, они были неверящие или, наоборот, восторженные – увы, не знаю, да и неважно это. Главное – что из этого получится…

Было слышно, как кто-то из собравшихся шумно глотнул. Мои шаги гулко разносились по зале, в висках пульсировала резкая боль. Хотелось на часок-другой отключиться от этого мира и просто полежать на перинах, понежиться и ни о чем не думать. Да вот только одна беда: в скором времени таковой расслабленности мне не видать, дел множество имеется, причем каждое из них нужно обдумать да верного человечка к его решению приставить, дабы польза была, а не вредительство сплошное. К примеру, шутка ли: три четверти налоговых и таможенных сборов оседают в карманах служак, не доходят до казны. Хотя не буду думать о плохом, постараюсь отвлечься…

Что же мог сказать старым, умудренным жизненным опытом главам епархий молодой государь, только-только вставший на едва окрепшие ноги? Все и ничего. Умный поймет, а дураков в епископате отродясь не было, вот придуривающихся – это да, хватает, но это ведь не значит, что оные в самом деле таковые. Да и без патриарха Церкви живется несладко: постоянные дрязги, ссоры, доходящие чуть ли не до драк – все это не делает чести священнослужителям, раскалывая и без того разобщенное церковное братство на группировки враждующих неофитов, что мне, конечно же, не нужно ни в коем случае.