Потопленные камни

престол, если его не поддерживали янычары.

Эх, вот это были времена!

Джемал. Вам, старикам, хоть рай устрой

на земле — все равно будете оплакивать

прошлое! Неужели, по-твоему, в самом деле

хорошо было жить в те времена, когда султан

из-за дурного сна мог приказать палачу обез-

главить десято-к ни в чем не повинных

людей.

Мирза. Да хранит вас аллах! Тогда был

один султан, а сейчас любой иностранец...

Д ж е м а л (перебивая). Что я тебе говорил?

Мирза. Забывчив я стал... старость!

(Молчание.) Так вот, я говорил... Помните наш тра-

пезундский табак? Не табак — золотая роза!

Благословен тот, кто первый вырастил его!..

А теперь, хоть весь город переверните, не

найдете на одну закурку. Всюду тебе суют эти

проклятые американские сигареты. Вот она,

ваша Америка. Вместо табака — сушеные

капустные листья.

Джемал (встает, сердито). Болтлив ты,

старик! Не нравятся мне твои рассуждения.

(Собрав со стола бумаги, быстро уходит.)

Открывается задняя дверь, и входит Р а м а з а н-а л и.

Мирза подобострастно приветствует его.

Р а м а з а н-а л и (понизив голос).

Что-нибудь удалось выведать?

Мирза. Ничего. Заговорил было о

грузинах — он рассердился. Помянул недобрым

словом американцев — он и вовсе

вспылил. А о старом времени даже и слышать не

хочет.

Р а м а з а н - а л и. Не обманывает ли он

нас?

Мирза. Не думаю... Он, повидимому,

человек честный...

Рамазан-ал и. Смотри, чтобы он ничего

не заметил, иначе нам с тобой придется плохо.

(Неожиданно.) Часто с ним встречается Бе-

жан-ага?

Мирза. Ни разу не видел их вместе...

Правда, он стал на сторону Бежана в его

споре с ходжой Сулеймалом... Да, вот...

{вынимает полученную от Джемала бумагу) выписал

мне деньги... Пешкеш... Видно, уж очень я

разжалобил его... (Смеется.) Отказываться

было неловко... Вот, возьмите, пожалуйста.

(Отдает.)

Рамазан-ал и. Молодец! Хорошо, что ты

не берешь денег. Они иногда мешают видеть.

Мирза. Аллаху известна моя преданность!

Р а м а з а и - а л и. Если бы мы не

рассчитывали на твою преданность, то и не поручили

бы тебе такое дело. (Меняя тон.) А с этим он

не якшается, со здешним моряком... Как его?

Шукри Джафар-оглу...

Мирза. Нет.

Р а м а з а н-а л и. Ну ладно... Продолжай...

Действуй, но будь осторожен.

Мирза (провожая Рамазана-али до

дверей) . Да не лишит меня аллах ваших милостей!

Рамазан-али уходит. В кабинет входят А б д у л-

Садах и Джон Райт. Джон Райт кладет порт-

фель на стол. Садах открывает окно. За окном, в

глубине, видны развалины Зиарети.

Садах (указывает рукой). Вот развалины,

о которых я вам говорил.

Райт. Как они называются?

Садах. Зиарети... Другое их название Та-

марис-Цихе, замок царицы Тамары.

Райт. Поразительно! Я объездил весь этот

край и где бы ни встретил старинный мост или

развалины башни, их называли мостом или

замком царицы Тамары.

Садах. Когда господин министр

подписывал приказ о моем назначении, он сказал:

«Вам надо учесть выступление Вышинского на

сессии Генеральной ассамблеи и статьи

грузинских ученых в советской прессе. Мы должны

принять решительные меры, чтобы

предупредить возможность предъявления нам в

будущем подобных претензий. Если в наших

северо-восточных вилайетах еще сохранились

какие-либо следы грузинской культуры, они

должны быть немедленно уничтожены».

Райт. Министр имел в виду именно такие

развалины?

Садах. Без сомнения. Как вы сами

изволили заметить, край изобилует памятниками

старины. Прежде их было еще больше. Мы

давно разрушаем эти замки и храмы, но никак

не можем от них избавиться. Именно эти па-

мятники и дают большевикам основание

объявить весь «рай неотъемлемой частью

грузинской территории.

Райт. Что за довод? Мало ли развалин в

любой стране мира? При чем тут Грузия?

Садах. Увы, мистер Райт, — дело портят

надписи, орнаменты да и сама архитектура...

Ничего не поделаешь — приходится признать,

что все это действительно грузинское.

Райт (задумываясь). Грузинское?

Садах. К сожалению, да.

Райт. Не понимаю! Каким образом?

Садах. Дело в том, мистер Райт, что этот

край в старину действительно являлся частью

Грузии. Лет триста тому назад наши славные

предки ценою целого моря крови покорили его

и заставили здешних грузин принять веру

пророка. Все эти замки и храмы остались еще с

тех времен. Наши турецкие грузины берегут их,

как зеницу ока. Любая из этих развалин для

них — предмет почитания, святыня.

Райт. О, тогда медлительность может

оказаться просто гибельной! Такой

неопровержимый довод в руках коммунистов... Не дай

бог!

Садах. Поэтому я и тороплюсь.

Райт. Вы настолько благоразумны, что

вряд ли нуждаетесь в моих советах... Но все

же я должен сказать следующее: для того, что-

бы Турция в глазах мирового общественного

мнения не покрыла себя позором, — как это

случилось с нею в связи с армянским

вопросом, — вы, как начальник вилайета, уничтожая

подобные памятники, должны быть крайне

осмотрительны! Мы, американцы, — искренние

друзья вашей страны и не раз доказывали это

на деле. Совет мой подсказан только чувством