Потопленные камни

Д ж е м а л. Я не прощаюсь... Вы помните:

вечером я жду вас у себя. (Уходит.)

Садах. Превосходная мысль! Истинное

открытие, мистер Райт.

Райт. Да, но... Народ может все-таки

отказаться от дороги. Что тогда?

Садах. Тогда... Тогда этому

самонадеянному грузину расставит сети мой Мирза. Он

старый, опытный рыбак.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Декорация первой картины — двор перед домом Дже-

мала. Гаянэ и Русудан в ожидании гостей

накрывают стол на балконе. Фатьма и Шамандух

беседуют, сидя на скамейке.

Русудан. Знаешь, кого я видела сегодня

утром.

Гаянэ. Кого?

Русудан. Джемала... Он и начальник

вилайета осматривали новую дорогу.

Гаянэ. А что ты искала там спозаранку?

Посмотри мне в глаза!

Русудан. Не понимаю, чего тебе надо?

Гаянэ (с улыбкой). Ты и не

предполагаешь, какая у тебя будет сварливая золовка!

Русудан (притворяясь обиженной). Как

тебе не стыдно?

Молчание.

Гаянэ. Русудан, можно по обычаю

молодому человеку послать девушке две белых

шали?

Русудан. Как это можно! Почему ты

спрашиваешь?

Гаянэ (скрывая огорчение). Так, просто.

Русудан. Жених посылает невесте только

одну белую шаль.

Русудан входит в дом.

Гаянэ (вздыхает). Боже мой! Кто же

прислал вторую шаль?

Из дома выходит Русудан.

Русудан (вносит деревянный поднос с

фруктами). Так с подносом и поставить?

Гаянэ. Как хочешь.

Русудан. Что с тобой? Ты нездорова?

Гаянэ. Голова болит. Я плохо спала

ночью.

Снова молчание.

Фатьма. Гаянэ чем-то удручена... Шукри

ничего не говорил? Может быть, они

повздорили?

Шамандух. Любовь, .милая Фатьма, как

роза — без шипов не бывает... Но к счастью

молодежь сама умеет улаживать свои дела.

Шукри сказал мне, что он обвенчается с Гаянэ

в день Зиаретского праздника.

Ф а т ь м а. Твоими бы устами да мед пить!

Что только не приходило мне в голову!

Входят, беседуя, Д ж е м а л и Мирз л. Фптьмп и

Шамандух встают.

Р у с у д а н {испуганно вскрикивает). Ой,

Джем ал!

Гаянэ. Что с тобой?

Р у с у д a ih. Джемал! (Убегает.)

Мирза. ...Ничего не поделаешь — народ

неблагодарен. Как ему ни служи, если хоть раз

не угодишь, — забудет все, что ты для него

сделал...

Джемал (удрученно). Что же они говорят?

Мирза. Да ничего особенного... Говорят,

что вы зря хвалились.

Джемал. Но кто им сказал, что

строительство будет прекращено?

Мирза. Рабочих уже уволили.

Джемал. Как, уже уволили?!

Мирза. Вот люди и говорят, что вы

поторопились начать работы, а теперь столько

труда и денег брошено на ветер.

Джемал (волнуется. Видно, что слова

Мирзы попали в цель). Так значит, в народе

говорят, что я хвастун?

Мирза. Да вы не принимайте близко к

сердцу!.. Чего не скажут люди! Разве ко

всему стоит прислушиваться?

Д ж ем а л. Что ты, Мирза! Если народ хоть

раз усомнится в тебе, то потом ни в чем не

будет верить... (Взволнованно ходит взад и

вперед. Вглядывается в Мирзу.) Хорошо! Я

заставлю их переменить мнение.

Ф а т ь м а. Джемал, родной, как тебе не к

лицу, когда ты сердишься!

Джемал. Я не сержусь, я волнуюсь,

мама! Ты ведь знаешь, что я хотел сделать,

когда ехал сюда! Я хочу служить народу, отдать

все мои знания, все силы родному городу.

Хочу построить эту дорогу, открыть ремесленную

школу, дать городу хоть маленькую больницу,

коек на пять, на десять... А они... как они

поступают? Вместо того чтобы помочь, ставят

мне палки в колеса!

Ф а т ь м а. Господь да поможет тебе в твоих

делах, сынок! (Указывая на Шамандух.) А вот

мать нашего Шукри, ты не помнишь?

Джемал (замечает Шамандух и поспешно

идет к ней). Тетушка Шамандух! Как мне вас

не помнить! (Обнимает ее.) Когда-то,

ребятами, мы воровали у вас во дворе вот такие

(показывает) апельсины и гранаты... А где

Шукри?

Шамандух. Он очень хотел тебя

видеть, но его вызвало на пароход начальство.

Д ж е м а л. Обидно! Мне так хотелось

повидать его, поговорить с ним!.. (На мгновение

задумывается.) Никогда не забуду... Однажды

мы с Шукри поспорили, кто из нас лучше

плавает. Плыли, плыли, заплыли очень далеко в

море. Вдруг все мое тело свело судорогой —

ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Я

захлебнулся и потерял сознание. Шукри вытащил

меня на берег. Когда я раскрыл глаза, вижу, он

сидит около меня и заливается слезами...

Оплакивает, как покойника! (Смеется.) И вдруг мне

показалось, что я вправду умер, и я тоже за-

,ревел... Помнишь, мама?

Ф а т ь м а. Как не помнить, родной! (Ша-

мандух.) Когда я подошла, они еще горше

расплакались. Я с трудом их успокоила. А

потом оба начали смеяться как сумасшедшие.

Джемал, Раньше Шукри каждый день

дрался со мной... То отнимал у меня пращу, то

убегал с моей шапкой... А после этого случая

он меня уже не обижал.

Шамандух. Шукри и теперь очень

любит тебя.

Джемал. Жаль, что его нет... Но не беда,

мы скоро встретимся.

Ф а т ь м а (Мирзе). Садитесь, пожалуйста, а

мы сейчас вернемся.

Фатьма и Шамандух уходят.

Голос Гогичи. Ахмед! Эй, Ахмед!

Торба!

Размахивая пращой, вбегает Гогича, сталкивается