Повод для беспокойства
Шрифт:
Домой Джейми вернулся поздно. Во всяком случае, не в то время, чтобы звонить людям, у которых есть маленький ребенок. Он решил заехать к Кэти на следующий день, забрать приглашение и поздравить их с Рэем лично.
Сестра Тони ему понравилась. За карри, подогретым в микроволновке, она смягчилась, хотя своего мнения о риелторах не изменила. Джейми всегда восхищался женщинами с характером. Должно быть, из-за того, что вырос с Кэти. Чего он не выносил, так это обворожительных взглядов из-под ресниц, развевающихся длинных волос и розового кашемира (для него всегда было загадкой, почему эти три вещи так привлекают регбистов и монтажников). А может, Беки лесбиянка, подумал Джейми. Потом вспомнил рассказанную
Он поведал Беки о сложных взаимоотношениях Кэти и Рэя, сперва почти убедив девушку, что Рэй – подходящий кандидат на кастрацию, а затем осторожно подведя к мысли, что тот – славный парень. Последнее оказалось значительно труднее, потому что Джейми и сам толком не понимал, что заставило его изменить мнение о будущем муже Кэти.
Беки рассказала о своем детстве в Норвиче. Пять собак. Мамина аллергия на домашнее хозяйство. Папина патологическая страсть к паровым железным дорогам. Автокатастрофа в Шотландии. «Мы выбрались без единой царапины, заднюю часть машины оторвало, а на дороге валялась половина собаки. Мне до сих пор кошмары снятся». Усыновленный родителями мальчик, безумно любивший ножи. Как Тони с приятелем подожгли модель самолета и запустили в окно, и та, охваченная огнем, приземлилась в углу сада, а затем развернулась и влетела в недостроенный дом по соседству.
Джейми знал все эти истории от Тони, но только теперь по-настоящему их слушал.
– Да, жестко.
– На самом деле, нет, – возразила Беки. – Просто Тони так рассказывает.
– А правда, что родители выгнали его из дома? После случая с…
– Да, с Карлом. Карлом Уоллером. Видишь ли, Тони сам хотел, чтобы его выгнали.
– Как это?
– Гомосексуализм стал для него спасением. – Беки прикурила сигарету. – Ему не пришлось колоться героином или угонять тачки, чтобы порвать с родителями.
Джейми задумался. Между ними и Тони – тысяча миль, а он чувствует себя к нему ближе, чем когда-либо.
– Ты ведь тоже не общалась с братом? А теперь сторожишь его квартиру.
– Мы встретились, когда я переехала в Лондон. Пару недель назад. И неожиданно поняли, что у нас много общего.
Джейми засмеялся. Наверное, от облегчения: оказывается, Тони тоже совершает ошибки.
– Чего смешного? – поинтересовалась Беки.
– Ничего. Просто… Это здорово.
У Джейми появилось чувство, что черная полоса скоро закончится.
На следующий вечер он поехал к сестре. Кэти с Рэем открыли дверь вместе, и он подумал, что это символично. Его поздравление прозвучало гораздо более искренно, чем в прошлый раз. Джейкоб, увлеченный просмотром «Сэма-пожарного» в гостиной, удостоил дядю лишь слабым намеком на приветствие.
Кэти казалась счастливой и чуточку ошарашенной, как люди в новостях, которых в последнюю секунду спасли от неминуемой гибели. Рэй тоже не был похож на себя, хотя, возможно, Джейми просто смотрел на него другими глазами. Они с Кэти буквально не расставались. Раньше они так себя не вели. Джейкоб, который досмотрел мультик и пришел за яблочным соком, ревниво потребовал, чтобы Рэй перестал обнимать его мамочку.
Джейми пришло в голову, что Кэти с Рэем полюбили друг друга, только пройдя через всю эту муть, которая накапливается у других пар ближе к концу отношений. Значит, бывает и так. Когда Джейми спросил о приглашении для Тони, Рэй неестественно обрадовался, что тот, возможно, придет.
– Я, правда, пока не знаю, – добавил Джейми. – Тони в Греции, с ним нет связи.
– Мы можем его отследить, – с готовностью отозвался Рэй.
– Положимся лучше на волю богов, – ответил Джейми.
– Дело твое, – сказал Рэй.
– Джейкоб! – закричала вдруг Кэти.
Мальчик стоял посреди кухни и демонстративно выливал сок из пакетика на пол. Рэй заставил его извиниться и потащил играть в сад – показать, что отчим может не только отнимать у него
мамино внимание. Джейми с Кэти минут десять болтали о свадьбе, как вдруг зазвонил телефон. Кэти вернулась на кухню, немного встревоженная.– Папа звонил.
– Как он?
– Вроде нормально. Только хотел поговорить с Рэем. И не сказал мне, о чем.
– Наверное, великодушно пожелал оплатить свадебные расходы.
– Может, ты и прав. Узнаем, когда Рэй ему перезвонит.
– Не думаю, что папе удастся настоять на своем.
– А что ты напишешь Тони? – сменила тему Кэти.
Джордж совершил ошибку – встал голый перед зеркалом. Поездки в больницу закончились: рана затянулась и не требовала ежедневного ухода. Каждое утро после завтрака он просто снимал старую повязку, погружался в соленую ванну, осторожно вытирался и перевязывал рану.
Джордж принимал лекарства и с нетерпением ждал свадьбы. Кэти и Рэй взяли организацию на себя, и от него требовалось только составить речь.
Перед зеркалом он встал из глупого бахвальства – доказать себе, что все проблемы остались позади и больше не будут отравлять его существование. Да какая разница зачем! Джордж вылез из ванны, вытерся, втянул живот, расправил плечи и посмотрел в зеркало. И тут его внимание привлекла россыпь красных пятнышек на бицепсе, о которых он совсем забыл. Джорджу показалось, что их стало больше. Ему подурнело.
Самое умное, что он мог сделать, – отвернуться от зеркала, одеться, выпить пару таблеток кодеина и откупорить бутылку вина. Однако, начав рассматривать свою кожу, он уже не мог остановиться. Руки, грудь, живот. Повернулся и заглянул через плечо, чтобы увидеть спину. Все равно что смотреть в чашку Петри в лаборатории: каждый сантиметр – новый ужас. Темно-коричневые родинки, веснушки, собравшиеся в шоколадные острова, прыщи, пустые или наполненные жидкостью. Его кожа превратилась в рассадник чуждых форм жизни, которые двигались и росли у него на глазах.
Надо идти к доктору Бархутяну. Нет, к другому, более опытному врачу! Джордж наивно думал, что болезнь можно победить прогулками и кроссвордами. И все это время она смеялась над ним, гуляла по организму, развиваясь и порождая новые очаги. Зрение затуманилось, колени подкосились, и Джордж, бессильно сползая на пол, оторвал взгляд от зеркала. В это мгновение вид собственного обнаженного тела трансформировался в его сознании в голые ягодицы мужчины, поднимающиеся и опускающиеся между ногами Джин, у них в спальне. Он вновь слышал животные звуки. Видел покачивание и дрожь морщинистой плоти. А то, чего не мог видеть, ясно воображал. Мужской орган, входящий и выходящий из Джин. Сосание и скольжение. Розовые складки. У него в доме. В его постели. Он даже чувствовал запах. Туалетный. Интимный и грязный. Он умирает, а всем плевать. Его жена занимается сексом с другим мужчиной. Да еще надо произносить речь на свадьбе дочери.
Как утопающий за соломинку, Джордж ухватился за нижнюю перекладину полотенцесушителя. Все как раньше, только гораздо хуже. Никакой почвы под ногами. Ванная, дом, городок, Питерборо – все улетучилось, остался лишь бесконечный космос, он и перекладина. Джордж словно вышел из космического корабля и понял, что Земля пропала. Вновь безумие, и на сей раз нет никакой надежды. Джордж думал, что излечился, но ничего не вышло. Спасения нет. Он останется таким до самой смерти.
Кодеин. Нужен кодеин. Невозможно ничего сделать ни с раком, ни с Джин, ни со свадьбой. Единственное, что остается, – немного приглушить боль. Джордж поднялся на ноги, держась за перекладину. Выпрямившись, вновь увидел свой обнаженный живот. Взял полотенце и обернул его вокруг талии. Схватился за край ванны и встал. Ничего страшного, уговаривал он себя, – я справлюсь. Нужно просто пить лекарство и ждать. Открыл шкафчик, достал таблетки. Запил четыре штуки водой из-под крана над ванной, чтобы не смотреть в зеркало над умывальником. Четыре – не слишком много? Какая разница!