Повод для беспокойства

– Кстати, твой папа и Рэй…

– Что папа и Рэй?

– Они ведь не разговаривали?

– Когда?

– На днях. По телефону. – Мама выглядела немного испуганной.

Кэти напрягла память, но ничего не вспомнила.

– Рэй звонил, чтобы поговорить с твоим папой. А потом папа вдруг сказал, что кто-то ошибся номером. Странно.

В дверях появился бородатый мужчина и спросил, куда вбивать колышки. Кэти встала.

– Послушай, мам, если хочешь, обзвони флористов. Может, кто-то возьмет срочный заказ.

– Ладно, – кивнула мама.

– Только не в «Цветочный рай», я их послала.

– Хорошо.

Кэти прошла с бородачом в сад. В дальнем конце лужайки стоял центральный шест, и пятеро мужчин в темно-зеленых футболках растягивали в воздухе кремовые паруса шатра. Джейкоб, увлеченный какой-то супергеройской фантазией, бегал туда-сюда между мотками веревки и сложенными стульями, как взбудораженный щенок. Кэти вспомнила, каким чудом казалось ей в детстве подобное преображение пространства. Перевернутый вверх тормашками диван. Полная комната воздушных шариков.

Затем Джейкоб поскользнулся, упал, зацепив складной столик, прищемил себе палец и безутешно расплакался. Кэти схватила его на руки и отнесла в спальню. Обработала ранку хлоргексидином, заклеила детским пластырем. Джейкоб мужественно все вытерпел и плакать перестал. Вошла мама и сообщила, что договорилась с флористами. Кэти и Джейкоб сидели бок о бок на кровати. Сынишка превращал красного робота в динозавра и обратно.

– Итак, мы наконец увидим бойфренда Джейми, – произнесла мама, сделав едва заметную паузу перед словом «бойфренд».

– Ага, – опустив глаза, согласилась Кэти, и ей стало очень жалко брата.

Все шло своим чередом. Кэти с Джейкобом поехали забирать торт и отдать кассету в бюро регистрации. Кэти хотела начать с «Музыки фейерверка» Генделя, а как только они распишутся, плавно перейти к «Мне хорошо», однако женщина в телефоне раздраженно заявила, что никаких переходов не будет. Кэти догадалась, что это, видимо, слишком сложно. Чья-нибудь тетушка может хлопнуться в обморок, и придется ее откачивать под Джеймса Брауна, визжащего, как взбесившийся кобель. Пришлось остановиться на концерте Баха из сборника, подаренного папой на Рождество.

Заскочив в «Сандерсонс» за именными пивными кружками и в «Липкие пальчики» – за гигантской бельгийской шоколадиной для Эда и Сары, Кэти и Джейкоб поехали домой и едва не угробили торт, когда на дорогу выскочили мальчишки с мячом.

Поужинали тихо-мирно вчетвером: мама, папа и они с Джейкобом. Никаких ссор, обид, щекотливых вопросов. Уложив сына, Кэти помогла маме с посудой. Начался дождь. Мама заворчала, что это совсем некстати. А Кэти поднялась на чердак, открыла окно, выходившее в сад, и долго стояла, слушая скрип шатра и вой ветра в темных кронах деревьев. Она любила грозу. Гром, молния и проливной дождь напоминали о детской мечте – жить в неприступном замке.

Кэти вспомнила свою первую свадьбу. Аллергию на шампунь у Грэма за день до торжества. Пакеты со льдом. Антигистаминные. Фургон, врезавшийся в «Ягуар» дяди Брайана. Сумасшедшую, которая забрела на церемонию и пела песни. Лишь бы в этот раз ничего подобного не случилось, подумала Кэти, но тут же себя одернула: она совсем как мама. Закрыв окно, Кэти вытерла рукавом мокрый подоконник и спустилась посмотреть, не осталось ли в бутылке вина.

95

Доктор Бархутян не так уж глуп, решил Джордж. Валиум – классная штука. Спустившись в кухню, он сделал чашку чаю и сыграл несколько партий в карты с Джейкобом.

Когда Кэти уехала в город, он пробрался за шатер, чтобы посмотреть на студию, и вдруг понял: теперь, когда тент перекрыл проход, студия превратилась в тайное убежище, которые так любят дети. Ему и самому там понравилось. Он вытащил складной стул и просидел минут десять, наслаждаясь тишиной и покоем. Идиллию прервал один из рабочих, которому пришло в голову помочиться на клумбу с другой стороны шатра. Джордж рассудил, что кашлянуть будет вежливее, чем молча смотреть, как кто-то делает свои дела. Рабочий извинился и исчез. Но атмосфера тайного приюта пропала, и Джордж вернулся в дом. Он сделал себе сэндвич с помидором и ветчиной и запил его молоком.

Единственный недостаток валиума – он не способствует логическому мышлению. Только после ужина, когда действие двух таблеток стало ослабевать, Джордж подсчитал, что в бутылочке всего десять таблеток. Если он будет продолжать такими темпами, запасы иссякнут еще до начала свадьбы. Доктор Бархутян – конечно, не дурак, но точно скряга. Надо продержаться без таблеток сегодня и завтра.

Надпись на коричневом флакончике предупреждала, что препарат несовместим с алкоголем. Чепуха! «Как только произнесу речь, выпью первое, что попадется под руку, – думал Джордж. – Если впаду в кому, то очень даже прекрасно».

Самое трудное – дождаться субботы. Джордж сидел на диване с «Дейли телеграф», слушая Жака Лусье, и прямо чувствовал, как на него находит. Подобное ощущение он испытал несколько лет назад во время шторма в Сент-Айвсе. Темно-серая стена сгустившегося воздуха, под ней – темная вода. Все стояли и смотрели, не понимая, насколько быстро она движется, пока не стало слишком поздно, а потом с криками побежали, когда град уже начал бомбить пляж.

Его трясло, тело зудело, все стрелки переместились в красную зону. Вернулся страх. Хотелось почесать бедро, но он боялся – рак лучше не трогать. Появилось искушение принять еще валиум. Боже всемогущий! Сколько ни рассуждай о логике, здравом смысле и воображении, единственное, что нужно человеку в трудную минуту, – это способность вообще ни о чем не думать.

Джордж встал и вышел из комнаты. От ужина осталось немного вина. Надо прикончить бутылку и выпить пару таблеток кодеина. Свет в кухне не горел, дверь в сад была открыта, а на пороге стояла Кэти, глядя на дождь и допивая остатки вина – прямо из бутылки.

– Не пей из бутылки! – велел Джордж несколько громче, чем следовало.

– Извини, я думала, ты спишь. Не волнуйся, я его допью и никому не передам свои микробы.

Не скажешь же: «Дай сюда бутылку!»

Кэти отпила еще.

– Господи, как я люблю дождь!

Джордж молча смотрел на дочь. Она снова отхлебнула из бутылки и удивленно повернулась к нему. Он знал, что ведет себя странно, но ему необходимо было общение.

– «Скрэббл», – произнес он.

– Что? – удивилась Кэти.

– Хочешь поиграть в «Скрэббл»? – Джордж и сам не понял, почему именно это пришло ему в голову.

– Ну давай.

– Чудесно, – сказал Джордж. – Принеси коробку. А я схожу за кодеином. Голова болит.

По дороге наверх Джордж вспомнил их последнюю игру в «Скрэббл», закончившуюся пылкой дискуссией, когда Кэти заявила, что нет такого слова – хайнак. Джордж точно знал, что есть такое млекопитающее – гибрид яка и коровы. Он смотрел в словаре. Ладно, по крайней мере, будет чем занять ум.