Повторение пройденного

Маршал сдержал желание закурить, незачем это делать при подчиненных, вот так, стоя на дороге у «эмки», которая не пострадала при налете. И подумал вслух, не замечая, что его внимательно слушают, вернее, прислушиваются к его еле слышным словам.

— Идет темповая игра, немцы все время стараются нас опередить, оперируя меньшими силами. Вначале 20-я дивизия заняла Мгу, пехотный полк попытался захватить мост — у них ограниченность в силах изначально. Мы их опередили, просто бросив в сражение все, что имели под рукой и даже больше того. Но времени на сосредоточение 54-й армии просто не хватило, нужны еще сутки, не меньше — тогда обе дивизии будут здесь. Теперь им не пешком идти, а в эшелонах почти до Мги…

Маршал вырвался из размышлений, еще раз посмотрел на реку, потом перевел взгляд на молчавшего командарма. Негромко сказал:

— От Ульяновки два направления для наступления танков противника. Первое через Никольское до берега Невы, а там по Ленинградскому шоссе до Павлово и Кузьминского моста. Этой дорогой немцы уже раз прошли, вчера кое-как их оттуда выбили. Второе по рокадной «железке» и параллельной грунтовке на Горы и Мгу — так прорвалась мотопехота 31 августа. Интересно, какой вариант они выберут сейчас? В Никольском 115-я успела приготовится к обороне, в Войтолово уже 310-я окопы копает двумя полками, третий на подходе, а впереди пограничники Донского засеки устроили, можно бронепоезд туда направить, как только пути на станции в порядок приведут. Так какое же направление немцы выберут для наступления танками.

Маршал замолчал, потом выразительно кивнул адъютанту — тот прямо на капоте быстро раскинул карту, придавил края. Машинально достав папиросы, Григорий Иванович закурил.

— Не может быть так просто, всего два направления, и оба мы перекрываем. Они что не поймут, когда в наши позиции упрутся, да сквозь засады до того пройдут. Твою мать…

Маршал непроизвольно ахнул, выругался, водя кончиком карандаша по карте, проклиная отсутствие штаба, который должен прибыть сегодня к вечеру на Мгу. Он ведь человек, и с такой суматошной жизнью просмотрел очевидное, ведь даже через такую местность кое-где можно пройти.

— А с чего это я взял два направления? Ведь от Тосно тоже есть дорога, по которой можно пройти в обход через Шапки на Сологубовку. А ведь именно в Тосно подойдут резервы, если их туда перебрасывают для прорыва к Ладоге. Черт бы побрал эти болота!

И сколько подобных находок скрывают русские леса и болота, по которым в далеком 1941 году когда-то шли дороги. А по ним катили эти танки, с крестами на башнях. Немцы не первые и не последние, кто столкнулся с нашими дорогами, тогда не подозревая, что скрывается под словом «бездорожье», особенно дождливой осенью…

Глава 30

— Немедленно входите в курс обстановки, товарищи, незамедлительно, не теряя ни одной минуты. Работники штаарма 48 введут вас в курс дела, вам же надлежит обеспечить надлежащее управление вверенной мне 54-й армии. Так что надеюсь на вас, товарищи, что не подведете. А вас, Александр Васильевич прошу как можно быстрее организовать работу вверенного вам штаба, Василий Андреевич, наконец, займется своим делом, — Кулик кивнул в сторону члена Военного Совета, который за три дня усох, но глаза горели с неистовой силой. Повезло с комиссаром, сам взвалил на себя множество обязанностей, имея под началом лишь небольшую группу надерганных для управления командиров из разных дивизий, кто под рукой оказался. И ведь Сычев выволок на себе этот «тяжкий воз», хотя армии по большому счету еще не имелось, а те соединения, что подошли, были переданы в 48-ю армию. Но именно сейчас и наступил решающий момент проверки делом — в том что немцы перешли в наступление с решительными целями, Кулик не сомневался, осталось только выяснить какими силами, и где будет нанесен главный удар. А в том, что целью операции противника является прорыв к Ладожскому озеру с занятием Шлиссельбурга, он нисколько не сомневался, потому что точно знал, что именно так произойдет. Другого варианта использования 39-го моторизованного корпуса у фон Лееба просто не имелось по определению. Фельдмаршалу требовалось окружить Ленинград с суши, полностью блокировав город с фронтом. Без этого небольшие шансы овладеть им превращались в дым, иллюзию победы, и не более того.

Во время решительных боев у Красного Села, этот танковый корпус противника был брошен в сражение не на западе, вместе с танковой группой Гепнера. Последнее обстоятельство, несомненно, значительно усилило врага на главном направлении. Однако корпус вел ожесточенные бои с наступающей с восточного направления 54-й армией, которая попыталась нанести деблокирующий удар. И в этот момент, когда наступил кризис, именно к синявинским высотам были направлены последние резервы группы армий «Север», немцы тогда осознали, что штурм не вышел и нужно прибегать к осаде. Резонно посчитали, что в тисках блокады, без подвоза всего необходимого, окруженная в Ленинграде группировка советских войск вместе с жителями просто начнет вымирать от голода…

— Где твои истребители, генерал? Я отказался от войсковой авиации исходя из соображений максимальной концентрации военно-воздушных сил под единым командованием, твоим, кстати, лично командованием. И это правильное решение, ты это сам знаешь, Сан Саныч — в небе должна быть централизация, как и на земле, нельзя бить врага растопыренными пальцами, а только кулаком и наотмашь, со всей дури. И у тебя для этого все возможности имеются — нормальные аэродромы, еще с финской войны расширенные и оборудованные, все «хозяйство» в наличие, ремонтные мощности под рукой, «птичьего молока» только нет. Твоим истребителям к любой точке фронта из даже дальнего противоположного угла десять минут лета максимальный срок. Все предельно концентрированно, только все по старинке делается, абы как, с надеждой на «авось». И где они, я тебя спрашиваю?! Где?! Ты полюбуйся на «Биру» — ее по твоей вине потопили, генерал! Из-за твоей нераспорядительности и халатности! Тебя два маршала не далече как вчера особо предупреждали — главная задача ВВС не давать противнику возможности безнаказанно бомбить наши корабли и стратегически важные объекты в городе, как этот мост, прах подери!

Кулик выругался от души, не выбирая слов, с трудом сдерживая накопившийся гнев. Посмотрел на побледневшего моложавого генерал-майора, лет сорока, с голубыми петлицами на кителе, с характерными эмблемами «крылышками с пропеллером». Командующему ВВС Ленинградского фронта была подчинена не только армейская авиация, но и флотская, а также 2-й корпус ПВО, охранявший питерское небо.

— Ты в штаб артиллерии съезди, есть что хорошее и авиации позаимствовать, когда на угрожаемом направлении мы сможем сконцентрировать огонь многих крупнокалиберных орудий, и речь идет о сотни стволов. У тебя возможностей не меньше, даже больше, Сан Саныч, и чем быстрее ты ими овладеешь, тем для всех лучше будет, а победы на земле начинаются с главного — обеспечения господства в небе. Вот у тебя, изволь ответить точно, сколько полностью боеготовых истребителей имеется, как новых типов, так и устаревших, тут всех задействовать придется?

— Товарищ маршал, с учетом подчиненной мне авиации вашей и 23-й армии, «мигов» почти сотня, в основном из ПВО, армейских и флотских половина, «лаггов» три десятка и с десяток «яков» наскребется — все они способны немедленно подняться в воздух. Есть истребители устаревших типов в достаточно большом количестве — до сотни «ишаков», «чаек» и «бисов» совокупно полторы сотни, без учета авиагрупп на Моонзунде и Ханко… В ремонте примерно четверть от этого числа…

— Оставь их, на восполнение убыли пойдут, нечего их считать.

Кулик отмахнулся, быстро подсчитывая цифры — выходило изрядное число, только новых типов без малого полторы сотни, да устаревших на сотню больше, но относительно полезные только И-16, особенно пушечные варианты. А И-153 и И-15 бис к истребительной авиации можно отнести лишь условно, с большой такой натяжкой. Так что рассчитывать можно только на две с половиной сотни машин — маловато будет, но это лучше чем ничего, с учетом того что в небе выживают сейчас только сильнейшие пилоты, остальных сбивают на хрен — от полков одни номера остаются.

Напряг память, благо на нее никогда не жаловался — у немцев в этот момент что-то около двухсот истребителей, одна пятая часть двухмоторные, но главная масса одномоторные «мессеры», самые опасные. Опасный противник, но с ним воевать можно — если по уму. Спросил с ехидцей:

— Поди «тройками» все воюете?

— Так уставы пересматривать надо, товарищ маршал, — пожал плечами генерал Новиков, и стало ясно, что будущий главный маршал авиации имеет на этот счет свое мнение, не совпадающее с «генеральной линией».