Познавший правила

Ласка, хрипя, поднималась с пола — дышать она могла, но шея была покрыта синяками. Ка-ина стонала, держась за окровавленный живот. Пришлось бросать всё и подлечивать её. Половина девушек была ранена. Их перевязывали те, кому удалось избежать удара мудори.

— Уходим! — закричал я, оставляя на девушек Ка-ину, которая теперь продержится хотя бы пару часов. — В лабораторию к Граппу! Живее!

Я повернулся к мудори как раз вовремя. Тварь стремительно заращивала повреждения. И делала она это с помощью мудрости — буквально всасывая искры из окружающего пространства. Не знаю, что там хотели понять мудрецы, но на моих глазах связь между нежитью и мудростью становилась очевидной. Больше не на чем было этой твари расти.

Мудорь попыталась меня атаковать — но крепкий щит, несколько мудростей и взмахов меча быстро охладили её напор, заставляя отступать. Вот только она всё ещё продолжала изменяться. На её груди выступали костяные наросты, которые медленно стягивались в сплошные кольца на спине. Ноги в какой-то момент с хрустом деформировались, а коленки выгнулись назад. Я попытался её достать — и даже дотянулся до тела, но костяной доспех отражал меч.

— Прочь! Р-р-р! — мудорь метнулась ко мне, отбрасывая в сторону, и кинулась наверх. К счастью, никого из девушек моего отряда тут уже не было.

Я снова кинулся в погоню. Если на мой отряд нападут с тыла — это будет катастрофа. И так бы оно и случилось, если бы не летуны, которые, увидев внизу нежить, почему-то прониклись к ней ненавистью. С истошными криками твари принялись пикировать на мудорь.

— Уходим! Уходим! На корабль! — надрывался я, наблюдая, как нежить ловко уворачивается от острых шипов на хвостах и пытается поймать хотя бы одного летуна.

Меня услышали. На башнях началось шевеление, внутри укреплений раздался топот — а под стеной полыхнуло несколько раз так, что клубы огня было видно даже со двора. Похоже, Кри-ана прикрывала отход.

— Собрать вещи! Собраться у выхода к морю! — кричал я, а сам завороженно смотрел, как мудорь всё-таки исхитрилась и заломала первого нападающего. Потом второго… потом третьего… Я начал бросаться в мудорь мудростями — всеми, которые знал. Но чем дальше, тем меньше внимания она обращала на мои попытки ей помешать. Сзади раздавался топот — бойцы начинали собираться у выхода.

— Шрам! — позвала Пятнашка. — Шрам! Пора уходить!

Я обернулся. Отряд стоял в бастионе, готовясь отступить. Десяток Одноглазого сгрудился вокруг Граппа, который вцепился в журналы лаборатории. Десяток Арми и разведчики тащили механизмы. Остальные, нагруженные вещами, стояли и смотрели на меня. Кри-ана и её бойцы сбежали последними — и в этот самый момент сзади как будто в колокол ударили. Скала дрогнула. Дружный визг летунов заставил меня снова обернуться к мудори.

Она изменилась. Её тело покрывала сплошная костяная броня, которая при этом совсем не мешала ей двигаться. Трёхпалые ноги цепко держались за землю. Вскинутая в воздух рука была похожа на человеческую — только мизинец смотрел в сторону длинным когтем, а все пальцы будто были покрыты острыми костяными колпачками. С неба сплошным потоком сыпались летуны, разбиваясь о камень двора.

Тварь взревела, поворачивая ко мне украшенную короной костяных шипов голову, и победно оскалилась. Из подвала отчаянно заревел каваль, а через секунду меня подхватило и кинуло вперёд, во двор. Я даже не успел заметить, как новоявленный каратель сплёл эту великолепную воздушную мудрость.

— Шра-а-ам! — лёжа на земле, я повернул голову и скрипнул зубами. Испуганная Пятнашка выскочила во двор и теперь пыталась кидать мудростями по нежити, но всё разбивалось о какой-то невероятный щит. Сама она от ответной мудрости увернулась — та лишь разнесла стену за её спиной, отрезая нам путь к отступлению. А потом они оба замерли.

— Умри, девочка! — прошипел каратель в полной тишине.

Пятнашка вздрогнула и начала оседать. Я не помнил, как вскочил и подбежал к ней. Не успела она упасть на землю, а я уже запустил её сердце, заставил её легкие сделать вдох. Но уже понимал, что это — конец. Либо я буду возвращать к жизни любимую, либо защищаться. [A1]

— Интересно! — прошелестел каратель.

Я перевёл на него взгляд. Вокруг меня клубились искры мудрости. Они сплетались в щиты, формируя новые и новые узоры. Но единственный ответный удар карателя все мои защиты не смогли сдержать. Я не видел его мудрости! Не видел вообще! Я видел только, как рассыпаются щиты — а потом почувствовал боль в плече. Левая рука повисла плетью, и я закричал.

И, вторя мне из-за завала, обречённо заревел каваль. Каратель с интересом посмотрел на задние, поднял руку — и в этот момент твари Диких Земель добрались до ворот. Я не ошибся, думая, что ворота долго не продержатся — их снесли с одного удара. Каратель обернулся к новому противнику, встретив его целым каскадом мудростей, которые рвали нападающих буквально на части. И с каждым убитым высшая нежить всё больше менялась, а я в ужасе пытался понять, во что он превратится в результате. Не обращая больше внимания на ворота крепости, каратель снова повернулся ко мне с Пятнашкой.

Но я не учёл, что в происходящем был замешан один герой, чьего участия никто не мог предположить. Завал на входе в бастион неожиданно рассыпался. Отлетел в сторону, словно щепка, кусок кладки, перекрывавший проход — и во двор великолепным прыжком вырвался огромный перламутровый зверь. Восемь острых рогов переливались на солнце, когтистые копыта царапали камень, а гребень на спине встопорщился как частокол. Рёв каваля заметался между стен, становясь всё громче и громче.

Выскочившие следом бойцы отряда закрыли уши. Каратель метнул свою невидимую мудрость в каваля, но тот легко отскочил, а потом — пошёл на таран. Один стремительный бросок длился не больше секунды. Насаженный на рога каратель заверещал, и больше в его голосе не было ни торжества, ни веселья — чистый ужас. Впрочем, твари из Диких Земель верещали не меньше. Каваль проломил приземистое строение и вынес карателя прямо в проём ворот — вместе с тварями и частью камня. Там он гордо развернулся и рванул к нам, радостно высунув язык.

Несколько летунов, метавшихся над джунглями, устремились к стене и нырнули вниз. Через секунду страшный предсмертный крик карателя или какой-то новой формы нежити разнёсся над крепостью — перед смертью тварь, рождённая меньше часа назад, ещё пыталась сопротивляться. Чтобы там ни намудрили мудрецы, но конкуренцию Дикие Земли терпеть были не намерены. Твари, не обращая больше на нас внимания, рвали поверженного врага. А я понял, что нам пора уходить. И чем дальше мы окажемся от крепости, тем лучше.

[A1]Может, без этой фразы с либо? Просто «Но я уже понимал, что нам конец»?

Глава 21

— Вниз! На баржу! — закричал я своему отряду.

Бойцы развернулись и снова бросились в бастион. Кто-то хватал механизмы, кто-то тащил упирающегося Граппа, а я подхватил свою девушку, помогая ей подняться. Пятнашка завороженно продолжала смотреть мне за спину. И только когда перламутровая огромная морда ткнулась мне в бок, чуть не сбив с ног — я понял, что привлекло её внимание.

Каваль фыркнул и настойчиво замотал головой. Он всегда делал так, когда требовал овощей. Я осторожно погладил его по удивительной шерсти и вдруг понял, что надо сделать. Понял так, как осознавал правила земель Линга. Как совсем недавно понял, что вызвало драку между тварями Диких Земель и превращающимся в нечто невообразимое карателем. Вот и сейчас — тоже всё понял:

— Давай-ка, приятель, ты тоже пойдёшь на корабль? — спросил я. — И там тебе достанется много-много овощей.

Каваль замер, а потом радостно мотнул головой. Он переступил ногами, втянул когти в копыта и бодро потрусил вперёд. К счастью, мои бойцы не успели ещё покинуть бастион, иначе травм было бы не избежать. Узкий проход каваль расширил, не особо обращая внимания на то, что кладка, которую он крушил, выдержала три тысячи лет. Гордо вскинув все свои рога, он трусил по дороге, задевая одним боком скалу. А за ним бежал мой отряд, Грапп и я с Пятнашкой.