Практика и теория жертвоприношений
Шрифт:
– Она не твоя, - промолвил он. – Слышишь? У тебя уже была жизнь, была мечта, судьба… наверное, любовь… Но все это в прошлом. А в настоящем… Она моя. Слышишь? Моя и только моя!
Лич молчал, не сводя глаз со спящей девушки. Только один раз в его тусклом взоре мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее раздражение, когда Вальтер встал, загородив Лильку собой.
– Ты ее не получишь, - продолжал юноша. – Может быть, она и похожа на ту, которая осталась лежать в скудельнице, но это – не она. Лилия – живая, а ты…
Лич что-то проворчал.
– Да, ты – не живой. Смирись.
Лич снова заворчал.
– Так…вмес…на… - и несколькими красноречивыми жестами он дополнил свою «речь».
– ?очешь сказать, что она похожа на тебя и поэтому вы должны быть вместе? – перевел Вальтер. - Два лича, так сказать? – Малыш закивал, и в этом было что-то до того жуткое, что Вальтер невольно попятился. - Но она не лич! Она – живая! Настоящая!
Последнее слово он выкрикнул в полный голос, и тут же за спиной послышалось недовольное бормотание:
– Валька, ты с ума сошел? Чего орешь?
– Лилия! – он бросился к девушке. - Ты… проснулась? Сама?
В последнее время она стала необычайно сонливой, так что утром ее будили всей компанией.
– Нет, ты меня разбудил, – она приподнялась на локте, морщась. - Делать тебе нечего! Еще даже не расcвет!
– Лилия, - Вальтер опустился перед нею на колени, – погоди, не засыпай. ?тветь мне только на один вопрос…
– М-м?
– она уже закрывала глаза, откидываясь на подушку из свернутой запасной рубашки.
– Лилия, ты…- он прикусил губу, не зная, как сказать.
– Ну?
– ее глаза уже были плотно закрыты. Юноша взял холодную руку девушки, сжал в ладонях, поднес к губам, согревая дыханием. Кончики пальцев были совершенно ледяными.
– Тебе… не холодно?
– Холодно. И что? Дай поспать…
– Я, – он аж вспотел от волнения, - я тебя согрею?
– Угум, - кивнула она.
Торопясь, путаясь в руках и ногах, Вальтер так и нырнул к ней под одеяло. Поежился, когда ощутил сквозь одежду холод, но все равно обнял, прижимая и чувствуя, как постепенно становится мягким и податливым Лилькино тело.
Она вдруг хихикнула, уткнувшись носом ему в шею.
– Ты чего?
– Ты живой, - обожгло кожу дыханием. - И с тобой так хорошо!
От радости у Вальтера помутилось в глазах. Он вывернул шею, встречаясь взглядом с личем. Тот стоял на прежнем месте, истукан-истуканом, и юноша улыбнулся ему с чувством превосходства.
Утром Лилька, конечно, ничего не помнила, но именно тогда Вальтер поверил, что с нею все будет хорошо, и она вот-вот поправится.
Вырывая из воспоминаний, внимание его привлек странный звук, доносившийся снаружи. Он продолжался уже какое-то время, но прежде, занятый своими мыслями, узник не обратил внимания, а тут вдруг сообразил, что со стороны окна слышится какое-то шкрябанье и поскрипывание, как будто кто-то водит когтями по стеклу. Он бросился к окну, отдергивая портьеры, и едва не заорал от удивления и восторга.
На решетке, вцепившись в нее тремя лапами, висел Лилькин кот Левиафан и сосредоточенно царапал когтями стекло. Поняв, что его заметили, кот набрал полную грудь воздуха и зaмяукал дурным голосом.
– Не ори так! Услышат! – засуетился Вальтер. – Погоди! Я сейчас!
Он несколько раз дернул раму, прилагая отчаянные усилия, чтобы открыть хотя
бы форточку, но гвозди были вбиты везде – кое-как, вкривь и вкось, но густо, словно зубы акулы, закрепленные вдобавок и запирающим заклинанием. Чтобы выломать зачарованную раму, пришлось бы разрушить стену – или распутать сложное плетение. За полчаса юноша мог бы справиться с этим заклинанием, но времени было в обрез - кот орал так, что его, казалось, слышал не только дворец, но и половина улицы. Сюда в любую минуту могли прибежать привлеченные его мяуканьем люди.И Вальтер решился. ?н сорвал с плеч камзол, обмотал им кулак и, примерившись, ударил по стеклу, едва успев отскочить от дождя осколков. Стекло оказалось обычным, не зачарованным.
Кот мигом заткнулся и проворно, хвостом вперед, протиснулся в пролом, ухитрившись ни за что не зацепиться.
– Левиафан! Ты…- от облегчения юноша был готов расплакаться.
– Уф! Еле отыскал! Обычный кот с таким бы не спр-равился! – он выпятил грудь и обвил хвостом задние лапы. – ?вали меня!
– Хвалю, - искренне улыбнулся Вальтер. - Это просто здорово, что ты здесь оказался!
– Ну, да, - скромно потупился рыжий герой. – А вот как ты здесь оказался и что случилось?
Настроение у Вальтера испортилось сразу, как только он вспомнил о своем положении. И он поспешил рассказать коту всю подноготную.
– Левиафан, помоги мне отсюда выбраться! – юноша готов был на колени встать перед котом, умоляя о спасении. - Они меня… зачаровали!
Тот вроде бы как согласился. Прошелся по комнате, обнюхивая полы и углы, поскреб лапой там, потоптался тут, прислушался здесь, прижимаясь к стене то одним ухом, то другим…
И покачал головой:
– Тр-рудно. Пр-рактически невозм-можно.
– Но почему? Ты ведь сумел вытащить меня из тюрьмы…
– Это место…м-м… - кот опять прошелся вдоль стены по периметру, – не такое. Там все было чужим, а тут – р-родное. Здесь стоит охр-рана такого рода, что мне, боюсь… м-м… не справиться. Только посмотр-ри на это плетение! Будь я твоим Покр-ровителем, все было бы иначе. ? так… Пр-рости, хозяин.
Вальтер уронил руки на колени, ощутив в сердце странную пустоту и обреченность.
– Мне для себя ничего не нужно, – помолчав, сказал он. - Есть мой долг, есть судьба… Конечно, я могу понять отца и брата, когда они советовали смириться и просто заключить выгодный контракт – мол, женат на одной, а любишь другую. Но ведь Лилия на это не пойдет. Да и я сам… мне больно будет обманывать ту девушку. Я ведь ее совсем не знаю. Послушай, - вдруг встрепенулся он, – ты мог бы…
– Что, хозяин?
– кот встал на задние лапы, опираясь передними ему в коленки.
– Лилия… она… ну, ты знаешь… с нею не все в порядке…
– Знаю. Я же Покр-ровитель. Я все это чувствую.
– Она… я люблю ее. Несмотря на то, что она… такая. Не знаю, что с нею будет…
– Все будет хор-рошо, - мурлыкнул Левиафан, выпуска когти и впиваясь ими юноше в коленку. – Я за ней пр-рисмотрю.
– Уж, пожалуйста…Лилия, она…она начала выздоравливать…
– Пока ты р-рядом.
– Что?
– Говор-рю – моя подопечная живая только в пр-рисутствии тебя.
– Это… правда?
– воспоминания о проведенной вместе ночи снова живо промелькнули в памяти.