Правда грешника

Все мое тело напрягается, и я отступаю назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Что? — Спрашиваю я его, потому что не хочу верить в то, что только что услышал.

— Я не позволю ему победить тебя, — повторяет Вин.

— Я не об этом. Что значит, над тобой издевались? — Моя кровь закипает. Холод, который я обычно испытываю, превращается в обжигающий жар.

— Это неважно. Сейчас важен ты и то, что ты пройдешь через это, — говорит Вин.

— Для меня это важно. Что, черт возьми, произошло, Вин? — Я весь дрожу от ярости. Я намерен уничтожить любого ублюдка, кто посмел причинить вред моей семье.

— Это началось, когда мне было одиннадцать. Прекратилось, когда мне было четырнадцать.

У меня сводит живот. Меня тошнит. Над моим младшим братом издевались три долбаных года, и я позволил этому случиться.

— Три года? Три долбаных года, Вин?

— У него был дом. Я не был единственным ребенком, которого запирали в тех комнатах. Но я был единственным, кто хоть как-то был связан с ним. Раз в месяц старик приводил меня туда. Иногда я оставался там на час. В другое время… с другими мужчинами… Ну, они не уходили, пока я не ломался, — объясняет Вин.

— Почему ты не сказал мне? Или Джио? Или кому-нибудь из нас? Мы бы никогда не позволили этому случиться, Вин. — Я бы сам, блять, убил старого ублюдка.

— Я не мог… Он сказал, что если я расскажу кому-нибудь из вас, то он и вас туда отведет. Лучше страдать буду я, чем кто-то из моих братьев. — Вин пожимает плечами.

Он был одиннадцатилетним ребенком. Я должен был присматривать за ним, а это произошло прямо у меня под носом. Гнев, подобного которому я никогда раньше не испытывал, всплывает на поверхность. Я был в ярости, когда у меня забрали Шелли, но теперь, когда я услышал об издевательствах над моим младшим братом... Это совершенно новый уровень ярости. Это сбивает меня с толку, потому что я жил и дышал ради этой женщины.

— Этого бы не случилось. Ты должен был прийти к нам. Блять! — Кричу я на него, снова пиная грунтовую стену.

— Это в прошлом, Санто. Я справился с этим. — Вин оглядывается через плечо. — Блять, — ругается он себе под нос. Затем вылезает из ямы и закрывает крышку гроба. — Покойся с миром, Шелли, — шепчет он.

— Ты ее знаешь? — Спрашиваю я, глядя в сторону молодой девушки, которая, кажется, наблюдает за нами.

— Да, она моя девушка. — Вздыхает Вин. Видимо, есть еще кое-что, чего я не знал о своем брате.

— Иди домой, Вин. Мне нужно здесь прибраться, — говорю я ему. Это не его проблема. И сейчас мне безумно, блять, хочется снести головы тем ублюдкам, которые издевались над ним.

— Я не оставлю тебя одного, — говорит Вин.

— Я не один. У меня здесь Шелли. — Я указываю на гроб, и мои губы растягиваются в легкой ухмылке.

— Это ужасно ненормально, даже для тебя. — Вин качает головой, глядя на меня.

Я выбираюсь из ямы, встаю и отряхиваю костюм.

— Хотелось бы мне, чтобы гроб был пуст, — говорю я брату, пока мы оба смотрим, как уходит его девушка.

— Знаю, — говорит Вин.

Глава 4

?

Три месяца спустя

По всей квартире раздается настойчивый стук, и я уже знаю, кто это, даже не проверяя. Он всегда стучит одинаково. Каждый раз. Я подумываю о том, чтобы свернуться калачиком под одеялом и притвориться, что меня нет дома. Может, он не вернется.

Зная, что лучше не заставлять его ждать слишком долго, я вытаскиваю свою жалкую задницу из постели. Я мучаюсь от похмелья, и у меня действительно нет сил разбираться с тем, почему он явился ко мне.

Я открываю дверь и сразу же отступаю в сторону.

— Папа, я тебя не ждала, — говорю я, когда отец заходит в мою квартиру.

— Очевидно. — Он с презрением оглядывает меня с головы до ног. Иногда мне кажется, что он ненавидит меня за то, что я так похожа на нее. На маму. Я знаю, что он любил ее. Возможно, это был единственный человек, которого он когда-либо любил. А я всего лишь напоминание о том, что он потерял.

Я быстро закрываю дверь и иду на кухню.

— Кофе? — Предлагаю я.

— Нет, спасибо. — Папа стоит у стола. — Ты не отвечаешь на мои звонки.

— Ты заключаешь очередную деловую сделку и выдаешь меня замуж, словно мы живем в пятнадцатом веке, и все, чего я, по-твоему, стою, – это две коровы, — шиплю я сквозь стиснутые зубы. — Ну, извини. А чего ты ожидал от меня? Что я скажу: Боже, папочка, спасибо, что выдаешь меня замуж за мельбурнского психопата?

— Это в твоих интересах, Ария. Оливер из хорошей семьи. Богатой семьи. О тебе будут хорошо заботиться, — говорит папа, не колеблясь ни секунды.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы обо мне заботились. Я прекрасно справляюсь сама, — напоминаю я ему.

— Сейчас одиннадцать утра, а ты только что встала с постели. Это неприемлемо. Как только выйдешь замуж, ты остепенишься. И повзрослеешь, — заявляет он, будто я тут же должна исполнить его волю.

— Ты поэтому здесь? Потому что я проигнорировала несколько звонков?

— Нет, у меня есть для тебя работа. На лето. Должность в компании. Тебе нужно начать осваиваться, чтобы в нужный момент взять управление на себя, — говорит он.

Я смеюсь. Это, должно быть, шутка. Мой отец ни разу не упоминал о том, что я когда-либо возглавлю его империю. Не то чтобы у меня были какие-то планы.

— О чем ты говоришь? Этого не будет.

— Ты приступаешь к работе в понедельник. Я ожидаю увидеть тебя там, Ария, — говорит он мне.

— Почему? Почему сейчас? Раньше ты никогда не хотел, чтобы я работала в твоей компании.

— Все меняется. Когда-нибудь Swan Enterprises станет твоей. Ты можешь научиться управлять ею уже сейчас, — ворчит он.

Я стою в полном шоке. Он действительно собирается оставить свою компанию мне? С каких это пор? Я хочу сказать, да я – его единственный ребенок. Единственное, что можно отметить хорошего в шести браках моего отца, – это то, что у меня нет братьев и сестер. Я даже и не думала о том, что ему еще нужны дети.

— Понедельник, ровно в 9 утра, Ария. И оденься подобающим образом. Ты олицетворяешь фамилию Свон. — Он поворачивается и выходит из моей квартиры, не сказав больше ни слова.

— Что, черт возьми, только что произошло? — Вслух спрашиваю я.