Правда грешника
Шрифт:
— Иди нахуй, — шипит один из них. Очевидно, он достиг точки невозврата. Они все храбрятся, когда понимают, что это действительно конец. Они не смогут выбраться отсюда без какого-нибудь божественного вмешательства. Но все мы знаем, что такого дерьма не существует.
— Я не в твоем вкусе. Нет, в твоем вкусе беспомощные маленькие мальчики, не так ли? — Рычу я, и лицо ублюдка бледнеет. Да, приятель, я знаю твои грязные секреты. — Что? Нечего сказать? — Я отталкиваюсь от стены.
Все мое тело захлестывает ярость.
Я беру пилу из рук Джио. Мне нужно это сделать. Нужно ощутить ужас, который пронизывает каждую клеточку их тел. Я хочу услышать, как их крики эхом отражаются от стен. Свет над нами то загорается, то гаснет. Это дело рук одного из людей моего брата – создаем мрачную атмосферу и все такое. Я включаю пилу, и звук становится похожим на симфонию, но чего-то не хватает.
— Держи его за руку, — говорю я Джио. Мой брат секунду смотрит на меня, а затем делает, как я прошу.
Я тянусь к мизинцу парня, вытягиваю его и вонзаю лезвие чуть выше костяшки. Кровь брызжет во все стороны. Но только когда я, наконец, задеваю кость, я понимаю, чего мне не хватало. Звука металла, рассекающего сухожилия. Это звук правосудия. Для Вина.
— Чувствуешь это? — Спрашиваю я, бросая теперь уже отрезанный мизинец на пол и топча его ботинком. — Это только начало. Осталось девять пальцев.
На это уходит минута, но в конце концов до него доходит, что же его ждет.
— Просто убей меня сейчас, блять, — умоляет этот засранец.
— Что? И пропустить все это веселье? — Я подношу лезвие к его указательному пальцу и сразу же отсекаю его, позволяя ему упасть на бетонный пол.
Парень резко изгибается всем телом, и Джио бьет его локтем в лицо. Сквозь крики ублюдка слышен хруст кости.
— Не двигайся, мать твою, — рычит Джио.
— Иди нахуй! Идите вы все нахуй! — выплевывает он, продолжая отбиваться от нас.
— Похоже, он хочет, чтобы его трахнули, — говорю я Джио, который ухмыляется. Коварный ублюдок. Не скажу, что я фанат этой части пыток, но мне нравится то, что она делает с ними. Они заслуживают гораздо большего, чем несколько часов боли.
Джио отпускает руку парня и подходит к верстаку, на котором, так сказать, разложены все необходимые инструменты. Я кладу пилу на пол и достаю нож, который прикреплен к моей лодыжке. Затем захожу за спину ублюдку, который находится передо мной. Я разрезаю его брюки, стараясь не задеть кожу. Мне пока не нужно, чтобы он умер от кровопотери.
Джио протягивает мне следующее устройство из нашего арсенала. Теперь ублюдок номер два в полной мере представляет, что с ним будет дальше.
— Что за хуйня, чувак? — Спрашивает он.
— Наслаждайся шоу, приятель. Не успеешь оглянуться, как настанет и твоя очередь. — Подмигиваю я ему и смеюсь. В этом нет ничего смешного, и, честно говоря, я ненавижу это делать. Но дело не во мне. Речь идет о том, что они сделали с этими
детьми и чего они заслуживают взамен.Но этого недостаточно. Этого никогда не бывает достаточно. Мне нужно больше. Намного, блять, больше.
— Я сделаю так, что твои страдания будут гораздо сильнее, чем те, что ты причинил моему брату. Ты сам определил свою судьбу, выбрав в качестве жертв маленьких мальчиков, — говорю я парню, а затем засовываю деревянный фаллоимитатор с острыми гвоздями, торчащими со всех сторон, прямо ему в задницу.
Он кричит гораздо громче, чем когда я отрезал его пальцы. Кровь капает из его анала, когда я вытаскиваю фаллоимитатор и засовываю его еще глубже.
— Остановись. О Боже, пожалуйста. — Это говорит парень, который смотрит, а не тот, у кого кишки превращаются в фарш.
— Думаешь, Бог спасет тебя? Теперь ты в руках дьявола, ублюдок, — говорю я ему. — Но не волнуйся. Как только я покончу с вами обоими, я верну вас вашим семьям. По частям, мать вашу. Каждый человек, которого вы любили, узнает, каких извращенцев они укрывали. А если я узнаю, что кто-то из них знал, чем вы занимались, то и на них я отыграюсь как следует.
?
— Куда ты идешь? — Спрашивает Джио, когда я выпрыгиваю из его машины и направляюсь в гараж.
— Куда-нибудь. Мне, блять, нужно выпить, — говорю я ему, не оборачиваясь.
Мне требуется всего двадцать минут, чтобы добраться до места назначения. Я сажусь у подножия памятника, который Джио заказал для Шелли, и откупориваю крышку от бутылки, а затем наклоняю ее к каменной фигуре.
— Мне бы сейчас не помешало поболтать, Шелли, — говорю я, поднося бутылку ко рту и проглатывая столько, сколько могу выпить одним глотком.
Бутылка наполовину опустела, когда она наконец появилась.
— Что ты делаешь, Санто?
То, как она произносит мое имя, заставляет меня усомниться, что это действительно она. Она называла меня Санто, только когда у меня были неприятности или я как-то выводил ее из себя. Что, честно говоря, случалось нечасто. Может, она злится на меня за то, что я не спас ее. Я точно злюсь на себя.
— Ищу тебя, — говорю я ей.
— Ты нашел меня, — говорит она, садясь передо мной.
— Почему? — Я задаю ей тот же вопрос, что и каждый раз. — Почему ты ушла?
— У меня не было выбора, — в очередной раз повторяет она.
— Я говорю не о твоей смерти, Шелли. Когда ты разлюбила меня? — Этот вопрос не давал мне покоя. Воспоминания о месяцах, предшествовавших свадьбе, начали открывать мне глаза на происходящее. Тогда я этого не понимал, но начинаю понимать.
Шелли нервничала не из-за свадьбы. Дело было в чем-то другом. Какой бы секрет она ни хранила, она хочет, чтобы я его раскопал.
— Я никогда не переставала любить тебя, — говорит она.