Правила для любовницы

После карт у леди Мэтлок, он прошелся к Бичен Клифф. Полчаса Бенедикт наслаждалcя вкусом одиночества и свободы. Ночь была ясной, холодной и прекрасной. Он лежал на спине и смотрел на звезды.

Было хорошо за полночь, когда он вернулся в Камден-Плейс. Пикеринг ждал его у двери, чтобы взять пальто и шляпу.

— Надеюсь, у вас был приятный вечер, сэр Бенедикт.

— Нет, Пикеринг, совсем нет, — сердито ответил Бенедикт.

Это была первая возможность за ночь быть честным с другими, и он в полной мере воспользовался ею.

— У меня был чертовски скучный вечер. Я играл в карты с кучей дьявольски нудных лицемеров и мошенников. И мне даже не разрешили сохранить выигрыш, потому что моим партнером была леди.

— Мне очень жаль это слышать, сэр Бенедикт, — успокаивающе сказал Пикеринг. — Тем не менее, ночь еще молода, и кое-кто желает вас увидеть.

Бенедикт нахмурился.

— Уже поздно, Пикеринг. Кто это?

— Она не назвала своего имени, сэр, и я не спрашивал.

— Она!

— Г-жа Прайс прислала ее, — объяснил Пикеринг. — Я проводил ее в ваш кабинет.

— ЧТО? — прогремел Бенедикт, но затем, подумав о шуме, снова начал шепотом. — Как? Пикеринг, ты говоришь мне, что в моем кабинете женщина?

Пикеринг гордо приосанился.

— Именно, сэр. Femme de nuit. Fille de joie. Женщина для наслаждения.

— Боже! Я, конечно, надеюсь, что она не сидит на мебели, — вскричал Бенедикт с отвращением. — Мебель даже не принадлежит мне. Избавься от девицы, Пикеринг.

— Но, сэр! — Моргнул камердинер. — Она именно то, что вы хотели.

— Что я хотел? — с ужасом повторил Бенедикт. — Я ничего не хочу! После того дня, что у меня был, я навсегда завязал с женщинами. И я, определенно, не хочу проститутку. Последнее, что мне нужно, заразиться сифилисом. Это, безусловно, положит конец моим надеждам на удачный брак!

Пикерингу понадобились все его запасы терпения.

— Сэр Бенедикт, я понимаю, вы нервничаете. Но вы просили меня найти для вас ирландскую девушку с запутанными рыжими волосами, зелеными глазами, маленькой, высокой грудью, идеальной кожей и так далее. Я, конечно, не проверял ее кожу — оставляю это вам, — но она действительно спела мне симпатичную итальянскую песню.

— Могу спорить, спела! Избавься от нее, — резко потребовал Бенедикт. — Избавься от нее сейчас же!

Пикеринг мягко кашлянул.

— Вы раните ее чувства, сэр Бенедикт. То, что мужчины платят ей за доставленное удовольствие, не означает, что у бедной девушки нет чувств. И, осмелюсь указать, вам придется заплатить, даже если вы ее не используете. Время — деньги в торговле кожей.

— Вы узнали это от своего друга констебля?

— Да, сэр.

Бенедикт прошел через зал и положил руку на ручку двери кабинета.

— Я собираюсь избавиться от этой шлюхи, Пикеринг, а затем я убью тебя.

— Я всего лишь пытаюсь вам помочь, сэр! — обиженно сказал Пикеринг.

Бенедикт вошел в кабинет и резко закрыл дверь.

Девушка с непослушным гнездом ярко-рыжих волос сидела, положив ноги на его стол. Она была одета в темный плащ, но расстегнула его внизу, демонстрируя черные туфли на высоких каблуках и белые шелковые чулки на длинных стройных ногах. Изящные лодыжки были скрещены.

— Пожалуйста, уберите ноги с моего стола, — распорядился он.

— Извините, — ответила она, не двигаясь. — Я думала, вы захотите посмотреть на мои ноги.

Она была ирландкой.

— Не уверен, что могу себе это позволить, — холодно произнес он. — Послушайте, мисс! Произошла ужасная ошибка. У меня был долгий, тяжелый день, и я не в настроении для… этого. Вам придется уйти.

Девушка медленно скрестила лодыжки, затем развела и снова скрестила их; на этот раз с другой лодыжкой сверху.

— Что за ужасная ошибка? — с любопытством спросила она.

— Черт, — пробормотал баронет в смятении. К своей досадe, он почувствовал некоторое мужское возбуждения. Рассудком он понимал,что это не его вина. Просто физический ответ на то, что он находился один на один с непристойной женщиной — женщиной, которая пришла, чтобы доставить ему удовольствие.

Она встала и потянула завязки своего плаща, позволив ему упасть на ковер. Бенедикт смотрел на нее, не в силах оторваться. Простое белое платье плотно облегала ее в груди, но свободно спадало к длинным ногам. Его глаза совершили приятное путешествие от ее стройных лодыжек к сердцевидному лицу. Невероятно, но Пикеринг понял все правильно.

Затем тело Бенедиктa содрогнулось в шоке, когда он узнал прохладные зеленые глаза мисс Вон.

Козимa приложила огромные усилия, чтобы замаскироваться, oна наложила на лицо свинцовые белила и надела длинный, запутанный рыжий парик. Бенедикт догадался, что это парик ее матери. Губы и щеки были сильно нарумянены, ресницы и брови неумело зачернены сурьмой. Девушка напоминала плохо раскрашенную куклу, но дурацкий маскарад не мог обмануть его — oн узнал бы эти зеленые глаза где угодно.

— Что вы здесь делаете, мисс Вон? — сердито осведомился он. — Вы совсем потеряли разум?

Сердце Козимы замерло. Он не мог узнать ее! В последний раз, когда она смотрела в зеркало, сама себя не узнала. Очевидно, она больше похожа на себя, чем думала. Отрезвляющая мысль!

— Вам так нужны деньги? — спросил он немного спокойнее.

— Я не мисс Вон, — хмурo возразила девушка, — a ее сводная сестра. Родилась «не с той стороны одеяла», поэтому отвергнута обществом. Они держат меня запертой на чердаке днем, я темный секрет семьи.

— Понятно, — подытожил он. Похоже, он не пoверил ее истории.— Вы — незаконнорожденная, сводная сестра. Разумеется.

— Я предпочитаю термин «дитя любви», если не возражаете.

— Не могли бы вы извинить меня на мгновение?

Бенедикт подошел к двери и открыл ее так неожиданно, что Пикеринг чуть не упал в комнату.

— Можешь идти, Пикеринг, — сухо распорядился он. — Ты мне больше не понадобишься сегодня вечером. — Он захлопнул дверь перед носом Пикерингa.

Сделав паузу, чтобы собраться, он повернулся лицом к своей незванной гостье. Разумеется, правильнее всего немедленно покончить с этот нелепой шарадой; сорвать отталкивающий парик сo взбалмошной головы, отшлепать паршивку и отправить домой с потоками слез на накрашенных щеках. Делать что-либо еще — глупо и иррационально, не говоря уже о безнравственности и незаконности.

— Боюсь, я не лучший хозяин, — приветливо сказал он. — Прошу, располагайтесь. Могу я предложить вам немного бренди? Или, может быть, херес? — Бенедикт уже шел к винному шкафу.

— Вы пытаетесь напоить меня? — подозрительно спросила Кози.

— Конечно, нет, — успокоил он, наливая себе бренди твердой рукой, что противоречило его скачущим нервам. Бенедикт опустошил бокал одним глотком и быстро налил другой.

— Пожалуйста, садитесь, мисс...?

— Черри, — ответила она быстро.