Правители тьмы

"Конечно, хочу", - сказал Амату и положил себе еще один ломтик языка. Он взял большую ложку лука, который повар отварил в кастрюле с говяжьими языками. Лурканио вздохнул, как бы говоря, что даже его собственный инструмент повернулся в его руке и порезал его. Краста спрятала улыбку.

Собственноручно разделавшись с половиной пирога с ревенем, Амату откланялся. Лурканио сидел в обеденном зале, все еще потягивая чай. Он заметил: "Вы, казалось, не были очень взволнованы новостями, которые он получил о вашем брате".

Краста пожала плечами. "Казалось, он был больше заинтересован в том, чтобы бросить это мне в лицо, чем в том, чтобы действительно рассказать мне что-нибудь о Скарну, поэтому я не доставила ему такого удовольствия. Ему не очень нравится Скарну, не так ли?"

"Вряд ли нужно быть магом первого ранга, чтобы увидеть это", - заметил Лурканио. "Твой брат, как я понимаю, задал Амату хорошую трепку, прежде чем граф решил, что ему лучше служить на стороне Альгарвейцев".

"Неужели он?" Спросила Краста. "Что ж, тем лучше для него".

"Я никогда не утверждал, что Амату был самым привлекательным мужчиной, когда-либо рожденным, хотя он действительно любит себя довольно хорошо, ты не согласен?" Сказал Лурканио.

"Кто-то должен, я полагаю", - сказала Краста. "Он создает одного".

"Милый, как всегда", - сказал Лурканио, и Краста улыбнулась, словно в ответ на комплимент. Ее альгарвейский любовник продолжил: "Что ты думаешь о том, что он должен был тебе сказать?"

"Я не могу поверить, что мой брат связался с крестьянской девушкой", - сказала Краста. "Это... ниже его достоинства".

"Это также оказывается правдой", - сказал Лурканио. "Ее зовут Меркела. Мы собирались схватить ее, чтобы использовать как приманку, чтобы заманить твоего брата, но она, похоже, пронюхала об этом, потому что сбежала со своей фермы."

"Что бы вы сделали со Скарну, если бы поймали его?" Краста не хотела задавать этот вопрос, но не видела, как она могла избежать его.

"Выдавил из него то, что он знал о других бандитах, конечно", - ответил Лурканио. "В конце концов, мы ведем войну. Тем не менее, мы бы не предприняли ничего, ах, радикального, если бы он вышел и сказал нам то, что нам нужно было узнать. Амату выглядит намного хуже изношенного?"

"Ну, нет", - призналась Краста.

"Значит, вот вы где", - сказал Лурканио. Но Краста задавалась вопросом, так ли все просто. Амату, если она не ошиблась в своих выводах, была сыта по горло врагами Альгарве и по собственной воле перешла к рыжеволосым. Неудивительно, что тогда они отнеслись к нему снисходительно. У Скарну не было бы этого на его стороне бухгалтерской книги.

Я тоже пошла к рыжеволосым по собственной воле, подумала Краста. Неудивительно, что тогда они отнеслись ко мне снисходительно. К своему изумлению - на самом деле, к чему-то близкому к ее ужасу - она разрыдалась.

***

Если бы Сидрок сел чуть ближе к огню, его туника начала бы тлеть. Осень здесь, в южном Ункерланте, была такой же ужасной, как зима в Громхеорте. Он видел, на что похожа здешняя зима. Он никогда не хотел увидеть это снова, но увидит, и скоро… если проживет достаточно долго.

Он не хотел думать об этом. Он не хотел думать ни о чем. Все, чего он хотел, это простого животного удовольствия от тепла. Котелок на огне начал пузыриться. Довольно скоро он тоже испытает животное удовольствие от еды. На данный момент - а что еще имело значение в жизни солдата?

– все было не так уж плохо.

Сержант Верферт поднялся на ноги и помешал в котелке большой железной ложкой, которую принесли из крестьянской хижины Ункерлантера. "Довольно скоро", - сказал он, снова опускаясь на корточки.

"Хорошо", - сказал Сидрок. Пара других мужчин из бригады Плегмунда кивнули.

Верферт испустил долгий вздох. "Мы были так близки к тому, чтобы разбить их", - сказал он, подняв большой и указательный пальцы, которые почти соприкасались. "Так близко, будь оно проклято".

Сеорл точно так же поднял большой и указательный пальцы. "Я примерно так же близок к голодной смерти", - сказал негодяй. "Так близко, будь оно проклято".

Все смеялись: даже Верферт, чье достоинство младшего офицера было под угрозой; даже Сидрок, который все еще презирал Сеорла всякий раз, когда они вдвоем не сражались с ункерлантцами. Верферт сказал: "Я говорил тебе, что это скоро будет сделано. Ты думал, я лгу?"

Где-то вдалеке - не слишком далеко - лопаются яйца. Все подняли головы, когда солдаты оценили расстояние и направление шума. "Наши", - рассудил Сидрок. Он подождал, не станет ли кто-нибудь с ним спорить. Когда никто не стал, он расслабился - немного.

Верферт сказал: "Силы внизу сожрут меня, если я узнаю, как мы выясняем, кто бросает эти яйца и что это значит. Судя по тому, как идут дела, мы даже не уверены, в каком состоянии находимся ".

"Где-то по эту сторону реки Гифхорн", - сказал Сидрок. "Где-то по эту сторону западной границы Грелза тоже, иначе на нашей стороне сражались бы те парни в темно-зеленых туниках". Они были где-то далеко к северу и западу от Дуррвангена, но он не упомянул об этом. Все вокруг костра уже знали это слишком хорошо.

"Во всяком случае, мы надеемся, что смогли бы", - сказал Верферт. "Из того, что я слышал, грелзеры начинают шататься".

"Друзья хорошей погоды". Сеорл сплюнул в костер. "Подожги нескольких из них, чтобы напомнить остальным, на кого они работают, и они не доставят тебе особых хлопот".

Сидрок обнаружил, что кивает. Хотя это сказал Сеорл, для него это имело смысл. Верферт снова помешал в котелке, вынул ложку, чтобы попробовать во рту, и кивнул. "Готово".

Тушеное мясо состояло из капусты, гречневой крупы, репы и мяса мертвого единорога, все это было сварено вместе с небольшим количеством соли. В Громхеорте Сидрок к этому бы не притронулся. Вот, он проглотил это с жадностью и протянул свою жестянку для каши за добавкой. Его товарищи делали то же самое, так что второй порции ему досталось немного.

Часовой выкрикнул вызов. Фортвежцы у костра схватились за свои палки. Никто из бригады Плегмунда никогда не оставлял свое оружие вне пределов досягаемости, даже на мгновение. Любой, кто сделал это в этой стране, напрашивался на то, чтобы ему перерезали горло. Но ответ пришел на альгарвейском: "Вы из бригады Плегмунда, не так ли? У меня для тебя письма: солдатская почта".