Правители тьмы

***

"Вперед!" Крикнул сержант Леудаст. "Да, вперед, во имя высших сил!" Со времен великих сражений в выступе Дуррванген он снова и снова выкрикивал приказ наступать. На вкус он все еще был сладким, как мед, и крепким, как спиртное, во рту. Он, возможно, почти говорил хорошенькой женщине, что любит ее.

Но люди, отсиживавшиеся в деревне впереди, не любили ни его, ни его товарищей. Потрепанные знамена, развевающиеся на холодном ветру, были зелеными и золотыми - цвета того, что альгарвейцы называли Королевством Грелз. Что касается Леудаста, то этого королевства не существовало. Грелзеры, стрелявшие по его отряду из тех разрушенных хижин, были другого мнения.

"Смерть предателям!" Капитан Рекаред закричал. Где-то в ходе долгой битвы между Дуррвангеном и западно-центральным Грелзом его наконец настигло повышение. Леудаст не мог вспомнить где. Для него это не имело значения. Повышение или нет, Рекаред продолжал выполнять ту же работу. Леудаст тоже продолжал выполнять ту же работу, и никто никогда не повысил бы его до лейтенантского звания. Он был уверен в этом. У него не было ни родословной, ни тяги, чтобы стать офицером. "Смерть предателям!" Рекаред снова крикнул из-за березы со светлой корой.

Леудаст подполз к Рекареду. Кто-то в деревне заметил движение и выстрелил в него. Земля была влажной: в нескольких футах от его головы в том месте, где ударил луч, поднялся пар. Он замер. В южном Ункерланте, где зима наступала быстро, это легко могло быть как буквальным, так и метафорическим утверждением. Продрогнув с полминуты, он снова бросился вперед и нашел укрытие за другим стволом дерева. Грелзер снова выстрелил в него и снова промахнулся.

"Смерть тем, кто следует ложному королю!" Капитан Рекаред взревел.

"Сэр", - сказал Леудаст, а затем, когда Рекаред не сразу заметил его, - "Сэр!"

"А?" Во второй раз он сказал достаточно громко, чтобы заставить Рекареда подпрыгнуть. Молодой командир полка повернул голову. "О, это ты, сержант. Чего ты хочешь?"

"Сэр, если вы не возражаете, не кричите так много о смерти", - ответил Леудаст. "Это просто заставляет проклятых грелзерцев сражаться сильнее, если вы понимаете, что я имею в виду. Иногда они сдаются, если ты дашь им шанс ".

Рекаред обдумал это: явно, потому что Леудаст наблюдал, как работают мышцы его челюсти. Наконец, он сказал: "Но они заслуживают смерти".

"Да, большинство из них так и делают". Леудаст не хотел спорить со своим начальником; он просто хотел, чтобы тот заткнулся. "Но если ты заранее скажешь им, что они получат это, тогда у них не будет причин не бороться изо всех сил, чтобы не попасть в наши руки. Ты понимаешь, о чем я говорю?"

Прошлой зимой Рекаред не сделал бы этого. Теперь, неохотно, он кивнул, хотя и сказал: "Я все еще должен заставить наших людей хотеть сражаться".

"Разве вы не заметили, каково это, сэр?" Спросил Леудаст. "Продвижение имеет здесь большое значение". Яйцеметы Ункерлантера начали забрасывать удерживаемую врагом деревню. Леудаст ухмылялся шире при каждом взрыве. "И эффективность тоже. Они видят, что мы действительно можем облизать сукиных сынов с другой стороны".

"Конечно, мы можем", - воскликнул Рекаред, как будто первых двух отчаянных летних периодов войны с Альгарве никогда не было. Однако он знал, как использовать в своих интересах этих яйцеголовых. Он снова повысил голос до крика: "Они должны пригнуть головы, ребята, чтобы мы могли взять их. Вперед! Король Свеммель и победа!"

"Свеммель и победа!" Эхом откликнулся Леудаст, тоже во всю мощь своих легких. В этом боевом кличе не было ничего плохого, совсем ничего. Большая часть Ункерланта - и довольно большая часть герцогства Грелз здесь - была отбита за ним.

Рекаред побежал вперед - он был достаточно храбр, чтобы щадить. Леудаст последовал за ним. То же самое сделали все, кто находился в пределах слышимости, а затем и остальные солдаты ункерлантера, которые увидели, что их товарищи двигаются. "Урра!" - кричали они, и "Свеммель и победа!"

Из деревни донеслись крики: "Раниеро!" и "Свеммель -убийца!" Наступающие Ункерлантцы были повержены. Некоторые издавали крики, в которых не было слов, только боль. Другие лежали очень тихо. Эти грелзеры не собирались сдаваться, что бы ни кричали ункерлантцы.

Они тоже зарыли яйца в грязь перед своей деревней. Ункерлантский солдат наступил на одно из них. Он коротко вскрикнул, когда высвободившаяся энергия поглотила его. Леудаст выругался. Его собственные соотечественники остановили атаки альгарвейцев на выступе Дуррванген поясом за поясом со спрятанными яйцами. То, что стратагема обернулась против них, казалось каким угодно, но только не справедливым.

Затем Рекаред указал на юг деревни и произнес самые радостные слова, которые мог произнести любой пехотинец ункерлантера: "Бегемоты! Наши бегемоты, клянусь высшими силами!"

Даже когда снегоступы распределяли их вес, даже когда путь был облегчен разложенными перед ними кустами и бревнами, огромные звери шли по грязи медленнее и тяжелее, чем по твердой земле летом. Но они продвигались вперед быстрее, чем могли люди, и их и членов их бронированной команды было гораздо труднее убить, чем обычных пехотинцев.

Леудаст сказал: "Давайте пойдем с ними и обойдем это место стороной. Как только мы окажемся позади, грелзерцам это больше ничего не будет стоить".

Рекаред нахмурился. "Мы должны идти прямо на врага. Он прямо там, перед нами".

"И мы прямо здесь, перед ним, где он направляет на нас лучший огонь", - ответил Леудаст. "Когда альгарвейцы гнали нас, они обходили места, где велись ожесточенные бои, и позволяли им увядать на корню. Они наступали там, где мы были слабы, а мы не могли быть сильными везде".

"Это так", - задумчиво произнес Рекаред. Он не был там, чтобы пройти через большую часть этого, но он знал об этом. Великое множество солдат, прошедших через это, были мертвы; Леудаст знал, как ему повезло оказаться среди исключений. К его облегчению, Рекаред снова кивнул, дунул в свисток и крикнул своим людям, чтобы они поворачивали к югу от деревни и шли с бегемотами. "Люди, которые придут за нами, те, кто недостаточно хорош, чтобы сражаться в первом ряду, могут уничтожить этих предателей", - заявил он.