Православие и «Нагуализм»
Шрифт:
Естественно, что уже рассмотренные идеалы и определения магии также относятся к «ложному следу»…
«Сведение к несерьёзному».
Что ж… Учителя Карлоса, «доны» Хуан и Хенаро, всячески насмехаются, потешаются над неуклюжим и туповатым учеником, специально разыгрывают для него и при нём многие смешные истории. «Добрый и весёлый» Хенаро множество раз «юродствует» — это вообще стиль его поведения. Всем очень весело (ведь в конце концов вместе со всеми смеётся и Кастанеда). Дон Хуан высмеивает «глупую набожность» Карлоса и его страхи перед Властелином Тьмы. Он по-народному «юморит», называя своего учителя «дьяволом», а о неорганике отзывается «эти черти». Но всё это так, ради «красного словца» да и только —
Расслабляется и читатель, он ценит юмор. Только подобные «шутки юмора», во-первых, сводят путь магии к несерьёзному, а точнее так «по доброму» привлекают на путь; во-вторых, — покрывают ужасное, чудовищное, уродливое содержание (магии); всю его «серьёзность» и опасность. И, в третьих, опять-таки уводят от главного — не стоит задумываться о таких важных вещах, как о существовании теневых сил, — шагайте по пути магии легко, беззаботно, смело и весело.
Вообще говоря, впечатление о «доброй весёлости» обоих «донов» — индейских учителей, создано Кастанедой литературно-искусственно, поскольку в действительности они не такие. И это в текстах К. К. очевидно прослеживается — «доброта», «доброжелательность», «добрый и мягкий юмор» не совместимы с грубостью, злорадством, цинизмом, коварством, презрением к другим людям и ужасом, которые они вызывают у окружающих, а равно с их вероломными «указаниями» своим ученикам (насиловать, убивать друг друга), что мы наблюдаем неоднократно в тех или иных эпизодах…
О доне Хуане. Случайные люди, сталкиваясь со старым нагвалем, отмечаю его грубость и презрение:
«— Этот старик — редкий грубиян, — добавил Билл. — В лучшем случае, ты к нему обращаешься, а он на тебя только смотрит и слова не скажет. А в другой раз и взглядом не удостоит; просто не обращает на тебя внимания, словно ты пустое место. Я один-единственный раз попытался заговорить с ним, и он меня очень грубо оборвал. Знаешь, что он мне сказал? “На твоём месте я бы не тратил энергию на открывание рта. Береги её. Она тебе нужна”. Не был бы он такой старой галошей, я бы врезал ему по носу» (К. Кастанеда, из кн. 10, гл. 1, с. 55).
И даже близкие ученики нагваля при встречи с ним испытывают безумный страх:
«То же самое происходит и с Паблито, — сказал дон Хуан. — Ему становится плохо от одного взгляда на меня. Однажды он пришёл в отсутствии Хенаро. В доме был только я один, и когда Паблито увидел у двери моё сомбреро, то его тональ был настолько испуган, что он попросту наложил в штаны» (из кн. 4, ч. 2, гл. 5).
Простая женщина донья Соледад до того, как сама стала ведьмой, утверждает следующее:
«Его судьба — наводить ужас… Нагваль не человек. Нагваль — дьявол… От её слов меня бросило в дрожь. Я ощутил, как заколотилось сердце…» (из кн. 5, гл. 1, с. 330).
Ну, не могут по-настоящему, «внутренне» или «по характеру» «добрые» и «весёлые» люди вызывать ужас у остальных людей! Энергетика не такая.
Донья Соледад об индейских учителях: «Однажды Нагваль и Хенаро пришли в дом, когда я была одна. Я слышала их за дверью, словно крадущихся ягуаров. Я перекрестилась. Для меня они были демонами. Однако я вышла, чтобы посмотреть, что я могу сделать для них. Они были голодны, и я охотно приготовила им еду. У них были миски (из тыквы), и я налила им обоим супа. Нагваль, по-видимому, не был признателен за еду; он не хотел есть пищу, приготовленную такой слабой женщиной, и он взмахом руки сбросил миску со стола (на пол)…» (из кн. 5, гл. 2, с. 331.)
Ученик дона Хенаро Паблито: «Он (дон Хуан) сказал мне, что я должен вступить в интимную связь с каждой из них («сестричек») по очереди, пока я не смогу владеть всеми ими…»
«Нестор сказал, что Паблито пытался выполнить своё задание — установить половые отношения с женщинами согласно инструкции Нагваля» (из кн. 5, гл. 4, с. 471, 485).
«…Дон Хуан взглянул на меня презрительно и, сложив губы трубочкой, издал громкий непристойный звук.
— Вот что об этом думаю, — сказал он…» (из кн. 3, гл. 4, с. 478.)
«Я (Ла Горда) была уже готова рассказать им (Хуану и Хенаро) о своей лжи, как вдруг сумасшедший Хенаро направил на
меня свой зад и издал такой громкий и долгий звук, какого я никогда не слышала. Он практически оттолкнул меня им. Это было похоже на горячий и вонючий ветер, омерзительный и зловонный, и очень похожий на меня. Нагваль даже трясся от хохота» (из кн. 5, гл. 3, с. 449).Представьте себе, что с вами точно также поступил бы ваш «учитель» (или он дал бы задание изнасиловать, убить кого-либо, отнять энергию у ребёнка…) — стали бы вы его после этого уважать? Я, например, покинул бы его тотчас, несмотря на все его «чудеса».
И ещё о смехе индейских учителей. Тела дона Хуана и дона Хенаро, зачастую, сотрясаются от смеха, они катаются от смеха по земле… Это очень громкий, гомерический, утончённо-издевательский смех — ещё один типичный признак демонического сознания.
Весьма мешает сосредоточиться на каком-либо одном элементе общей структуры (магии) дача для одного понятия сразу нескольких терминов. Но это не упущение или недочёт переводчиков, это специальный приём упомянутой ранее «путаницы». Это приём «разночтения», двусмысленности, неопределённости, и применяется с тем, чтобы читатель так до конца и не разобрался с каким-либо отдельным вопросом. Речь идёт, например, о «человеческой форме», «шаблоне» и «человеческой матрице». Перечисленное по смыслу — синонимы, то есть слова, обоначающие один и тот же смысл (разве что отличающиеся некоторыми «оттенками» этого смысла). И первое, и второе, и третье — суть одно, одно понятие, но… Попытаемся разобраться и расставить акценты…
Исследователь текстов К. Кастанеды обнаружит, что некоторое различие всё же имеется между «шаблоном» и «формой» (в кн. 5, гл. 3, в объяснении женщины-мага Ла Горды). «Человеческая форма» — это позиция точки сборки и сила «настройки» (эманаций) в привычном для человека положении (т. е. в позиции «личности). А «шаблон» — это «пылающая сущность», «пылающий человек» — источник и начало человека как вида, группирующие опять-таки силу его жизни. Различие минимальное, небольшое — и то, и другое человекоформирующая сила. В седьмой же книге (К. К.), об этом же говорится уже, как о «человеческой матрице». Видимо, «полное» совпадение имеется в понятиях «человеческий шаблон»-«человеческая матрица», а «человеческая форма» имеет несколько иной «оттенок» смысла (не иной смысл, а «иной «оттенок»), но в принципе всё есть — одно. В то же время разобраться со всем этим до конца — не представляется возможным: один читатель поймёт так, другой — по-другому. А если мы начнём выяснять этот вопрос между собой — неизбежны путаница, споры, разногласия… Но в этом и заключается сам этот приём «разночтения», используемый намеренно!
Приблизительно также, двусмысленно, звучат и понятия о «левом» и «правом» крае «человеческой полосы» и «левостороннем» и «правостороннем» осознании.
«Человеческая полоса» — зона повышенной светимости в энергококоне человека; область, в которой точка сборки перемещается и фиксируется наиболее часто, т. е. то, что, по сути, составляет позиции личности. При этом левая часть человеческой полосы «радиально» стыкуется с сердцевиной энергококона, с внутренним Светом Любви, а правая часть — связана, преимущественно, с отрицательными эмоциями и состояниями (алчность, зависть, корысть и т. д.) — с положениями точки сборки в своём «естественном» состоянии «от» центра энергококона. В «вертикальном» же, «поперечном», не «радиальном», срезе эти «края» также именуются «левым» и «правым».
А вот «концепция двух типов человеческого сознания», обозначенная «терминами “правая сторона” и “левая сторона» имеет несколько иной смысл, а именно:
«Правостороннее осознание — это нормальное состояние человеческого сознания, необходимого для адекватного функционирования в повседневной жизни. В левостороннем же осознании заключено всё, что есть в человеческом сущесвте загадочного. Левостороннее осознание — это состояние сознания, в котором человек действует как маг и видящий» (К. Кастанеда, из кн. 7, «Предисловия», с. 257). Иными словами, в терминах Кастанеды, «правостороннее» сознание — это «тональ» (разум), а «левостороннее» — «нагуаль» (скрытая, непостижимая, бессознательная часть существования).