Православие и «Нагуализм»

У тебя раньше не было этого знания… Теперь я открыл его тебе, но что это изменило?

Он подошёл ко мне и постучал костяшками пальцев по моей груди.

— Вот границы, о которых я говорю, — сказал он. — Можно выйти из них. Мы — это чувство, осознание, заключённое здесь…

Мы — светящиеся существа…» (К. Кастанеда, из кн. 4, ч. 1, гл. 1, с. 14–15.)

Или:

«…Истинная тайна осознания переполняет нас. Эта тайна сочится сквозь все наши поры, мы буквально насквозь пропитаны тьмой и чем-то ещё — невыразимым и необъяснимым. И относится к самим себе по-иному — безумие. Поэтому не следует стараться закрывать глаза на тайну внутри себя, пытаясь втиснуть её в рамки здравого смысла…»

«Нет конца тайне, имя которой — человек, равно как и тайне, имя которой — мир».

«Думай о тайне, ибо только это имеет значение. Мы суть живые существа и смерть — наш удел, а осознание своё мы обязаны сдать туда, откуда оно получено. Но если нам удастся хоть чуть-чуть всё это изменить, то какие тайны, должно быть, нас ожидают! Какие тайны!» (из кн. 7, гл. 12, с. 416, гл. 17, с. 491, 499).

Я не знаю лучшего способа маскировки всего ужасного и отвратительного содержания чёрной магии! Приведём и такую «красивость»:

«…Маги говорят о магии как о волшебной таинственной птице, которая на мгновение останавливает свой полёт, чтобы дать человеку надежду и цель; что маги живут под крылом этой птицы, которую они называют птицей мудрости, птицей свободы; что они питают её своей преданностью и безупречностью… Маги знают полёт птицы свободы — это всегда прямая линия, у неё нет возможности сделать круг, нет возможности поворачивать назад и возвращаться; и что птица свободы может сделать только две вещи: взять магов с собой или оставить их позади…

Птица свободы не особенно жалует нерешительность, и если она улетает, то не возвращается никогда» (из кн. 8, гл. 1, с. 35, 36).

После этого прекрасного образа у читателя пробуждается особая духовная ностальгия, но если вдуматься и не забывать о том, что все чёрные маги неизбежно оказываются в Аду, а в Аду не может быть никакой свободы, то становится ясной абсурдность подобной «поэтики», становится ясным, что всё это маскировка…

«Поиск свободы — это единственная побуждающая сила, которую я знаю. Это свобода улететь внезапно в бесконечность, которая где-то там. Это свобода умереть, исчезнуть навсегда. Это свобода быть подобным пламени свечи, которая остается неугасимой в мире, озаряемом светом миллиардов великолепных звезд, остается неугасимой потому, что никогда не считает себя чем-то большим, чем есть на самом деле, — всего лишь свечой» (К. Кастанеда, из кн. 9, гл. 4, с. 113).

Маги, рискуя жизнью, путешествуют в неорганические миры, чтобы добыть там энергию, уходят от преследования коварных «союзников»… Толтеки как бы непрерывно совершают некий духовный подвиг, и им в этом хочется подражать. Магов ведёт птица свободы. И опять-таки этот хищный исполинский Орёл стоит на пути… И вообще как романтично:

«Как я уже говорил ранее, дон Хуан считал магов путешественниками по океану неизвестного. Я думал вначале, что это поэтическая метафора, но потом понял, что это феноменологическое описание состояния бытия» (К. Кастанеда, из эл. кн. «Лекции и интервью», гл. «Интервью К. К. для журнала «MAS ALLA DE LA CIENCIA», 1997 г.).

Ученик Карлос также читает ностальгические стихи дону Хуану, и они наслаждаются их эстетикой и глубокомысленностью.

«…И я уйду. А птица будет петь.

Как пела.

И будет сад, и дерево в саду…»

Или:

«Я уже отдан силе, что правит моей судьбой…

Отрешённый, с лёгкой душой

Я проскочу мимо Орла, чтобы быть свободным».

Дон Хуан любит и ценит красоту…

И т. д. и т. п. Но, увы, всё это служит прикрытию и маскировке страшной, зловещей сути магии.

Достойно отдельного выделения и такой общий метод (специального воздействия на читателя), как «гипнотизация» или «бомбардировка» чудом — всяческими чудесными силами, возможностями, которые совсем рядом, на кончиках наших пальцев (сюда относятся эффекты дубля, «ви/дение», «огонь изнутри», преодоление смерти и пр.). Что ослепляет, вызывает восторг и неуемную духовную жажду. Это гиперболизация и абсолютизация всего волшебного, чудесного, а равно неодолимая притягательность ауры всего таинственного. В православной традиции ко всякому «чуду» и «волшебству» справедливо относятся настороженно, бдительно, поскольку знают, что волшебство может являть не только Бог, но и дьявол. В самом деле, во всякой религиозно-мистической традиции чудесные силы никак не могут рассматриваться как духовная цель. Не поощряется и демонстрация уже приобретённых чудесных способностей («сиддхов»), поскольку даже на высших уровнях реализации всё это незаметно способствует тщеславию, растлению души, уклонению от правильного пути и, в итоге, нередко — «падению»!

В учении же дона Хуана тема «чудес», а равно приобретения сверхспособностей — центральная, главная! И если бы эта тема в книгах К. Кастанеды отсутствовала бы полностью, то магия дона Хуана потеряла бы всякую привлекательность, не было бы, вероятно, и самого учения. Но давайте посмотрим на все эти магические чудеса под необходимым углом зрения. Чудесами человека могут наделять, как высшие Просветлённые Силы, так и Теневые Силы — а разница колоссальна! И вот в описании Кастанеды говорится открытым текстом, что трансперсональными способностями мага наделяют пространства тех самых мрачных, подземных энерготуннелей и их представители (бесы, теневики), как наделяли ими в своё время магов древности (по кн. 9, гл. 3–6). Они наделяют… Вы думаете — «просто так»? Они возбуждают духовную алчность и жажду всё новых и новых чудес, а в итоге???

Кому же нужны будут все эти временные необыкновенные силы, если в конце концов они приводят к этим подземным мирам пожизненно и посмертно? К «тому», кто «давал», «наделял»? Чудеса — это особая «фишка», «наживка с крючком»!

Кастанеда искушает, развращает, шантажирует читателя именно «такими» тёмными чудесами! Человек теряет голову и не способен задуматься, каково же последствие всех этих «чудес» магии? «Чудеса» — это ловушка! А жадность, как известно, свойственна чёрным магам…

«Линия» всего «чудесного» ведётся буквально по всем книгам К. К. и вызывает восхищение, удивление, сильную заинтересованность, вдохновение, веру в толтеков… Восторг перед чудесными перспективами, которые открывает нам Кастанеда, подавляет разум; опьянение чудесами отнимает здравомыслие, трезвость рассудка.

Конечно, каждый человек считает себя достаточно умным и нередко даже — «высокоинтеллектуальным». Он убеждён, что обмануть его невозможно, и — обманывается… И во многом этому способствует его самоуверенность и самомнение. А замысел книг Кастанеды очень прост, и он примитивен без всяких умственных заморочек: притянуть точки и сферы сознания многих людей в нефизическое подземелье, как магнит притягивает ориентированные на этот магнит металлические опилки…

Эту же задачу — увлечь и вдохновить — выполняет метод «формальных», «пустых» тезисов уровня лозунгов, воззваний, девизов, призывов по типу: «Воин просто любит и всё!», «Быть воином — это самый эффективный способ жить», «Воин живёт действием, а не думанием», «Воин выбирает путь с сердцем», «Единственная свобода для воина состоит в том, что он должен быть безупречным», «У воинов только одна цель — их свобода», «Главной задачей на пути воина является уничтожение чувства собственной важности» (по кн. 11 К. К.)…

Почему же эти возвышенные тезисы формальные, пустые? Потому что они не соответствуют духовной истине и реальности магов (и всякого человека на их пути), потому что они служат прикрытием…

Имеет место и «тавтология» — многократное повторение одних и тех же идей, установок, понятий; муссирование одних идеалов на протяжении всего изложения книг Кастанеды. Это, например, относится к описательным элементам «точка сборки», «внутренние» и «внешние» «эманации» и к общей структуре энергококона, которые так или иначе снова и снова объясняются во многих книгах К. К. Наиболее часто повторяется, например, это: