Предельный квант

Василий почесал нос, и Станислав заметил у него на запястье странную татуировку: пять кругов, соединённых прямыми линиями. Словно незнакомое созвездие.

– Хм. А и правда, возьму его, пожалуй. Освежу классику.

Станислав подошёл к библиотекарю.

— Люд, мне «преступление и наказание».

Та посмотрела на него профессиональным снисходительно-равнодушным взглядом и отправилась за книгой.

– Кстати, Василий, а ты из каких войск?

Станислав обернулся, но в библиотеке уже никого не было.

26 сентября 1983 года.

Заорала сирена, отдаваясь болью в барабанных перепонках. На стене загорелась ярко-красная надпись «СТАРТ». Боевой расчёт засуетился. Люди стали посматривать вверх, на подполковника, ожидая от него немедленных действий. Времени на принятие решения было всего минут пятнадцать. Система предупреждения о ракетном нападении «Око» удостоверилась, что угроза реальна тридцатью способами и включила тревогу. Ошибки быть не могло. Сбитый первого сентября южнокорейский Боинг, очевидно, стал последней каплей и вот, на нас летят ядерные ракеты!

Красная кнопка под стеклянным колпаком так и манила взгляд. Станислав Петров прекрасно отдавал себе отчёт в том, что она никуда не подключена, и это всего лишь бутафория, дань традиции. Он уже потянулся к трубке, чтобы доложить о ракетном нападении, но вдруг, почему-то, вспомнились мысли Родиона Раскольникова, прочитанные буквально неделю назад и так сильно впечатавшиеся в подкорку:

«Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею!»

и

«Мелочи, мелочи главное!... Вот эти-то мелочи и губят всегда и всё...»

Эти фразы в книге какой-то вандал обвёл ручкой.

«Внимание к мелочам...», — сквозь вой сирены и возбуждённые возгласы подчинённых задумался Станислав.

– Тихо! – командным голосом рявкнул он.

– Всем успокоиться! Занять свои посты. Компьютер компьютером, но решение всё ещё принимать нам, людям. Специалисты по визуальному контакту, что видите?

– Ничего, – резво отчитались те.

– Всё тщательно перепроверяем, мог возникнуть сбой, – скомандовал Станислав.

Это стало самым сложным, но единственно верным решением в его жизни. Решением, предотвратившим гибель человечества.

Глава 8. Загадочная стела

Армант сидел за белым столом из какого-то лёгкого и крепкого материала в неизвестном ему помещении. Стены и пол также были сделаны из этого незнакомого искусственного материала. За окном простирался бескрайний звёздный простор. У хранителя спокойствия подкатил ком к горлу.

«Где это я?»

Бесшумно открылись раздвижные двери, и в помещение зашёл пожилой властный мужчина в капюшоне и вычурном алом плаще с тёмными узорами. Он положил на стол металлический куб и какой-то маленький чёрный прибор.

– Приветствую, Иван.

Армант совершенно растерялся. Мало того, что собеседник говорил на незнакомом языке, но при этом он его прекрасно понимал. Так ещё и знал, что тот — Трунгх Карди, советник. И Иваном назвал зачем-то.

– Готов? — осведомился советник, пристально глядя на Арманта.

– Да, как и договаривались, — неожиданно для себя произнёс Армант вслух на том же незнакомом языке.

– Точно готов? Второй попытки уже не будет. – переспросил советник, сверля Арманта взглядом.

– Точно, точно, – губы словно сами собой отвечали, оставив Арманта лишь в роли наблюдателя. Он вдруг осознал, что не может ни пошевелиться, ни что-то сказать по собственной воле. Но не было ощущения, что его телом кто-то управляет. Скорее наоборот, будто он смотрит на мир чужими глазами.

– Тогда приступим.

После секундного колебания Трунгх прикоснулся к кубу, и у Арманта в голове словно ниоткуда появилось ясное знание, что этот прибор, голокуб — передовая технология местных, которые зовут себя Кеттанцами. И что голокуб предназначен для проецирования в пространство интерактивного изображения. Он-то раньше даже слова «интерактивное» не знал.

Тесное помещение исчезло, и собеседники оказались буквально висящими посреди звёздного неба. По сторонам, снизу и сверху не было ничего, лишь миллионы звёзд. Остались только они вдвоём, стол и два стула, также парящие в безвоздушном пространстве. Впрочем, дышалось так же хорошо, как и до этого представления. Армант дёрнулся от испуга. А человек, глазами которого он был вынужден смотреть, только сымитировал страх.

– Не дёргайся ты так, это всего лишь проекция, – усмехнулся советник, но через мгновение лицо его опять приняло сосредоточенный вид.

– Что, если не получится? — с опаской спросили губы Арманта.

– Всё, что тебе дорого, погибнет. Так что будь уж добр, постарайся. Действуй чётко по плану.

– Хорошо.

Тело, внутренним зрителем которого был Армант, поёжилось.

Справа появилась вспышка света, превратившись в комету, угасая и быстро приближаясь к ним. Подлетев и окончательно погаснув, комета стала хмурым седым мужчиной в синей мантии и кожаных перчатках, который восседал на цельнометаллическом троне. Трон остановился ари в десяти от Арманта с Трунгхом.

– Приветствую, советник Ивао, – Трунгх еле заметно поклонился.

Тот в ответ удостоил Карди лишь пренебрежительной ухмылкой.

Слева, спереди, сверху и снизу начали вспыхивать новые кометы, затухая и приближаясь к ним. Через половину пин вокруг оказалось не менее сотни парящих людей: сидящих в креслах, просто висящих в воздухе, несколько даже верхом на неведомых крылатых тварях. Одеты были все по-разному. Кто-то явился в плаще и пушистых шерстяных сапогах, кто-то в платье, которое постоянно меняло цвет, пробегаясь по цветам радуги. Примчалась женщина в облегающем светящемся комбинезоне, который периодически подёргивался рябью. Один мужчина почему-то явился в чём-то вроде нижнего белья. Все переговаривались, шептались, кто-то кричал и возмущался.

Когда все участники этого многообразия прибыли на место, образовав сферу ари триста в диаметре, Ивао тихо сказал: «Объявляю начало заседания». Вся сотня резко замолчала.

– Уважаемый советник Трунгх Карди будет держать слово, – продолжил Ивао.

Трунгх поднялся со стула и начал говорить уверенным безапелляционным тоном. Его голос не старика, а мужчины в самом расцвете жизненных сил, усиленный каким-то непостижимым образом, казалось, раскатывался вокруг на сотни тэтари и эхом отражался от звёзд.