Прекрасный Цветок

— Я твой король! Приказываю…

— Засунь свои приказы знаешь куда? Мэб разрешила мне идти.

— Да, как ты… Мэб старая помешанная дура!!! — Не выдержал Лиаран, срываясь на крик.

Феи, летевшие в это время мимо по своим делам, испуганно разлетелись в разные стороны и притаились по углам.

Дверь резко открылась, и молодой наследник вышел из нее с высоко поднятой головой. На нем были простые доспехи без вычурных узоров, волосы собраны в высокий хвост, а у бедра висели ножны с верным клинком.

— Я никогда ее не брошу, — четко произнес он, упрямо смотря в глаза отцу. — И если понадобится, сделаю так, что ты никогда больше ее не увидишь.

Молодой принц, не теряя времени, направился прочь, не желая больше разговаривать со своим королем.

Ирима редко ощущал такие сильные эмоции, но сейчас он чуть не вцепился в горло собственному отцу. Саэм была единственной, кого он любил настолько, что готов был бросить все: отца, трон и все свои обязанности. Может, в этом и присутствовала доля эгоизма, ведь она была с ним всегда, заменяя все, чего ему могло не хватать. От этой так не похожей на всех девушки с огненной косой густых и мягких волос, он получил материнскую заботу, дружескую поддержку, сестринскую любовь и такой же необычный взгляд на окружающий его мир. Юный принц твердо решил, что если понадобится отдать жизнь за свободу Саэм, он это сделает без колебаний, ведь там, в лесу, пятнадцать лет назад, она была готова это сделать ради него, ни секунды не сомневаясь.

Лиаран стоял, как громом пораженный, слова сына задели его до глубины души. Король Дома Воина до сего дня надеялся на то, что если Саэм простила его недостойный поступок, то и Ирима не станет держать обиду на отца, но сын в этом вопросе оказался слишком похож на отца. Теперь, перед золотоволосым правителем, стояла еще одна задача, кроме возвращения любимой женщины, ему предстояло нелегкое дело, вернуть расположение единственного сына.

С этими невеселыми мыслями Лиаран последовал в направлении внутреннего двора, где его ожидали лучшие воины Дома Сетанта и те, кто вызвался помочь вызволить королеву Саэм из лап правителя Тир-На-Ног.

Ариана нервно теребила ремешки своего легкого доспеха, восседая при этом на черном пегасе по кличке Бран. Она тщательно готовилась к сегодняшнему дню, отгоняя прочь такое несвойственное ей чувство вины и страшные мысли о том, как должно быть страдает сейчас ее единственная подруга. Проведя рукой по перевязи с метательными ножами, украшающими выдающуюся грудь, она, в который раз, приструнила пегаса, беспокойно топтавшегося на месте и в нетерпении распускающего черные, как у ворона, крылья.

Отряд воинственно настроенных сатиров возглавлял Гвелин. Он так сильно выделялся на фоне собратьев своей нетипичной внешностью и грустным взглядом черных, как бездонная пропасть, глаз.

Прервав долгое ожидание воинов, наконец, появился король Лиаран, к нему тут же подвели белоснежного пегаса и помогли подняться в седло. Он обвел взглядом всех собравшихся, рыцари сразу же приструнили своих крылатых коней и выстроились в ровную шеренгу. Златовласый правитель подъехал чуть ближе и, привстав на стременах, громко заговорил, обращаясь к своему разношерстному войску:

 — Дети дома Сетанта! Неблагой Двор долго досаждал нам своими мелкими набегами, их чудовища терроризировали мирные поселения и нарушали покой граждан! Мы мирились с этим, нам не нужна была война, но то, что они украли нашу королеву, непростительно! Зимний король зашел слишком далеко! Так покажем ему, на что мы способны! Вернем королеву Саэм и разгромим этот оплот тьмы раз и навсегда!

Воины одобрительно застучали мечами о свои щиты.

— Да, умеет он толкать речь. — Шепнула Ариана поравнявшемуся с ней Ириме.

— Плевать, главное вернуть Саэм, а потом я заберу ее отсюда и спрячу там, где он не найдет. — Ответил наследник.

— Тогда и меня спрячь вместе с ней. Ты же знаешь, куда она, туда и я.

— Не боишься гнева отца за предательство?

— После его выходки с зельем, мне все равно.

— Тогда почему позволила подруге смириться?

— Потому, что она смирилась. — Тихо и как-то обреченно произнесла суккуб.

Тир-На-Ног.

Адская боль чувствовалась даже сквозь забытье, прожигая спину. Я видела огонь во сне, бушующее и неукротимое пламя иногда касалось кожи, но не обжигало. Потом опять была тьма и боль, но какое-то время спустя она прекратилась, как-будто ее выключили. Сознание потихоньку начало возвращаться, слух уловил отдаленный звук, где-то капала вода, интервал был небольшой, примерно секунд пять, кап-кап, кап-кап. Немного пахло сыростью, но было тепло. Пол, которого едва касались мои босые ноги, не холодил кожу. Чуть дернувшись, ощутила боль в плечах и верхней части спины, я была практически подвешена за руки, кандалы, сковывающие запястья, были железными, я чувствовала, как ненавистный металл ослабляет меня, медленно высасывая силы из измученного пытками тела. Даже эмоции стали более приглушенными, капля за каплей, как худой сосуд теряет влагу, я теряла волю к жизни и решимость сбежать отсюда любой ценой.

Владыка темных фейри, видимо, терял терпение от моей непокорности, железо убивало волшебных созданий медленно и мучительно, неважно, пронзало ли наконечником стрелы или было оковами. Меня либо оставили умирать, либо готовят к последней беседе, в которой мой ответ решит, буду ли я жить дальше. Странно, что спина, по которой прошелся чудовищный хлыст Хелега, больше не болела, хотя тогда я точно чувствовала, как он распарывает кожу, нанося страшные раны. Скорее всего, меня подлечили. Но зачем? Вылечить, чтобы заковать в железо и оставить медленно умирать, нет, это было не логично, значит, я еще нужна, и ко мне придут. Он сам придет.

Плевать на все, что говорил этот ненормальный маньяк, все это может оказаться искусной игрой. Хотя, насчет того, что мир истощается, я ему верила, сама не знаю почему. Этот желтоглазый демон при первом знакомстве вызвал у меня много противоречивых эмоций, он умел расположить к себе, подумать только, как я разомлела, когда он поцеловал мою руку. Глупая девчонка, которая поверила в свою значимость, спасение мира, и великая цель, навязанная этим однорогим интриганом Индриком, вскружила мне голову. Я, лишь щедрая плата за услуги, плата, обладающая разумом и отказывающаяся выполнять свою основную функцию. От этих мыслей слезы сами собой навернулись на глаза и потекли тоненькими ручейками по щекам.

Спустя какое-то время, я все еще роняла соленые капли на каменный пол, упиваясь жалостью к самой себе и несбывшимся детским фантазиям. Сзади послышались тихие шаги, и цепи, прикрепленные к кандалам, чуть дернулись и натянулись, а затем их кто-то отпустил, и я рухнула вниз, толстые звенья упали рядом на каменный пол, издав при этом оглушительный грохот. Я повела плечами, разминая их, и посмотрела на свои запястья. Под железными кольцами кожа приобрела багровый оттенок и сильно саднила.