Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

Соответствуют ли эти мысли традиционному учению Православной Церкви? Чтобы ответить на этот вопрос, следует, во–первых, пояснить, что Симеон, хотя и упоминает»священнодействие», в первую очередь имеет здесь в виду таинство исповеди. Духовное руководство, включающее в себя совершение исповеди, рассматривается им как харизматическое служение: это — центральная мысль его 1–го Послания, а также и многих других сочинений [1102] . Симеон не столько ставит под вопрос действительность таинств, совершаемых недостойными священниками, сколько настаивает на необходимости для человека получить особое призвание от Бога, прежде чем он возьмется за служение духовного отцовства. Иными словами, власть»вязать и решить»не дается автоматически всякому, кто был рукоположен в сан священника; ее требуется стяжать посредством нравственной чистоты и духовного опыта [1103] .

1102

Эта идея основывается на личном опыте отношений Симеона с его духовным отцом, Симеоном Студитом (см. наши соображения по этому поводу в Главе III). Относительно характерного для восточного монашества понимания духовного отцовства как харизматического призвания см.: Bunge. Vaterschaft, 37–78

1103

Отметим, что в Церквах греческого Востока даже и в настоящее время не всем священникам разрешается принимать исповедь, а лишь тем, кто, по достижении определенного возраста, получает благословение епископа на духовническое служение

Во–вторых, не следует забывать, что в восточной Традиции мнение о том, что действенность таинств не зависит от личных качеств священника, никогда не было выражено так же прямолинейно и однозначно, как это было сделано на Западе (начиная с полемики Августина против донатизма). Симеон не одинок в своем предположении, что существует некая взаимозависимость между сакраментальными функциями и личными качествами священника. Нам известен по меньшей мере один литургический текст Восточной Церкви, который предполагает связь между ними, а именно, священническая молитва Литургии Василия Великого:«Да не моих ради грехов возбраниши благодати Святаго Твоего Духа от предлежащих Даров» [1104] . В этом тексте нет прямого утверждения о том, что грехи священника становятся препятствием для действия благодати и, следовательно, для действительности таинства; однако такая возможность и не исключается.

1104

Служебник, 503.

В–третьих, не случайно в 1–м Послании Симеон говорит о клириках, которые»склонны к ересям». Как мы уже видели, Симеон считал некоторых своих современников»новыми еретиками»и вел с ними резкую полемику, в частности, по вопросам триадологии, но также и по вопросам духовничества и святости. Вполне обоснованно предположение о том, что, ставя под вопрос право некоторых современных ему епископов и священников совершать таинства, Симеон исходил из вполне традиционного мнения, согласно которому еретическое духовенство лишено Божественной благодати [1105] . Можно сомневаться, насколько прав был Симеон, применяя столь жесткие критерии к некоторым своим современникам. Но даже если его требования были чрезмерными, главную его заботу составляла, несомненно, необходимость сохранить изначальный идеал священника как»образа Христова», а отнюдь не стремление бросить вызов традиционным взглядам на иерархию и таинства.

1105

Такой взгляд, среди многих других писателей, выражает Киприан Карфагенский: Послание 69, 5 [753–754]; 72, 2 (776–777].

Наконец, следует указать на связь, которая существует между требованиями, предъявляемыми Симеоном к нравственному состоянию священнослужителей, и высказываниями на ту же тему более ранних Отцов. Задолго до Симеона Григорий Богослов утверждал, что, если человек не возвысился над страстями и не очистил ум, ему не следует принимать на себя священническое служение [1106] . Как говорит Григорий,

Надо сначала очиститься, потом очищать; умудриться, потом умудрять; стать светом — потом просвещать; приблизиться к Богу — потом уже приводить к Нему других; освятиться — потом освящать.. [1107]

1106

Слово 2. 91 [208].

1107

Слово 2. 71, 9–73, 18 [184–186]; ср. Слово 2, 95. 8–27. В сочинениях Григория можно найти резкую критику современ ных ему епископов и священников, напоминающую критику Симеона в адрес его современников: ср. Григорий. Песнопения нравственные, 5 [642]; 13 [1229]; 17 [1262 А-1269 А] и др. Подробнее об этом см.: Иларион (Алфеев), иеромонах. Жизнь и учение св. Григория, 184–195.

Сходные мысли высказывал Иоанн Златоуст [1108] . И у Григория, и у Златоуста было весьма возвышенное представление о священстве, и оба они были обеспокоены низким нравственным состоянием современного им епископата и клира. Симеон стремился к тому, чтобы духовно–нравственный уровень византийской Церкви его времени повысился, и его требовательность, так же как и критическую оценку иерархии и клира, следует понимать в контексте этой озабоченности. Слова Симеона в Послании об исповеди и некоторых других произведениях на ту же тему следует воспринимать скорее как пророческие предостережения, чем как вероучительные формулировки или догматические утверждения.

1108

См. О священстве, 6, 4 [317–320]. Ср. Климент Александрийский. Строматы, 6, 13 [504]:«Тот, кто проявил себя как совершенный и как гностик, согласно с Евангелием, может быть вписан в избранный сонм апостолов. Таков в действительности пресвитер Церкви и подлинный служитель воли Божией… не от людей рукоположенный и не потому считающийся праведным, что он пресвитер, но включенный в преcвитерство, потому что он праведен». Здесь ясно выражена мысль о том, что»рукоположения от людей»недостаточно, чтобы быть истинным пресвитером, Ср Roiium Problem, 36–38

3. Таинства

Восточное Предание не знает термина»таинство»в западном его смысле: греческое слово , которое можно перевести и как»тайна», и как»таинство», имеет гораздо более широкое значение, чем латинское sacramentum [1109] . Равным образом, восточная святоотеческая Традиция не знает и учения об определенном числе таинств [1110] . Попытка исчерпывающе изложить»сакраментологию»Отцов Церкви и, в частности, Симеона Нового Богослова, оказалась бы еще менее успешной, чем попытка представить их экклезиологию как систематическое учение.

1109

См Lampe. PGL, 891. В частности, Симеон говорит о страшном таинстве»Божественного озарения (Hymn 1, 1), о»чудном таинстве»оставления мира (Hymn 9, 9), о»новом таинстве»пиления света (Hymn 22. 1), о»богатстве таинств»созерцания (Hymn 29. 248), и т д

1110

Сp Kelly. Doctrines, 423, Учение о семи таинствах проникло в Восточную Церковь вследствие западного влияния не ранее XV вика ср Meyendorff, Byzantine Theology, 191 192

Рассматривая взгляды Симеона на церковные таинства, мы не будем пытаться выстроить эти взгляды в систему. Поскольку мы уже обсуждали его воззрения на Евхаристию (см. Главу II), здесь мы сосредоточимся главным образом на его учении о Крещении, после чего сделаем некоторые заключения, касающиеся его отношения к таинствам в целом.

Прежде всего отметим, что Симеон придает большое значение таинству Крещения в деле спасения людей. Крещение, по его учению, освобождает человека от власти диавола:

…Владыка наш, снизойдя с высоты, Своей смертью разрушил смерть, совершенно уничтожив осуждение из-за преступления праотца и посредством святого Крещения возрождая, воссозидая и освобождая нас окончательно от него, полагает в этом мире совсем свободными и не находящимися под тираническим действием врага. Но, изначально почтив нас свободой, Он дает нам больше силы против него, так что желающие побеждают его легко [1111] .

1111

Cat. 5, 384–387; 445–448.

Крещение есть»духовное возрождение» [1112] , через которое мы становимся сынами Божиими [1113] ,

братьями и членами Христа [1114] ,«сообразными славе образа Божия» [1115] . В Крещении человек облекается Святым Духом и получает ангела–хранителя [1116] . Симеон признает ценность Крещения младенцев: дети, получившие в Крещении Святого Духа, освящаются Им, находятся под Его защитой, освобождаются от диавола и становятся»овцами духовного стада Христова и избранными агнцами» [1117] .

1112

Eth. 9, 146–147

1113

Eth. 10. 432

1114

Cat. 9, 157–160

1115

Eth. 2, 7, 291–293

1116

Euch. 2, 17–19

1117

Ер. 4 [Vatic, gr. 1782, лист 222]. Опять-таки, с большим изумлением читаешь в статье Н. Гарсоян, посвященной»связующим звеньям» между византийскими еретиками и Симеоном, заявления о том, что учение Симеона о Крещении»заставляет вспомнить неопавликианское отвержение крещения младенцев», и о том, что»Симеон молчаливо отрицает действенность крещения младенцев, открыто отвергнутого богомилами и павликианами»: Garsoian. Heresy, 109. Приведенный нами текст убедительно свидетельствуют о безосновательности подобных обвинений в адрес Симеона.

В то же время Симеон подчеркивает, что»совершенная благодать»не подается автоматически каждому при Крещении: ее следует приобретать добрыми делами [1118] . Многие считают, будто»бессознательно»обладают Святым Духом в силу принятого ими Крещения. На самом же деле человек должен сознавать дар, которого он удостоился:

Вот, я снова [обращаюсь] к говорящим, что они бессознательно имеют Духа Божия, и мнят, что стяжали Его в себе от Божественного Крещения… к тем, кто признаются, что отнюдь ничего не почувствовали в Крещении, но бессознательно и бесчувственно приняли дар Духа вселившимся в них с тех пор и доныне в душе их обитающим… Но вот что говорят мудрые… Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал. 3:27)… Что же это, во что они облекаются? Бог. Итак, облекшийся в Бога разве не узнает умственно и не увидит, во что облекся? Голый телом чувствует, что оделся, и видит одежду, а душевно нагой, одевшись в Бога, не сознает этого? [1119]

1118

Сар. 3, 45

1119

Eth. 5, 1–65.

Только мертвые, утверждает Симеон, не чувствуют, когда их одевают; то есть те, кто не сознает, что через Крещение стали обладателями Святого Духа [1120] .

Симеон считает, что большинство из тех, кто был крещен в младенчестве, позднее теряет благодать Крещения, потому что не исполняет заповедей Божиих [1121] . При Крещении мы облеклись во Христа, но совлеклись Его своими злыми делами,«ибо, хотя мы бессознательно были освящены, будучи еще младенцами разумом и возрастом, мы осквернили себя, не говоря уже о том, что ежедневно преступлением заповедей Его оскверняем наши души и тела» [1122] . Следовательно, требуется покаяние [1123] , посредством которого человек возвратит себе то Божественное достоинство, которое потерял по причине своей греховной жизни [1124] .

1120

Eth. 5, 68–74.

1121

Eth. 13, 193–197; 236–241

1122

Cat. 2, 139–144.

1123

Cat. 2, 144–145

1124

Cat. 30, 138–140.