Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Да-да, конечно, — молвил рассеянно советник, поглощенный своими мыслями.
Майор Лин уселся в легкое темное креслице перед столом и едва ли не минуту хранил молчание. На большее, однако, его не хватило.
— Не могу ли чем-нибудь вам помочь, Эдвард? — спросил он. — Или, попросту, нет ли у вас для меня какой-нибудь работенки? Неужто так ничего и не найдется?
— Боюсь, что мне нечего предложить вам, Лин. И это — абсолютная правда.
— Рано или поздно, но вам придется со мной заговорить. Так же, как и нашему начальству в Лондоне. Оно знай лишь приказывает: «Делайте, что он велит». Или: «Записывайте содержание всех бесед и полученные вами указания, следуйте его распоряжениям и давайте ему советы». Это вам-то — советы? Не о советах здесь должна идти речь, а только
— Я нахожу, что дело идет на лад, — перебил Лина Мак-Эллистер.
— Уж не хотите ли вы сказать этим, что вас вполне устраивает та заварушка, которую учинил наш «подопечный»?
— Именно так и следует меня понимать. — Вытянувшись в своем кресле, Мак-Эллистер принялся массировать тонкими пальцами правой руки виски.
— Счет открыт, мой друг! Подлинный Джейсон Борн уже прошел соответствующую обработку и начал действовать. А посему вам придется оплатить лечение одного человека со сломанной рукой и двух других, утверждающих, будто они все еще не вышли из шока, поразившего их после того, как им намяли шеи. Четвертый же по-прежнему находится в таком состоянии, что не может вымолвить ни слова.
— Борн молодчага во всем, что он делает — и что бы ни делал раньше.
— Он все сметает на своем пути, Эдвард!
— Но вы же держали его под контролем, как я понимаю?
— Дело обстояло несколько иначе. Каждую секунду мы ждали, что он вытворит сейчас что-нибудь и в щепки разнесет всю эту грязную комнатенку! Я был ошеломлен, увидев его воочию. Это не человек, а тайфун. Между прочим, почему это ему нельзя показываться в Макао? Что за причуда такая?
— Ему просто нечего там делать. Все касающиеся его в той или иной степени убийства совершались здесь. И здесь же, — в Гонконге, а не в Макао, — пребывают в здравии и благополучии клиенты того мерзавца.
— Как у вас это принято, вы так и не ответили на мой вопрос.
— Посмотрим на все происходящее под другим углом, и тогда окажется, что я многое мог бы сказать вам в ответ на ваш упрек. Хотя бы то, что вы и так достаточно хорошо осведомлены обо всем, раз сумели столь искусно разыграть нынешней ночью целый спектакль, где выступили в роли тайпана, чью молодую жену убили в Макао вместе с ее любовником. Ну и как, есть еще претензии?
— Ловко придумано! — заметил Лин, сдвинув брови. — Несколько актов мести в соответствии с принципом «око за око». По сути, на этом и основана вся ваша тактика, это мне теперь ясно.
— А что, по-вашему, станет делать Уэбб, если обнаружит, что все это выдумки?
— Он этого не узнает. Вы же ясно объяснили ему, что убийства тщательно скрываются от общественности.
— Вы его недооцениваете. Стоит только ему оказаться в Макао, и он там все перевернет вверх дном, чтобы узнать, кто такой этот тайпан. Поставит на уши каждого коридорного, каждую горничную. Возможно, попытается припугнуть или подкупить дюжину служащих отеля «Лисбоа» и большую часть полиции, пока не докопается до истины.
— Но жена-то его у нас, и это не выдумка. С чем, с чем, а с этим уж ему придется считаться.
— Да, но вопрос только в том, в какой степени. Что бы Уэбб ни думал сейчас, — а его конечно же одолевают кое-какие сомнения, — ему ни за что не разобраться до конца в происходящем вокруг него. Но если он начнет вдруг копать в Макао и узнает правду, то тотчас же сообразит, что был обманут своим же правительством.
— Но что заставит его сделать такой вывод?
— А то, что ложные сведения были предоставлены ему неким высшим должностным лицом из Государственного департамента, а если конкретнее — мною лично. Не исключено, что он додумается и до того, что в действительности был обманут еще раньше.
— Приходится констатировать, что все это весьма вероятно.
— Мне нужны свои люди в эмигрантской среде в Макао, чтобы они буквально и днем и ночью собирали интересующие
нас сведения. Наймите людей, которым вы доверяете, снабдите их фотографиями, но в курс дела их не вводите. Пообещайте им солидные премии, если кто-то из них обнаружит Уэбба и даст вам знать.— Организовать все это совсем несложно, но вряд ли Уэбб будет столь неосторожен, что попадется нам на глаза. Он и так чувствует, что вокруг него происходит что-то неладное. И полагает, что если какой-нибудь соглядатай в отеле или кто-то из полицейских обнаружит, что он — в Макао, то его жену ждет неминуемая смерть. Нет, он не станет так рисковать.
— Не следует рисковать и нам, даже чуть-чуть. Если он выяснит, что из него опять делают марионетку, то есть снова предали его, он может окончательно выйти из себя и тогда начнет болтать и вытворять такое, что чревато непредсказуемыми последствиями для всех нас. Откровенно говоря, если Уэбб двинет в Макао, то кто знает, не доставит ли он нам столько хлопот, что они перевесят те выгоды, которые мы смогли бы извлечь из задуманной нами операции.
— И мы в таком случае должны будем положить всему этому конец, — подытожил спокойно майор.
— Я этого не говорил.
— А я и не думаю, что вы сказали бы мне такое… Кстати, я сам наслаждался вчера своим красноречием. Видели бы вы, как хлопал я своей ладонью по креслу и вопил как можно более грозно: «Твою жену ждет смерть!» А он поверил всему этому бреду. И теперь я подумываю: а не пойти ли мне порепетировать в опере?
— Вы славно потрудились!
— Это была постановка, достойная Акима Тамирова!
— Поясните, пожалуйста.
— Я прошел через это у ворот.
— Не понял.
— Ладно, забудем это. В Кембридже меня предупреждали, что я встречу здесь людей подобных вам. У меня был преподаватель истории стран Востока, так вот он говорил, что вы от своего не отступитесь, любой из вас. Под предлогом необходимости сохранения тайны меня фактически всегда держат в неведении. А все потому, что, по-вашему, «чжунгожэни» — низшая раса, люди с ограниченным интеллектом. Не так ли и в нашем случае «ян гуй цзы»? [56]
— Боже сохрани!
— Тогда поговорим о том, чем мы тут занимаемся. Я лично представляю все следующим образом. Нами была подобрана наиболее удачная, на наш взгляд, кандидатура на роль преследователя убийцы, так как этот киллер действует под его именем, или, точнее, под именем человека, которым был когда-то наш ставленник. Но чтобы добиться желаемого, мы заварили Бог знает какую кашу: похитили его жену, по уши увязли в массе других неприглядных дел и создали уйму различных проблем. Откровенно говоря, мы играем с огнем. Признаюсь вам, Эдвард, когда вы предложили мне свой сценарий, я по собственной инициативе запросил Лондон. Ну и понятно, услышал оттуда то, что и мог только услышать: «Делайте, что прикажут. И, помимо всего прочего, помалкивайте». То, что вы сказали минуту назад, кое-что проясняет, но этого недостаточно. Я хотел бы знать несколько больше. Сами посудите, как могу я, представляя здесь особый отдел, брать на себя ответственность и что-то решать, не будучи по существу в курсе дела?
56
Заморский черт (дьявол) — так китайцы называли европейцев.
— Пока что только мы отвечаем за все и мы же принимаем решения. И это с согласия Лондона. Факт налицо: там твердо уверены, что мы движемся единственно верным путем. Нами все должно быть учтено, дабы не допустить утечки информации и оградить себя от возможных ошибок и промахов. Между прочим, именно так рассуждали в Лондоне. — Мак-Эллистер наклонился вперед и сцепил руки с такой силой, что побелели суставы пальцев. — И вот что еще скажу я вам, Лин. Я готов молить Господа Бога, чтобы мы с вами не несли за все это персональной ответственности, особенно я, поскольку нахожусь в эпицентре этой заварухи. И, хотя окончательные решения принимаются не мною, мне хотелось бы уклониться от принятия любых, каких бы то ни было решений. У меня ведь иной уровень подготовки.