Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Чего это он? — переведя недоуменный взгляд с Алексея на Егора, уточнил Михаил.

— А, — махнул тот рукой в ответ, — не обращай внимания. Просто родное государство в очередной раз решило попользоваться нами на свое усмотрение, не сильно интересуясь нашими собственными желаниями. Вот у нашего «владельца заводов, газет, пароходов» и накипело.

— И в чем конкретно выражается это желание государства применительно к нашей дружной компании? — поспешил поинтересоваться тот.

— Похоже, что наблюдавшие за осенними и зимними боями представители союзников, в полной мере оценили, насколько весомую роль может играть бомбардировочная авиация при ведении боевых действий, — несколько издалека начал свое пояснение Алексей. — И не просто оценили, но вдобавок настрочили своим начальствам столь хвалебные оды в адрес действия ИВВФ, что англичане с французами, пока мало что понимая в этом деле, массово кинули весь свой крылатый зверинец на борьбу с немецкой артиллерией во время недавнего наступления. И… — сделал он театральную паузу, — не добились ровным счетом ничего, потеряв при этом от зенитного огня почти треть всех своих аэропланов вместе с пилотами.

— Ну, учитывая то, на чем союзники летают, это немудрено, — покачал головой Михаил, припоминая технические характеристики Авро-504, Морана-Солнье L, Кодрона GIII и Вуазена LA, что составляли основу военно-воздушных сил Англии

и Франции. — Я бы даже назвал странным тот факт, что они не потеряли вообще всех. Там ведь, ни брони, ни скорости, ни маневренности, ни достаточной грузоподъемности! Вообще ничего нет! Про отсутствие должной подготовки пилотов я вообще молчу.

— Во-во, — тут же поддакнул Алексей, после чего продолжил свое повествование. — Изрядно удивившись, что у нас получается, а у них нет, самые умные головы решили досконально разобраться в причинах подобной несправедливости. И, стоит отдать им должное, очень быстро обнаружили, что все их аэропланы в подметки не годятся даже У-2. А после того, как представители союзников ознакомились с ШБ-2 и увидели его в деле… В общем всю нашу дружную компанию поставили перед фактом, что на благо общей победы надобно поделиться своими наработками.

— Я так понимаю, поделиться нам надлежит за бесплатно? — на всякий случай уточнил Михаил, хотя и так все понял по не сильно счастливому виду товарищей.

— По умолчанию, именно так, — тут же подтвердил догадку собеседника Алексей.

— И что мы? Согласились? — немало удивился Михаил.

— Я что, похож на идиота? — даже несколько изумился его собеседник. — Просьбу союзников Александр Михайлович мне озвучил. Я ее выслушал. На этом пока все. Но в течение месяца нам назначат аудиенцию, на которой следует дать свой положительный ответ.

— Чего замолк-то! Колись, давай, чего удумали тут без меня, — поторопил Михаил сделавшего драматическую паузу друга. — Я же вижу по вашим хитрым мордам, что уже к какому-то решению пришли.

— То, что отказаться, мы не имеем никакой возможности, полагаю, объяснять не надо. — Дождавшись утвердительного кивка от собеседника, Алексей приступил к озвучиванию своей идеи. — Потому я подготовил такой вариант соглашения по передаче лицензии на производство ШБ-2 и У-3, при котором союзники обязуются закупить у Российской империи такое же количество планеров этих аэропланов, сколько получат право произвести на собственных мощностях.

— А на У-2 ты подобное правило не желаешь распространить? — поспешил уточнить Михаил, поскольку именно последний являлся наиболее массовой машиной.

— Нет. Все равно Блерио с Анзани уже давно имеют право изготавливать их по ранее оформленной лицензии. Просто прежде совладельцев наших европейских активов обходили заказами именно на этот самолет, требуя поставок планеров и двигателей других французских производителей. Помнишь, как тот же Анзани жаловался, что вынужден производить, либо двигатели нашей конструкции по русским заказам, либо конструкции Сальмсон — для французов и англичан, тогда как его моторы в небольших количествах время от времени заказывают опять же только наши? Во-о-от! — протянул он в ответ на очередной кивок головой со стороны собеседника. — Так что мы с Егором покумекали тут на днях и пришли к выводу, что в случае с У-2 негоже жадничать. Свою долю малую мы и так получим с каждого проданного Блерио планера. Причем не в рублях, а в валюте! И эту самую валюту легко сможем потратить на покупку тех же необходимых станков и оснастки в обход закупочной комиссии, где балом правят англичане. А чтобы родное государство в данном вопросе оказалось сговорчивее и встало на нашу сторону, имеется следующее предложение — сбывать все должные убыть за рубеж планеры непосредственно казне и за бумажные рубли, чтобы государство уже само продавало их союзникам за звонкий золотой рубль или валюту. Как мы с Егором предположили, такая возможность хоть как-то снизить ежедневно накапливающийся внешний долг, должна обратить на себя внимание высокого руководства. Заодно появится отличное обоснование устройства казенного авиастроительного завода и создания всех необходимых для его функционирования производств. Иначе ведь дождемся, что наш «Пегас» национализируют, как крупнейший и стратегически важный.

— И это все? Все наши требования? — даже несколько удивился Михаил. — Неужто, забыли о золотом правиле, что просить всегда надо больше, чтобы получить хотя бы минимально желаемое?

— Об этом не беспокойся, — поспешил успокоить его Алексей. — Я ведь тебе только малую часть пожеланий озвучил. У меня уже подготовлена целая кипа папок с кучей идей связанных с постройкой десятка жизненно необходимых Российской империи производств. Тут и новейший громадный нефтеперерабатывающий завод, которым мы великому князю еще до войны все уши прожужжали. И полноценный оружейный, должный прийти на смену нашей рижской фабрике, что, даже работая круглосуточно, совершенно не успевает выполнять выданные казной заказы. Не забыл я и про автомобилестроение. Отдельный машиностроительный завод стране потребуется опять же. А то все те, кто прежде мог изготавливать станки, либо на 100% загружены армейскими и флотскими заказами, либо производят эти самые станки исключительно для расширения собственного производства, тогда как остальным приходится надеяться лишь на поставку импортного оборудования. Про Волховскую гидроэлектростанцию и питающийся от нее алюминиевый завод, также не забыл упомянуть! Нужно ведь нам из чего-то создавать аэропланы будущего! Заодно про авианосцы, танки и бронепоезда кое-какие материалы подготовил. В общем, загрузить мозг командующему ИВВФ, имеется чем. И, прошу заметить, все исключительно по делу! Потому, ему самому будет выгодно откупиться от нас получением на самом верху одобрения исключительно авиационных проектов, чтобы не забивать себе голову дополнительными проблемами…

Хмурое выражение сошло с лица неторопливо шествующего по палубе Егора, сменившись едва заметной улыбкой. Да, впоследствии они с Михаилом едва не побили Алексея за его избыточную инициативность и богатую фантазию, ведь по давней мировой традиции инициатива оказалась еще как наказуема. Если уж даже в куда более тяжких обстоятельствах страна находила сотни миллионов рублей на ассигнование обустройства множества эвакуированных из Польши и Прибалтики заводов, то ныне этих средств внутри страны имелось куда больше. Итогом чего стало появление у троицы друзей такого числа новых забот, что об их дальнейшем непосредственном участии в боевых действиях более не могло идти и речи. Хорошо еще, что среди знакомых и соратников имелись такие великие и талантливые люди как Тринклер, Калеп, Федоров, Токарев, Жуковский, Сикорский, Ветчинкин, Кудашев, Мамин и десятки менее известных, но ничуть не уступавших своим коллегам в опыте и знаниях специалистов высочайшего уровня. Потому, когда сверху спустили уведомление об открытии финансирования солидной части предоставленных на суд, сперва великому князю, а после и самому монарху, проектов, остающиеся на хозяйстве Алексей с Михаилом тут же ринулись перекладывать немалую часть работ на плечи более

сведущих в этих делах специалистов.

Нет, конечно, все не случилось мгновенно. Но и вполне ожидаемого затягивания не произошло, что, в свою очередь, не могло не радовать. Какие-то вопросы, вроде солидного расширения теоретических курсов подготовки летчиков и авиационных специалистов в Петроградском Политехническом Институте и в Императорском Московском Техническом Университете, а также разворачивания находящихся под Гатчиной мастерских воздухоплавательного парка в полноценный казенный авиастроительный завод, вообще разрешились уже к концу июля. Другие, связанные с получением новых заказов на авиационную технику и включением отечественной авиационной промышленности в список первоочередных получателей распределяемых Военным министерством ресурсов, подошли к своему логическому завершению в конце августа. Хотя, союзники умудрились затянуть ситуацию с переговорами по передаче им лицензий на аэропланы аж до конца ноября. С мертвой точки решение данного вопроса сдвинулось лишь после проведения специального собрания британского парламента по вопросу противостояния немецким истребителям. Если на Восточном фронте пока еще немногочисленные Фоккеры не жили более месяца, то на Западном всего две дюжины этих машин умудрились менее чем за полгода боев смахнуть с неба четверть тысячи аэропланов союзников и фактически полностью сорвать действия их авиации. Вот тогда-то и вспомнили про предложения русской стороны, выдав срочный заказ на поставку первой партии штурмовиков и бомбардировщиков, который пришлось исполнять, отгружая англичанам планеры, предназначавшиеся для ИВВФ. Благо в Архангельске к концу 1915 года, наконец, появилось достаточное количество ледокольных судов, что смогли пробить в затянувшем всю акваторию Белого моря ледовом панцире проход для нескольких пароходов со срочными военными грузами. Но основной список требующих гигантских финансовых вложений проектов оказался официально принят в работу, лишь начиная с 3 сентября 1915 года, когда Государственная дума приняла проект бюджета на ведение войны.

Вполне ожидаемо, ни возведение ГЭС, ни постройка алюминиевого завода, в этот утвержденный список не вошли. На слишком уж далекую перспективу запланировали свою работу нижегородские авиаторы, чтобы заниматься столь сложными и дорогущими проектами во время войны. Увеличение участия их веселой компании в оружейном производстве ограничилось лишь одобрением безвозмездной передачи государству лицензии на изготовление ручных пулеметов ФД-12, да дозволением привлечь к выделке частей пистолетов закрывшейся с началом войны ремонтной мастерской оружейного магазина Никласа и велосипедного завода «Лейтнер»[1] расположенных в Риге. Благо имеющиеся станки и квалификация работников позволяли производить на этих площадках практически все части РТ-1911 кроме разве что стволов. Ну и заготовки им требовалось получать со стороны. Зато прошла на ура идея привлечения к отливке корпусов фугасных авиационных бомб многочисленных небольших заводиков, обладающих собственной литейной мастерской и ныне простаивающих по причине отсутствия заказов. Пусть с производством и поставкой современных взрывчатых веществ дела до сих пор обстояли не лучшим образом, накапливаемые десятилетиями в крепостях запасы черного и бурого порохов позволяли в ближайшей перспективе решить проблему катастрофической нехватки авиационного вооружения хотя бы для тяжелых бомбардировщиков. Даже по самым скромным подсчетам выходило, что старых запасов дымных порохов хватало на изготовление полутора десятков тысяч 500-килограммовых бомб. И великий князь был отнюдь не против такого хода событий, поскольку без новых громких побед количество ассигнований на авиацию могло пойти вниз. А в случае со столь тяжелыми боеприпасами недостаток мощности подобного взрывчатого вещества попросту компенсировался его количеством.

Но самую большую радость и одновременно озабоченность вызвали посыпавшиеся, как из рога изобилия, заказы на технику. Причем речь в данном случае шла отнюдь не об одних только аэропланах. Так заказ на поставку в ближайшие два года полутора десятков тысяч автомобилей и мотоциклов пожелало разместить на отечественных заводах ГВТУ. И если с отгрузкой в войска потребного количества двухколесной техники тот же «Мотор», при должном снабжении потребными материалами, мог вполне справиться, то с автомобилями выходил затык. Имеющихся в стране мощностей могло хватить на выполнение, от силы, половины озвученных планов. В результате, начала просматриваться потребность расширения существующих или устройства новых автомобильных заводов. Как частных, так и государственных. И тут владельцы «Мотора», «Русского автомобильного завода И. П. Пузырева» и «Нижегородского завода сельскохозяйственной техники», оказались вне конкуренции. А как могло быть иначе, если прогнозируемые цены на будущие автомобили, поступившие в ГВТУ от их ближайших возможных конкурентов, почти в три раза превышали те, по которым поставки осуществлялись в данный момент? Да там одна только закладываемая чистая прибыль с каждого проданного автомобиля превышала цену рижского «Обер-мотора»! Вот по итогам рассмотрения в Военном министерстве заявлений, полученных от частных предпринимателей по вопросу постройки автомобильных заводов и последующей поставки с них в войска автомобилей, два из трех новых производств предстояло возвести товариществу на вере сложившемуся из числа совладельцев указанных выше компаний. Именно благодаря их труду к концу 1917 года в стране появились «Нижегородский автомобильный завод» и «Казенный завод военных самоходов», чьей основной продукцией должны были стать полуторки, выполненные на базе Руссо-Балта А24/40[2]. Трехосное шасси последнего оказалось слишком уж сложным для действительно массового производства и требовало очень хорошего ухода со стороны водителя, отчего было принято решение упростить более массовую модель, сделав ее двухосной.

А что же сами авиаторы? Естественно, не остались обделенными заботами и они. Михаил еще с лета фактически поселился в Гатчине, где принимал самое активное участие в перестройке ремонтных мастерских воздухоплавательного парка в полноценный авиационный завод, с параллельным налаживанием производства У-3, как на месте, так и в авиационных мастерских «Балтийского судостроительного завода». Алексей же так и продолжил практически безвылазно сидеть в Нижнем Новгороде, где к многочисленным вопросам постройки сотен новых аэропланов добавилась головная боль в виде возведения с нуля нового двигателестроительного завода. Причем, не такого никчемного, как «Гном» или «Русский Рено», выдававших не более сотни авиационных моторов в год, а настоящего гиганта по нынешним временам, способного ежемесячно поставлять до тысячи силовых агрегатов разных типов, как на авиационные, так и на автомобильные предприятия. А в середине декабря, по итогам визита в Россию Поля Думерга — экс-президента Франции, занимающего ныне должность сенатора, на него еще свалился огромный и, конечно же, тоже очень срочный заказ дозревшего до правильного решения второго союзника, чья авиация никак не могла оправиться от потерь, понесенных в боях с немецкими истребителями. И это притом, что здравомыслящие люди еще в начале лета четко осознали всю жизненную необходимость самого тесного сотрудничества с представителями русской авиастроительной промышленности!

Поделиться с друзьями: