Приходите за счастьем вчера

Наконец выбрав куст, он так и сделал – бутылка теперь темнела на белом тонком слое снега, а новые снежинки уже скатывались по гладким стеклянным бокам, цепляясь за этикетку и пробку.

– А вот это – рискованная инвестиция, Майклсон, – заглянув в коляску и убедившись, что девочки по-прежнему спят, констатировала Кетрин.

– Ты думаешь, я её не найду, если приду снова?

– Я уверена, что кто-то это сделает раньше тебя. И захапает всю удачу.

– Но тут никого нет. – Вскинутая бровь. – Кроме нас с тобой.

– А я не могу позариться на чужую удачу? – Кет энергично вскинула голову, капюшон шубки от резкого движения тут же свалился.

Аккуратно стряхнув с её волос по цвету таких же, как и соболь, тут же рассыпавшиеся по ним снежинки и вновь водрузив мех на место, Элайджа обхватил её лицо ладонями поверх капюшона.

Их диалоги теперь были всегда такие из-за невозможности поднимать важные для них темы – скорее неровные и бессмысленные, чем наполненные истинными чувствами, но ему нравилось с ней разговаривать и так. В отличие от той же, совершенно пустой болтовни Керолайн, чьи мысли скакали как блохи, он отлично понимал, что хотела сказать Катерина. Он не поверил брату. Он поверил бы во многое, но ей быть предательницей по части бизнеса –невозможно.

– У нас с тобой будет счастливое Рождество, кошечка. Я не собираюсь ни с кем притворяться.

Медленно кивнув своему отражению в его зрачках, Кет позволила оставить до боли крепкий поцелуй на губах. Но понимать происходящего – не понимала, да Элайджа и сам себя не очень понимал, но ему захотелось зарыться, впечататься всем телом в единственное светлое пятно в этом доме, когда он возвращался. Прошлое и её предательство не исчезло, не забылось, но сейчас, когда будущее не сулило радости, конкретно в эту минуту он предпочитал успеть пожить настоящим.

– Мы же договаривались, – осоловело пробормотала Кет позже, глядя как он поглаживает её голень. – Девочки не погуляли часу, ёлка не наряжена, а мне уже очень хочется спать.

– На балконе воздух не хуже, спят как сурки, а я не видел тебя две недели.

– Эл, я хочу задать вопрос, – отдёрнув ногу, Катерина нахмурила брови, и он понял, что жена испытывает неловкость. – Мы можем дарить подарки на Рождество? Или ты их тоже выбросишь?

Повисла пауза, рука Элайджи замерла на мгновение, а после продолжила круговые поглаживания. Кет уже не рассчитывала на ответ, когда услышала ровное:

– Я люблю твои подарки и никогда их не выбрасывал.

– И кольцо с часами? – она посмотрела на его левую руку.

– Кольцо лежало дома. Передадим Златке, когда вырастет.

О часах он не ответил, Кетрин больше не спросила, а о кольце Элайджа слукавил – он лежало в бардачке его повседневного автомобиля, припаркованного в гараже.

Рождество и вправду было счастливым, а Новый год, когда из Италии прилетели Елена с Колом, и того лучше. Для Кетрин по крайней мере, которая в полной мере наслаждалась жизнью и вниманием к своей персоне со стороны Элайджи. Это было очень неожиданно, но он и вправду уделял ей время. Точнее делал так, что, будучи вместе со всеми, они одновременно почти постоянно были и вдвоём. Кетрин терялась в догадках почему, но инстинктом чувствовала, что эти перемены как-то связаны с его странным поведением последние месяцы. С утра до ночи занятая дочерью, крайне увлекшись прогулками с Дени на лошади и собственным поступлением на отделение менеджмента, она махнула на всё рукой, но сейчас эта странность высвечивалась ярче. Учитывая, что в лучшие времена конфетно-букетного периода на праздники внимание со стороны вечно увлечённого работой и кучей других вещей Элайджи было огромной редкостью, а их отношения не сдвинулись ни на йоту с ночи его возвращения из командировки, она не могла не задумываться, что всё это значит и наблюдать исподтишка за мужем – благо возможностей было масса. Но он был таким же, как и всегда: чуть в стороне ото всех домашних хлопот, бесконечно терпелив к капризам выводка младших Майклсонов, и самодовольно раскрепощён в компании Нейтленда и братьев.

– И что тут было? – поинтересовался Кол при виде капель крови на белоснежном снегу. – Интересные латиноамериканские страсти или простецкий мордобой, к которому наша мисс Пирс имеет природную склонность?

– Нет, – приложив снег к разбитому носу, Элайджа покосился на копошащуюся на снегу женщину, тщетно пытающуюся подняться. – Просто кому-то нужно меньше есть, пятая точка перевешивает.

– Сам виноват. Я говорила, что не умею хорошо кататься и не хотела, – вычищая шапочку от комков снега и кидая его в бывшего мужа, безжалостно сообщила Кетрин. – Мы вообще выросли на Юге, а там снега нет.

– Но Елена-то ни на кого не заваливалась, и никому не вмазала по носу лыжнёй, – не преминул заметить подоспевший Нейтленд, – наоборот, лидирует. Хотя выросли вы, как я понимаю, вместе.

– Вы едете или страдаете с врачами? – подъехавшая Керолайн фыркнула, обдав лицо зятя и бывшей невестки снегом из-под лыж. – Ник и Елена уже почти внизу, а я связалась на свою голову и всё продула.

– Едем, – Элайджа встал и, быстро оттолкнувшись, поспешил за ней.

– Уже… – Нейтленд встал на лыжню, отыскивая в снегу палки …

– Стойте. Стоп! А как же я? – Кет озадаченно засучила ногами, сообразив, что на этой тропе войны она вот-вот может остаться в гордом одиночестве. – Мне что же, никто не поможет? У меня же крепления зацепились.

– А я считаю, что слабая женщина должна быть жалостливой к мужу, пусть даже и бывшему, – на мгновение притормозив, философски сообщил Нейтленд. – Слабым нужно помогать, а сильные… Кто их знает, тронешь лишний раз за задницу, и вперёд, на скамью подсудимых.

– А я вообще имею репутацию подлого сукина сына, – хмыкнул Кол. – Печально, но в семье не без…

Последнее слово она не услышала, младший Майклсон ушёл на спуск.

– Ты мой будущий зять, – всё же прокричала вслед Кет. – Я Елене расскажу.

– Ну, так то – будущий, а Элу уже брат...

И в следующую секунду Кетрин осталась одна, лежать, любоваться мерзким сереньким небом, склонившимся над Йоркширом, и в полной мере ощущать себя аутсайдером лыжных гонок, пока Ребекка, катавшаяся вместе с Даниэллой и потому не претендовавшая на призы, не добралась до неё и не вызволила из плена креплений.

С ними же она пришла в небольшой, но уютный ресторанчик при гостинице, убранный по-праздничному, больше похожая на мокрую курицу, когда основная компания уже устроилась за столом и с аппетитом уплетала ранний ужин. Поздравив победивших Ника и Елену и благополучно проигнорировав остальных, Кетрин отказавшись от еды, сказала, что хочет отдохнуть.

– Посмотри, – спросила брюнетка, примеряя чёрную маску и вертясь перед зеркалом. – Подходит сюда?

Алые губы, пёстрое цыганское платье и как-то хитро собранные пышные локоны по плечам с вплетённым в них бутоном пунцовой розы при полном отсутствии украшений, кроме рубинового крестика на груди – когда он вгляделся внимательнее, вывод мог быть только один – прелестна, но Катерина уж что, а сроду не спрашивала его мнения или одобрения по поводу одежды, и Элайджа не сразу понял, к чему этот вопрос о наряде, и что ему нужно сказать на этот счёт. Потом, наконец, сообразил – ей надоело дуться, – и подарил улыбку, способную заменить для Катерины любой комплимент.

– Настолько наповал, миледи, что мне должно стать интересно для кого вы так стараетесь, – ничего кроме беззлобного подтрунивания над её привычкой разодеться в пух и прах. – он оглядел её ещё раз и уже немного удивлённо констатировал: – Гены не перебьёшь.

– Вот я и тебя подловила на незнании географии: цыгане пришли из Индии, а я много что видела и там, и в Болгарии, – Совершенно довольная, она прищурила один глаз, разглядывая маску Элайджи стилизованную под образ японского самурая. Жутко шло его строгим чертам, точнее бровям Элайджи, но в сочетании с привычным стилем «BlackTieInvited» её пробирало на смех. – Кстати, возвращаемся сегодня, водителя я уже заказала.