Приходите за счастьем вчера

Но куда более сложно было получить согласие девочки на разговор с психотерапевтом.

– И ты не переживай, если сразу ничего не получится. Это тоже не страшно, сейчас не получится – получится потом. – Кетрин покусала губу. – Ты помнишь, как вы с мамой учили буквы, Дени?

Снова кивок.

– Это было долго и нудно, зато сейчас ты пишешь замечательно. А вот, например, твой дядя Эл пишет плохо и совсем непонятно.

«Почему?»

– Не получается. Хотя, по правде, это ему совсем не помешало в жизни. Хорошо, если всё получается и, конечно, надо стараться, но бывает не получается долго, а может и вовсе не получиться. Но это тоже не трагедия.

«Что такое трагедия? У тебя так было?»

– Трагедия, это когда очень, очень большое, непоправимое горе. Обычно смерть нельзя поправить. Что у меня не получалось… – Кетрин задумалась, что может заинтересовать Даниэллу, – да вот с лошадями у меня совсем не получалось сразу. Когда-то давно, так давно, что ты ещё не родилась, а твоя мама училась в школе, дядя Эл посадил меня на лошадь, и она вдруг немножко разогналась. Я чуть с неё не свалилась со страху. А потом уже несколько лет спустя, когда жила в Нью-Йорке, я увидела Аиду, она была маленькой, я захотела подойти к ней, чтобы познакомиться и погладить. Но она взяла меня и укусила, – представление о том, что Аида может кусаться, сильно развеселило Дени, а Кет вздохнула: – честно говоря, мне тогда было совсем не смешно, а больно. Но я решила, что добьюсь её мм… расположения. – Увидев недоумение, исправилась, – захотелось подружиться.

«Зачем?»

– Мне было стыдно за тот случай, когда чуть не упала, мне хотелось быть упорной. Настоять на своём. Только упорные люди добиваются успеха, Дени. А потом Аида мне очень понравилась, я долго с ней гуляла, и мы привыкали друг к другу несколько лет. Теперь ты видишь, как мы с ней подружились, и я могу скакать на Аиде почти без всего, гораздо быстрее, чем на той лошади с дядей Элом.

«Я тоже боялась спать, если темно и гроза, когда была маленькой. И жуков. Сейчас совсем не боюсь»

– Да, это похоже. Кстати, твой дядя Эл тоже всегда боялся пауков и сейчас бо…

– Ты решила окончательно дискредитировать меня перед племянницей? – раздался бархатный голос Майклсона от двери. – Почему бы не рассказать, что кто-то так и не научился варить настоящий кофе. Поверь, Дени, это было гораздо более плачевно для удачного замужества твоей тётушки, чем пауки и письмо для моей карьеры.

– Вот он ко всему ещё и вредный, – Кетрин показала кончик языка бывшему мужу. – Нас девочек нельзя обижать. Но когда он не вредничает, справедливости ради – добрый и смелый.

– Ты думаешь тебе кто-то поверит после всех россказней? Мм, Дени?

«Я поверю. Папа говорил, что ты смелый, добрый и умный. А язык показывать невоспитанно, так делают только очень плохие девочки. Это мама говорила».

Кетрин сидела явно обескураженная и растерянная. Элайджа с трудом сдерживал улыбку, Даниэлла тоже разулыбалась.

– Неужели, ты никогда никому не показывала язык, Дени?

«Иногда. Когда никто не видит, что я плохая – можно. А когда видят, я хорошая, и поэтому у меня будет два мужа. Я им не скажу про язык и другие тоже не смогут».

– Но мы знаем и можем.

«Нет, вы не скажете, потому что мне тоже нужно два мужа».

– Зачем столько сразу?

«Они будут мне дарить сразу два подарка на День Рождения. А те, кто сами по себе, совсем подарков не получают, и они очень несчастные женщины…»

Тут уж не выдержала и Кетрин, и не дочитав сообщение, звонко рассмеялась:

– Майклсон, это чьё кредо было только что продемонстрировано – ваше или Сальваторе?

– Они слились в едином порыве высшего английского света, – чмокнув женщину в носик, Элайджа вопросительно посмотрел на Даниэллу.

– Пойдёмте?

Но та вновь подбежала к столу.

«А доктор?»

– Доктор не сегодня, это я просто так рассказала. Предупредила. Ты же ещё утром не знала ничего о докторе, Дени, и могла не согласиться, зачем тогда ему ехать? Плюс ты уже взрослая леди, а они должны готовиться к приходу докторов заранее.

Даниэлла растерянно уставилась на Кетрин, спрашивая, что она имеет ввиду.

– Хорошо покушать, можно даже сразу три пирожных, выспаться и обязательно надеть праздничное платье.

«И взять Марису?»

– Да и Марису тоже можно взять. Женщинам домашние друзья придают уверенности и шарма.

– Придавали кучу шарма, – поднял глаза к потолку Элайджа. – Мужчин очень одолевает романтизм в момент прятанья ботинок.

Надменно фыркнув и взяв ладошку развеселившейся Дени в свою, Кет устремилась к двери.

– Психотерапевт? Снова? – растерянно посмотрела на старшего брата Бекс. – Но это не помогало.

– Но это был не Уэс, – подала голос с другой стороны гостиной Кетрин. – Мы попробуем во время катания на лошади. Обычно Дени расслаблена и весела в этот момент. Попытка не пытка.

– Мы ничего не потеряем, сестрёнка. Тем более с ними постоянно будет находиться Катерина.

– Ну, хорошо. Я согласна.

– Отлично. Тогда и начнём прямо завтра.

– Не мельтеши, – коротко приказал Элайджа, непрестанно ходившей взад-вперёд бывшей жене. – Скоро паркет протрёшь.

– Ну, конечно, дышать на ребёнка перегаром в разы приятнее.

– Что-то они долго, – проигнорировав ядовитое замечание по поводу рюмки коньяка, влитой в его организм, пробормотал мужчина.

– Это тебе не укол делать, раз и выпнул из кабинета.

Но всё же Кет плюхнулась в кресло и замерла, принявшись грызть и без того растрескавшиеся губы. Элайджа щёлкнул по опустевшей рюмке. Оба были раздражены и нервничали – сегодня Дени впервые встречалась с Уэсом. После пребывания в комнате Катерины, девочка сама решила, что они с врачом должны остаться наедине, и теперь бывшие супруги Майклсон маялись в гостиной, периодически срываясь друг на друга.

– Может, не надо было к психотерапевту? – вдруг жалобно спросила Кет. – Вдруг сама бы заговорила?

– Мы должны сделать всё по максимуму возможного. – Элайджа говорил чётко и ровно, но сжавшие край стола пальцы выдали волнение. Рывком поднявшись, Катерина в несколько шагов очутилась у него за спиной и обхватив за плечи поцеловала в макушку. – Всё будет хорошо, кошечка. Надо ждать.

И они ждали все три часа. А потом, глядя на их полные напряжения вопрошающие физиономии, Уэс едва не рассмеялся – не потому, что не жалел их, а потому, что двое взрослых людей даже не сообразили, что в первый сеанс девочка должна просто привыкнуть к нему. И только вздохнул, увидев облегчение на лицах Майклсонов, когда узнали, что доктор с Дени просто рисовали, и та описывала свою жизнь – как это типично: желать и одновременно страшиться исполнения желаний. Впрочем, и Элайджа и его супруга были приветливы, веселы и легки в общении, когда хотели, за обедом никто не чувствовал, что психотерапевт какой-то иной человек, Дени совершенно расслабилась, и оба создали у него хорошее впечатление.