Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
Каково же было изумление сенатора, когда, спустя несколько лет, он узнал, что Элайджа сумел как-то договориться с чиновниками и получить зелёный свет на разработки проектов в области архитектуры предприятий – аналогов основных сознанных на Западе, но опирающихся на отраслевую и геополитическую специфику азиатского региона с частично командной экономикой и вместе с тем более глубоко проработанных, и инвестиционно-привлекательных для западных компаний, чем местечковые. Из-за засекреченности разработок, это оказалась полной неожиданностью для остальных игроков, и когда компания Элайджи вышла на открытый рынок спустя шесть лет, это было уже не дитя, которое можно было легко уничтожить, а игрок с достаточной историей внедрения, быстро захватывающий свою нишу. И хотя рынки были разные, рано или поздно «Cleanrine» и «Dalet» должны были схлестнуться, но время шло, и Джеймс
А Кетрин… Оказывается, Кетрин не пропала и не сломалась. Ему либо соврали на её счёт, либо она сама сумела в корне переломить ситуацию, но, столкнувшись с ними спустя шесть лет после поражения Майклсона на каком-то благотворительном обеде, он нашёл её излучающей то, чего не даёт женщине даже богатство и карьерный успех – удовлетворённость. Как и раньше одетая более затейливо, чем принято для людей высокого положения, она выглядела вкусной. Чувствуя выделение слюны при виде её здорового румянца и исходящей от её фигуры энергии, сенатор понял, что, даже если он только придумал свою любовь к ней, притягательной для него она оставалась всегда. Майклсон возился с бархоткой на шее жены и из-за по-прежнему длинной гривы её черных локонов, переброшенных вперед, не заметил старого знакомого, Кетрин, разумеется, узнала, но придала фигуре то же значение, что и пустому месту.
После той встречи Рейнолдс пробил информацию – хотя сама идея не принадлежала Катерине, а её сестре и невестке, именно Кетрин была движущей силой, оказалась достаточна известна в тихоокеанском регионе, а в Индонезии, где они с Майклсоном имели дом, и вовсе считалась местной достопримечательностью несмотря на специфичность и жёсткость натуры, несоответствующую ленивому и размеренному укладу жизни этой страны. А может, наоборот, благодаря ей. И снова он постарался забыть, раз всё к тому времени перегорело.
Но после своего проигрыша Джеймс постоянно смотрел – не столько на неё, а на олицетворение успеха своего противника. Сухие колонки цифр и данных, перечень инвесторов и контрактов, даже скупка части активов «InterStructure», не производили на Джеймса такого эффекта как Кетрин, несмотря на уже округлившийся живот из-за очевидной беременности и тридцати шестилетний возраст остававшаяся красивой и уверенной, и её круглые чуть раскосые глаза даже сейчас, когда она устала и ей надоело интервью, глядели на мир хитрым взглядом капризной заласканной кошки. Джеймс знал, что не сумел бы создать ей такую жизнь, Майклсон – смог, и ясно было, что она щедро платит муженьку обожанием за все преференции, а что значит обожание такой чуднОй женщины давно уже относившийся со скукой к жизни американец догадывался. Теперь Кетрин Пирс казалась Рейнолдсу той чертой, под которой пишется итоговая цифра всех его проигрышей самодовольному выродку. Поэтому он с раздражением и непонятным для себя упорством тратил драгоценное время на эти рассказы про выведение породы небольших лошадей с острова Скирос для детского центра, про то, какие ценные кадры готовит для будущих работодателей её центр, как он поднимает культуру Индонезии и многое другое, направленное на одну цель – привлечение симпатий, популярности населения и, значит, денег. И ей это совершенно дьявольски удавалось – не знай он этой женщины, и ему самому бы захотелось кинуть пару десяток в её фонд, если не из желания получить прибыль, то хотя бы из уважения к искусству зарабатывать и азарту.
Нажав на появившуюся на дисплее пульта кнопку и выключив экран, мужчина выдохнул и сделал глоток виски – не вовремя, учитывая, что на носу свадьба дочери и его ждут для репетиции церемонии. И виски был лишним. Кристина то, что у него точно получилось удачно – умница, красавица, обладавшая великолепной памятью и эрудицией, она выбрала избранника себе под стать. Рейнолдс дочерью откровенно гордился, через пять месяцев ждал рождения внука, и не желал портить общение с ней воспоминаниями о бывшей
любовнице. Отставив стакан, он с легкой грустью улыбнулся и отправился выбирать галстук. Кристина хотела свадьбу в синих тонах, поэтому вопросов с цветом не возникло. Наскоро затянув слабый узел, вернулся в комнату и с недоумением увидел, что выключенный им экран вновь работает.Взглянув, он от неожиданности резко выпрямился и бросился к телефону. Первая пуля прошила плечо, вторая и третья ноги, и он рухнул на пол. Прошло десять секунд, когда Джеймс услышал грохот и крики где-то внизу и вдруг осознал, что написанное на экране сообщение правда – Крис уже убита, так же как сейчас будет он сам, а эти лишние секунды жизни ему даны только, чтобы это понять. С утробным рыком инстинктивно перекатившись в сторону, он замер, но не успел дотянуться до кнопки вызова охраны – французские окна до пола позволили четвёртой пуле размозжить ему голову.
Только через десять минут, когда тело его уже остывало, в помещение вбежала целая и невредимая Кристина, желавшая сообщить, что роскошная венецианская люстра в их гостиной вдруг рухнула на пол и в доме поэтому дикий гвалт, а репетицию придётся отложить на пару часов.
Индонезия.
Купе цвета мокрого асфальта Майклсон узнал сразу – в Индонезии не так уж гонялись за дорогими автомобилями, тем более на ручном управлении, когда население двадцать первого века тщательно минимизировало свои умения управлять, всему предпочитая электронику. Руки Элайджи на мгновение расслабились на руле. Приехала ли она его встретить или просто возвращалась по той же дороге, но его это порадовало – они не виделись уже две недели. Посигналив, он не спеша поехал к дому в общем потоке. И не прошло пары минут, как он вновь потерял «Ягуар» из виду. Но проехав пару светофоров, наконец понял, что с ним играются и подождав, пока вновь увидит хвост, аккуратно прижал авто к обочине. Как только они добрались до очередного светофора, окно опустилось, и Майклсон, увидев хохочущую жену, улыбнулся:
– Не очень порядочно для встречающей…
– А я здесь случайно.
– Зараза…
Воспользовавшись секундным замешательством, она его подрезала и уже вырвалась на другую полосу. Впрочем, ненадолго – чрез минут десять не выдержав прессинга, сделав пару вынужденных и крайне непредусмотрительных поворотов – она почти всегда проигрывала ему в длинные шахматы, – Катерина оказалась запертой в тупике одной из улочек, а развернувшись – перед чёрным автомобилем, преградившим ей путь. Элайджа даже не стал опускать окно, просто посигналил фарами и поехал домой. Тёмно-серый «Ягуар» пристроился в хвосте.
– Привет.
– Здравствуй.
Кетрин обхватила Элайджу за талию, оказываясь в распахнутых объятиях и замерла.
– Так ты, правда, случайно в городе или меня встречала?
– Нет, – она состроила гримаску, потерлась щекой о плечо мужчины. – Вернулась с очередного интервью и решила встретить.
– Ну, и как прошло? Или сопли для домохозяек?
Вопросы сейчас были ни к чему, но Кет давно знала: в эти минуты он был далек от сексуальной страсти, Элайджей овладевала горячка другая – после разлуки по их присутствию физическому и внутреннему рядом друг с другом. Ему требовалось время смирить себя, отложить не предназначенное для третьих глаз на потом, поэтому вопросы были всегда: бытовые, никчемные, которые можно слушать в пол уха. Она всегда отвечала, одновременно снимая напряжение легкими прикосновениями к плечам и шее.
– Последнее. Ужасно докучливая дама, но без них не было бы денег. Кстати, девочки вчера залезли на дерево и метали дротики.
– В кого метали? В соседей?
– Ага, в жареную курицу.
– Ты слишком сурова к Клариссе и её автозагару.
– Не в Клариссу, а в настоящую. Вот, ты смеёшься, а миссис Лейн её три часа до этого готовила...
– Дадим ей премию за вредность. А как он? – голос Элайджи стал бархатным, рука легла на круглый живот женщины и погладила. – И ты?
– Отлично.
У них получилась семья, которую не назвать классически домашней, порождавшая немало сплетен со стороны чужих и недоумение у родных и друзей – занятия, требовавшие огромного личного пространства и отлаженных графиков, сделали так, что практически вся их жизнь на работе проходила автономно друг от друга, вечерние разговоры за обедом посвящались дочерям и их интересам, и наедине они оставались только в постели. Но обязательно раз в неделю был день, который он выкраивал специально для жены в любой ситуации – тогда они уезжали туда, где их нельзя было побеспокоить, отключали все средства связи и разговаривали обо всём на свете.