Приходите за счастьем вчера

– Доля не будет пятьдесят процентов?

– Я ещё не сошёл с ума, – Элайджа насупил брови, и Катерина с трудом удержалась, чтобы не погладить их, – десять более, чем достаточно, учитывая, что я рискую деньгами. Нет, десять…

И вдруг она поняла, о чём он: Элайджа хочет рискнуть всем, что осталось, сам по себе и без подстраховки. Если у него не получится, не будет уже прежних возможностей, денег, капающих от «силиконовых» котлет, и остального, они уйдут в эту попытку. В этом случае у неё будущее – обычная жизнь среднего класса, обычные дома, обычная одежда, обычные, не закрытые, для простых смертных, рестораны и клубы. Всё то, от чего она уходила, уехав из Мистик Фоллз и ввязавшись в игры со Стемптоном. Только внезапно Кетрин отчего-то испытала не страх, а сильное нетерпение и волнение. Покой, о которым она размышляла вмиг потерял магическую привлекательность, и женщина поняла – всё враньё. Ей не нужен тухлый семейный покой, она его не хотела. Но если они проиграют, то с Элайджей она будет рада тихой жизни, и без каких-то особых амбиций.

– Поедем.

Кетрин выплеснула остатки чая из кружки. Элайджа поперхнулся своим от значительности и уверенности её тона. А потом рассмеялся непонятному одуряющему чувству, от которого он почти задыхался. Звезды, гулкая тишина, этот мир темный, огромный и равнодушный к житейским мелочам, и маленькая, неловкая от большого количества теплой одежды, фигурка под небом... И форма и дух в ней заключённый – всё было его и для него. В порыве схватив Катерину в охапку, с неожиданной для самого себя силой он поднял её перед собой, демонстрируя сверкающей темноте. Кет замерла, вытянувшись в струнку и глядя на Элайджу задумчивыми глазами. Пальцы пробежали по волосам, шее мужчины, который так странно признавался в любви. Не в силах сказать, что будет бережной к этому чувству, она осторожно гладила лицо, шею, плечи, снова лицо... После, он просто поставил её на ноги, как ни в чем ни бывало они зашли в домик, молча расстелили спальник и проспали до позднего утра.

Великобритания. Лондон.

– Откуда всё здесь?

– Елена распорядилась прислать, – ответила Кет, осторожно прицепляя каффы на ушки, и бросила взгляд на мужа невовремя вперившего взгляд в область ниже её спины. – Уж она знает, что нужно человеку, который прожил в глуши Бог знает сколько и соскучился по цивилизации и её благам. В отличие от некоторых озабоченных.

Определение озабоченности относилось к тому, что Элайджа её полностью раздел, мотивируя тем, что не видел её без одежды неизвестно сколько, а она, не слишком смущаясь, осталась в этом виде. В ванной во всю шумела вода. Вообще-то, они уже приняли душ, но Катерина заявила, что ей нужна пена, шампанское и прочая ерунда.

– Нет. – Шлёпнув мужчину по ладони, Кетрин высвободилась. – Сегодня я собираюсь спать как младенец на свежих, хрустящих простынях, а не на том куске свалявшейся ткани, и не надо таких кислых физиономий – всё остальное ты получал с лихвой всё это время.

– Не снимая с тебя свитера?

– Хм…

Не став отвечать, она пошла в ванную. Но не прошло и трёх минут, как темноволосая головка выглянула из-за двери.

– Ты просто будешь стоять и ждать? То, что я сказала о простынях не имело никакого отношения к воде в ванне. Или тебя так смущает немужественно пахнуть от «Кевин Клейн»?

– Я жду нижайшей просьбы, чтобы не оскорбить вниманием озабоченного тело своей дамы, – ехидно сообщил Элайджа, развалившись на диване.

– Можешь ждать. Только к вечеру твой младший братец привезёт сюда девочек. – Она по-птичьи склонила голову, наблюдая за самодовольным лицом Элайджи и выпустила парфяную стрелу. – И нянь я отпущу.

– Катерина, я говорил, что удовлетворённая женщина должна быть добра и послушна?

– Когда-то.

– Ты неудовлетворённая.

– Это твоя вина. – Она по-кошачьи прищурила глаза, увидев как он подымается ей навстречу. – Ты был недостаточно настойчив.

– Я был слишком добр.

– Ай! Нет! – Смеющаяся Катерина извивалась в руках мужчины, и в итоге Элайджа рухнул на постель вместе со своей очень резвой ношей. – Шпик – ладно, но не с горчицей.

– А положить на грудь солёные огурчики? – жалобно взмолился Майклсон.

– Нет.

– Женщинам положено исполнять фантазии.

– О сливках или фруктах, – строго отрезала Кет. – А ты просто извращенец.

Разбросав в стороны руки и откинувшись на подушки, Элайджа с удовольствием потянулся.

– Как и положено английскому аристократу, и ты повторяешься. Ну, раз не хочешь соленых огурчиков, то почему мы здесь?

– Майклсон, – отдышавшись, женщина оперлась ему на грудь. – Потому, что ты сам меня сюда притащил. И мы только что испортили простыни. Они стали мокрые.

– Я не о постели, – он лениво улыбнулся, вытирая её лицо тканью. – Почему мы в этом доме? Не в поместье. Там девочки, все удобства. Ты так рвалась домой к ним, так почему мы их ждём здесь? Не поверю, что только ради того, чтобы мы занялись любовью.

Вздохнув, Кетрин села и оглянулась в поисках халатика.

– Да, рвалась. Просто тут кое-что есть, и я не хотела доверять это кому-то со стороны.

– Катерина… – увесистый шлепок по ягодицам оставил розовый отпечаток. – Только попробуй.

– Я всего лишь их нашла, – огрызнулась брюнетка и выскочила за дверь. Через пару минут вернулась и кинула на постель потрёпанную сумку. – Удовлетворяй любопытство.

Но тут же не удержав форса залезла на кровать, и прижалась, нетерпеливо заглядывая через плечо, что он будет делать с её подношением. Элайджа бросил было укоризненный взгляд, Катерина тут же скуксилась. Пришлось тратить время уже на то, чтобы пересадить её поближе и расцеловать в нос и щёки.

Письма и фото, и везде его семья. Больше всего писем – про Ника, Джордж порвал с племянником. Элайджа молчаливо погрузился в чтение, а когда закончил за окном было уже темно. Оглянулся на Катерину. Только сейчас он понял, что за два с половиной часа она даже дышала тише положенного, не говоря уж о смене позы. Идеальный снайпер. И тактик – вымотать, удовлетворить, и потом подсунуть нужную информацию. Остаётся радоваться, что они на одном поле, иначе – он безнадёжен.

– И что?

– Разве ты хочешь быть сам по себе не из-за… Я хотела напомнить тебе о них. О твоей семье.

– Я о них не забывал, Катерина, – ответил Майклсон. – Ты думаешь, что я уезжаю в том числе потому, что не хочу иметь с ними дела?

– Ты уезжаешь, потому что собирался, – она склонилась к его лицу, вглядываясь в глаза. – Но я не верю, что ты собирался уехать один. Без Ника.

– Не собирался.

– Поэтому я и захотела, чтобы ты их прочитал. Вообще, вы все должны их прочитать, раз Джордж оставил переписку, но я хотела, чтобы ты первый, а раньше тебе было не до этого. Но сейчас… – она уверенно продолжила: – Это ничего не изменило, да? Я была не права?

– Да. – Элайджа сел: – Я хочу, чтобы ты поняла – я не бегу отсюда. Если бы всё повторилось сейчас, я бы поступил так же. Семья – единственное, что стоит денег и корпорации, но мне пришла пора создавать свою, а не жить в той, в которой я вырос. Я не разлюбил их, они не значат меньше, чем раньше, но моё настоящее – с тобой и девочками. Мне нужно что-то только моё. Я тоже эгоист, как и все.

– Наше, – повторила Кетрин, чувствуя себя странно. Ответственность – тяжело, и одновременно делала её более сильной.