Прихоть русского немца

бесконечности. Разве не так? А тут еще муж молчальник. Сидит и качает

головой. Попробуй, разберись, то ли соглашается, то ли осуждает. Потом он

неожиданно предложил завести козу. У деда Алеши были конь и кобыла, две

коровки, несколько свинок и куры. Он даже цесарок завел, а кроме того

устроил домашний зоопарк из подстреленных браконьерами зверушек.

Подлечивал их и отправлял на волю. Алеша рассказывал, что даже рысь у

деда видел, которую вообще в наших краях давно истребили.

Яна замолчала, будто собиралась с мыслями, а потом продолжила.

– Получилось так, что отец Алеши попал в подводники и в лес не вернулся,

хотя очень жалел об этом. Их семья сначала жила в Северодвинске, а потом

попала на Камчатку. Оттуда они и вернулись в Гомель, где папе Алеши как

военному пенсионеру дали квартиру. Вообще-то я думаю, что зря Алеша

попросился на кордон деда. После его смерти здесь хозяйничали

временщики. Вот и куролесили. То, что ты увидела - лишь малая толика

того, что здесь было. Удивляюсь, как они центральную усадьбу не спалили.

А с козой получилась интересная история. Алеша привез двухмесячного

пушистика и заверил, что когда коза достигнет совершеннолетия, молока

будет хоть завались. Вместо козы вырос козел. Рога обалденные, пользуется

он ими по любому поводу, бодучий до невозможности. Ты с ним будь

поосторожнее, на вид красавец, эдакий Ришелье. Мы его, кстати, так и

прозвали. Пришлось ему для гарема покупать козочек. Теперь у нас целое

стадо, десять голов. Соорудили для них сарай, ты его не видела, он на

соседней поляне находится. Там же пристроили курятник. С одной стороны

хлопотно, а с другой магазинов здесь отродясь не бывало, так что приходится

выкручиваться. Да и не очень-то живность нас напрягает. Как только сходит

снег, она в лес уходит и кормится сама по себе. Я думала, что эта орава рано

или поздно разбежится, но нет, вечером - как штык. На зиму, конечно,

приходится делать запасы, сено заготавливать, кукурузу и зерно в колхозе

покупать. Ой, совсем забыла. Мы еще и конем обзавелись, Алеша на нем

обходом занимается, пешком при наших расстояниях и железных сапог не

напасешься. Назвали красавца Ходем, он вместо галопа иноходь

предпочитает. Ты на нем еще покатаешься, но не переживай - Ходь

настолько умный, что с первого взгляда распознает новичков. Когда я на него

впервые взгромоздилась, он только шагом передвигался. Отворачивал

голову, сверкая карим глазом, будто спрашивал: "А не хочешь ли

поскакать?". Недели две я на нем просто ездила. А потом он сам решил, что я

созрела. Я отпустила поводья и отдалась на милость коня. А он не просто

скакал, куда ему хотелось, а выбирал тропки, над которыми не нависали

ветви деревьев. Чтоб ты знала, Алеша не любит телячьих нежностей, а я

Ходю втихаря хлеб таскаю, морковку, яблоки, иной раз и сахаром балую. Ой,

совсем забыла. У нас еще яблоневый сад есть. Он, конечно, одичал, но

яблоки вкусные. Алеша собирается его возродить. Думаю, что получится. Он

вообще-то упертый, расшибется в лепешку, но своего добьется.

Яна перевела дух и вопросительно взглянула на собеседницу.

Ошеломленная потоком несвойственной горожанам откровенности, Настя

молчала. Яна открывала ей душу так запросто, будто знала собеседницу сто

лет. Настя долго собиралась с мыслями, которые крутились с тяжким

скрипом и не хотели упорядочиваться. В голове образовалась каша, ей стало

стыдно перед Яной. Действительно ничего не знает о гостье или

притворяется? Уж больно много впечатлений. Сил на то, чтобы переварить

услышанное, не осталось, глаза слипаются.

– Да ты сомлела!
– всплеснув руками, воскликнула Яна.
– Какая же я дура.

Замучила тебя разговорами. Пойдем, уложу.

Настя запомнила, как зашла в небольшую комнату и с упоительным

вожделением повалилась на кровать.

***

– В любом доме найдется целая гвардия чашек, стаканов, фужеров, бокалов

и прочих емкостей для питья, - рассуждал Алексей.
– Это кажется настолько

естественным, что никто даже не задается вопросом, зачем столько добра,

если для любой жидкости достаточно кружки. Никто даже не задается

вопросом, зачем столько емкостей. Для их изготовления тратятся не только

ресурсы земли, но и труд мастеров. Спрашивается, к чему такая

расточительность? Обыкновенной глины в любой стране столько, что ее

хватит на тысячи лет, но нам почему-то непременно нужен фарфор, а

каолина для его изготовления на всех не напасешься, карьеры, где его

добывают, натуральные лунные кратеры.

Алексей был серьезен и хмурился, забавно поджимая губы, как обиженный

школяр. Как и предсказала Яна, он заявился домой в девятом часу вечера и

сразу распорядился свистать всех наверх. Яна уговорами вытащила Настю из

постели. Они сидели на кухне (на улице лютовали комары) и пили крымское

"Каберне".

– Жена надо мной иногда подшучивает, мол всех хочу одеть в домотканые

рубахи, - объяснял Алексей.
– В принципе, что в этом плохого? Рано или

поздно мы вернемся ко всему натуральному. Когда сюда приехал и откопал

свою старую одежду, устроил примерку. Жена посоветовала ее выбросить, но

я уперся. И был прав. Да, такую одежу нынче не носят. Но это не повод,

чтобы от нее избавляться. Вот скажите, что такое мода? Только честно.

Настя растерялась. Она не была готова к разговору о моде, да еще в такой

глуши. Когда все девчонки из ее класса приоделись в джинсы, ей пришлось

убеждать отца, что двести рублей - не такое уж страшное разорение для