Прихоть русского немца

вечером прошерстили пещеру до тупика, который заинтересовал Кригера.

Здесь когда-то текла река, встретившая на своем пути глыбы известняка и

нырнувшая под них. Прорытый ею ход завалило глиной и щебнем. Надо

рыть. Оставив навеску, они отправились на ночевку в лагерь, а утром,

вернувшись к пещере, не обнаружили веревку на входном колодце. Скорее

всего, умыкнули туристы, шляющиеся по плато без всякой цели. Ребята вяло

переругивались. Решали, кто пойдет за недостающей двадцаткой. Бросили

жребий на спичках. Не повезло, как всегда, Куропяткину. Полтора километра

только в одну сторону, да еще по просыпающейся жаре, не слишком его

обрадовали. Дока вернулся часа через два, когда парням надоело его ругать и

они, раздевшись до трусов, превратились в курортников. Швецов и Кригер

настолько разленились на солнышке, что предложили Куропяткину

спуститься в колодец и проверить, на месте ли веревка, навешенная на

шестидесятиметровый колодец.

– Коли взял разгон, зачем останавливаться?
– убеждал Краб.
– Тем более, что

после пробежки ты вспотел, заодно и охладишься.

– Я и так знаю, что ее там нет, - возразил Дока.

– Ты в провидцы записался? Раньше я у тебя таких талантов не замечал, -

сыронизировал Краб.

– На обратном пути заглянул в лагерь москвичей. Они в котловине

расположились, в двухстах метрах отсюда. Польская оранжевая палатка с

тамбуром. Новенькие фирменные комбезы и рюкзаки. Капрон с иголочки,

коню понятно, что ни разу им не пользовались. А две бухты в глине. Парни

пивом угостили, пятилитровую канистру не поленились с собой притаранить.

Двое из Москвы, третий из Серпухова. Сразу видно - в спелеологии ни уха

ни рыла, спросили, какие дырки самые красивые. Я им штук пять

помойников указал. Обрадовались. Поинтересовался, где взяли старые

концы. Эти придурки долго хохотали, мол, не ожидали, что кому-то придет в

голову оставить их в пещере.

Куропяткин замолчал и начал расстегивать комбинезон.

– Что дальше-то было?
– не выдержал Краб.
– Ты им хотя бы сказал, что это

наша веревка?

– Зачем? Мы же сами дурака сваляли. Не надо было оставлять ее на ночь.

– На Красном камне навеска неделями висит, и никто из скалолазов на чужое

добро не зарится, - рассердился Швецов.
– Ты кого защищаешь? Ворюг?

– Пацаны решили, что какая-то группа поленилась вытаскивать концы,

почему бы их и не позаимствовать?

– По-твоему, если кто-то забыл в кафе на столике бумажник, а когда через

пару минут возвратился и не обнаружил его, то сам виноват?

– Можно сказать и так, - пожал плечами Дока.

– Лично я так не считаю, - отрезал Швецов и начал спешно одеваться.
– В

старину ворам отрубали руки или ноздри с мясом вырывали.

– Ребята, что вы надумали?
– взволновалась Настя.

– Всего лишь попросим вернуть украденное имущество, - успокоил ее Краб,

натягивая комбинезон.

Глядя вслед удаляющимся ребятам, девушка топталась на месте, не зная, как

поступить: остаться возле пещеры или последовать за ними. Разумеется,

Швецов прав. Не твое - не бери. Тем более, что капроновая веревка досталась

им не на халяву, покупали ее вскладчину у новосибирских скалолазов. За

Швецова она была спокойна, уравновешенный, зря кулаками махать не

станет. Дока вообще по жизни не конфликтный, чтобы его вывести из себя,

надо как следует постараться. Беспокойство вызывал Кригер - слишком

вспыльчивый, заводится с пол-оборота. Как-то торчали на бону, как обычно

ждали Куропяткина. К ним подошел мужчина, смахивающий на бомжа.

Попросил сигаретку. От него исходил неприятный запах давно немытого

тела. Правила русского этикета курящих состоит в том, что нужно протянуть

пачку, чтобы просящий сам извлек из нее сигарету. Швецов так и поступил.

Мужичок попросил спички. Кондор извлек из кармана коробок и, утаив в

пригоршне огонек, позволил мужичку прикурить. Бомж вежливо

поблагодарил и отправился восвояси. Кригер взбеленился.

– Он сшибает сигареты у всех подряд, - заявил Краб, обращаясь к Швецову.
–

И ты этому потворствуешь. Этот бич и дальше будет выпрашивать еду и

курево.

– Не знаю, как этот мужик оказался на обочине, но не думаю, что только по

своей вине.

– Хорошо, - угрожающе произнес Кригер и устремился вслед за мужичком.

Тот не понял, что от него хочет незнакомый парень, ухвативший его за руку

и потащивший за собой. Взглянув на незнакомца, Настя опечалилась - он

никак не походил на злодея. Лет сорок с гаком. Штаны изрядно потрепанны,

а мятая майка прилипла к телу, скульптурно выявляя угасшую мускулатуру.

Явно бывший спортсмен. Скорее всего, тягал штангу. А глаза перепуганные,

как у собаки, которой грозит живодерня.

– Присядь, разговор есть, - мрачно произнес Швецов, указав незнакомцу на

ступеньку лестницы.

Тот боязливо присел возле него, оглядываясь по сторонам.

– Ну и откуда взялся?

– Можно без биографии? Долго и скорбно.

– Чего здесь торчишь?

– Откинулся. Пока сидел, из общежития выперли. Возвращаться некуда. Да и

незачем.

– А родственники?
– поинтересовался Куропяткин.

– Пока срок тянул, мама померла. Жила в коммуналке. Ее жилплощадь

соседям досталась.

– Сколько бабла упер у туристов?
– желчно поинтересовался Кригер.

– Я не щипач.

– Вали отсюда, - посоветовал Кригер.
– Увижу, изувечу.

***

Настя, в конце концов, отправилась вслед за ребятами. Когда подошла к

краю воронки, поняла, что опоздала. Заварушка набирала обороты. Ее