Принадлежать им
Шрифт:
Волна кайфа проходит по всему моему измученному организму, показывая, что кое у кого восполняется энергетический и физический ресурс. Два часа сна — это отлично просто. Не были лишними.
Не могу сдержать сладкого стона, Черный, услышав, рычит сдавленно и уже обеими лапами подхватывает меня за талию, отрывает от земли, спиной поворачивает к брату, с готовностью принявшемуся оглаживать мой зад в простеньких джинсах-бойфрендах.
Меня, не прерывая сладкого поцелуя, ставят на подножку машины, так, что оказываюсь на одном уровне с лицом Черного, зарываюсь пальцами в его шевелюру,
Прихожу в себя, когда меня очень чувствительно кусают за оголившийся бок!
Взвизгиваю, дергаюсь… И падаю задницей назад!
На колени Серого!
Вот прямо натурального Серого Волчка, так любящего кусать за нежные бока!
Он не теряет времени, тоже тянет к себе и снова кусает! Уже в шею.
Боже!
Меня такой дрожью продирает, что лишь ноги дергаются беспомощно. Глупо взмахиваю руками, задеваю клаксон.
Машина орет мощно, словно олень в гоне, на всю стоянку.
И мы втроем замираем, глядя друг на друга ошалело.
Даже Черный, который все то время, что я падала на колени его брата, подвергалась людоедской атаке и дергала руками, беспрестанно и злобно матерился, не желая убирать своих лап, затыкается.
Я дышу, пытаясь прийти в себя.
Осознать случившееся.
Это что такое было, вообще?
— Это что, мать твою, было??? — вторит моим паническим мыслям грозный хриплый рык Черного. — Серый, ты охуел?
— Сам хорош, — Серый, о временном помутнении которого говорят только чуть покрасневшие щеки и подрагивающие возбужденно крылья носа, говорит холодно и спокойно, — зачем тискал ее? Надо было просто отпустить.
А сам при этом облизывается, каннибал чертов… И задумчиво так гладит горячими пальцами по шее. Там, где все горит после укуса.
— Да я задумался! — рявкает с досадой Черный, — и увлекся! А ты…
— А мне надо в универ… — торопливо влезаю я в перебранку, уже по опыту этих дней зная, что завершится она может очень нескоро. Братья часто ругаются друг с другом, иногда дерутся даже.
Что характерно, это вообще никак не влияет на их дальнейшее общение и совместный досуг. Со мной. Только острее все делает, ярче, я бы сказала. Дурдом какой…
Черный смотрит на меня, выпрямившуюся на коленях его брата и даже ручки сложившую перед собой, словно правильная такая девочка.
Которую только что чуть не разорвали на части двое матерых зверюг.
Скалится раздраженно, тянет меня на себя, вытаскивая из машины, словно морковку из земли.
Ставит на землю, бережно поправляет сбившийся ворот футболки, пряча то место, которое покусал его брат.
Серый надевает мне на голову кепку, слетевшую в процессе покуса. Невесомо ведет нервными пальцами по затылку и позвонкам на спине.
Мурашки по коже бегут с такой готовностью, словно я жду этих касаний. Одновременно заботливых и жестких. Намекающих.
— Мы быстро с делами разберемся, конфетка, — говорит Черный, переглянувшись над моей головой с братом и, как всегда, о чем-то бессловесно пообщавшись, — так что ждем твоего звонка.
— И ты знаешь, что сказать задротику, — добавляет Серый.
— Ага… — неопределенно
киваю я, поправляя лямку рюкзака.Черный закрывает водительскую дверь, пропускает меня и поощрительно шлепает по заднице.
Вспыхиваю, ускоряюсь, наклонив голову и пряча красное лицо под козырьком кепки. Со всех сторон на меня смотрят. И это вообще не моя фантазия. Мы своими играми привлекли к себе столько внимания, что теперь бесполезно делать вид, что не такая… Хорошо, что вряд ли кто-то подойдет спрашивать… Но вот думать, болтать, перемывать мне кости в чатиках… О-о-о… Даже представлять не хочу! Ужас!
Оглядываюсь на полпути, не сумев сдержаться.
Черный все так же стоит, заложив ручищи в карманы джинсов, смотрит мне вслед. Лицо в черных очках — совершенно бандитское. Его брат на водительском тоже не сводит с меня взгляда.
И его физиономия в строгих очках для зрения — совершенно маньяческая.
Боже… Вот я везучая, надо же… Как до сих пор живая, хрен его разберет…
Торопливо отворачиваюсь, снова поправляю сползающую постоянно лямку рюкзака и практически бегу к крыльцу универа.
По пути стараюсь выгнать из головы дурь и красный сладкий морок от поцелуя и горячих тисканий с братьями у всех на виду.
У меня задача.
Найти парня по имени Митя Сказочник. И заманить его в наш волшебный, мать его, лес… К злым и страшным серому и черному волкам…
Надо сказать, что мотивировали меня просто офигенно. Жаль, на вооружение не взять этот способ. Он для Жнецов онли.
38. Универ и Митя Сказочник
— А это кто тебя привез? — торможу и с некоторым удивлением осматриваю девчонку, задавшую такой бесцеремонный вопрос.
Ничего особенного, девчонка как девчонка, ноги, губы, волосы, ресницы. Все по фэн-шую. Наверно, на коммерции учится, на менеджменте каком-нибудь. Или туризме. Ничего не имею против, кроме того, что наши дорожки ни при каких раскладах не пересекаются.
Раньше не пересекались.
А тут надо же, пересеклись!
— А ты кто? — спрашиваю, не особо маскируя грубость.
— Я? — девчонка хлопает ресницами. Не взлетает. К сожалению. Хотя, тенденции имеются, определенно. И стремление — тоже. — Я — Катя Вическая.
Ничего мне это не говорит. Вообще.
— Поздравляю, — киваю я, убедившись, что первое мое впечатление не обмануто, и человека этого я вообще никогда в своей орбите не видела. А, значит, говорить не о чем и некогда. Мне еще Сказочника искать, а, учитывая его способности к мимикрии, могу и не найти, если не потороплюсь. — Мне пора.
Разворачиваюсь в направлении крыльца, но меня резко тормозят за локоть.
— Эй, стой! — на лице у Вичевской столько искреннего недоумения, что мне снова начинает казаться, будто я ей все же чего-то должна, просто забыла об этом, — ты куда?
— На пару, — пожимаю я плечами.
— Ты на вопрос не ответила!
— На какой еще вопрос, блин?
Я уже начинаю нервничать, поглядываю на крыльцо, куда затекают все больше редеющие толпы студентов. Скоро начало первой пары.
— Этот мужик, что тебя привез… Это твой парень?