Принадлежать им

Серый машинально перехватывает за тонкую талию, придерживает пару секунд на весу испуганно округлившую пухлый рабочий рот Катьку.

Она тут же принимается шлепать губами, словно рыбка, и что-то бормотать тихо и взволнованно…

Вот тварь!

Ну надо же, а?

Моргаю, переводя взгляд с лица Серого на моргающие ресницы Вичевской. И чувствую, как меня заполняет злоба злобная!

Какого фига он на нее смотрит?

Черный, чуть сбившись со своего экономного шага, косится на замешкавшегося брата, вздергивает бровь.

А затем спокойно продолжает движение! Ко мне!

Встает на две ступени ниже, так, чтоб наши лица оказались на одном уровне, изучает мое напряженное злое лицо, а затем кратко уточняет:

— Ты попутала, конфетка?

— Это ты о чем? — злобно фыркаю я, ощущая, как недавняя робость и чувство надвигающегося пиздеца полностью сменяются боевой яростью. Потому что какого хрена его брат тискает эту дуру? Он должен был ее, нафиг, бросить на лестнице прямо! Знаю, неправильно, но похер! Я злюсь! И мне не нравится это чувство. Мне не нравится сцена, увиденная только что.

Права никакого у меня на эти эмоции нет, но… Пофиг!

— О твоих словах дерзких, — скалится Черный, показательно засовывая здоровенные ручищи в карманы свободных джинсов. Ему похер, что его слышат все, кто стоит рядом, а те, кто чуть подальше из соображений безопасности, торопливо настраивают чувствительность микрофонов.

— Я сказала то, что думаю, — независимо задираю я подбородок, — а ваше дело — слышать меня или нет. Все равно, я вам ничего больше не скажу.

— Знаешь… — задумчиво оглядывает меня Черный, — я думаю, что был не прав…

Я настолько не готова услышать сейчас эти слова, что реально повторяю мимику Катьки. То есть, открываю рот и хлопаю губами.

— Ты оставила, — раздается за моей спиной тихий голос еще одного участника событий.

Поворачиваюсь и с удивлением смотрю на Сказочника, протягивающего мне накопитель.

Морда у него совершенно дебильная, на мой взгляд, глаза пустые, и, как всегда, абсолютное отсутствие чувства момента. То есть, ему похер, что я тут стою и ругаюсь с пугающим мрачным мужиком, которому может не понравится вмешательство. И также пофиг, что к нам уже приблизился еще один мужик, не менее пугающий, у которого тоже ко мне дело имеется.

И на свидетелей многочисленных Сказочнику тоже похрен. Хотя, в последнем пункте он с Жнецами прямо совпадает. Боже, почему меня одни психопаты в последнее время окружают?

Но вопрос этот, едва мелькнувший в моей гудящей голове, конечно, чисто риторический.

Серый становится на ступень выше, закрывая меня полностью от зрителей, жаждущих продолжения шоу, и смотрит на Сказочника с интересом энтомолога.

Надо же, какой интересный жучок. Надо его на иглу и в коллекцию…

— Ты — Сказочник? — уточняет он у Мити.

И тот кивает равнодушно. Судя по всему, информация, откуда эти взрослые мужики знают его, вообще ему не интересна.

— Это ты мою прогу зааджастил? — все тем же скучным голосом уточняет Сказочник у Серого, мгновенно определив в нем брата по разуму.

— Типа того, — кивает он. — Пошли, есть о чем поболтать… У тебя сырцы с собой?

— У меня все с собой, — отзывается Сказочник, — но я уже сказал ей, — тут он кивает на меня, — по условиям.

— Слышали, брат, — вступает в диалог Черный, пока я пытаюсь найти слова, чтоб тормознуть это безумие. — Имя скажи, и мы ее тебе привезем.

— Нет! — мгновенно взвиваюсь я, чуть ли не подпрыгивая на месте, — нет!

— Привезем… — Сказочник спокойно переводит взгляд с одного Жнеца на второго, — я правильно понимаю, что будет применено насилие? Давление? Шантаж? Принуждение?

— А то! — усмехается Черный, показательно не обращая внимания на мои бешеные пляски.

Серый молчит согласно.

Вот ведь… Гады!

— Прекратите немедленно! Артем! Серый! Я сказала, что я против! Я не позволю!

На меня вообще никто не смотрит!

Стоят, три психопата, и на полном серьезе обсуждают детали будущего преступления!

— Мне этот вариант не подходит, — все так же равнодушно отвечает Сказочник, даже не пытаясь меня перекричать.

— Меня здесь вообще хоть кто-то слышит? — на автомате договариваю я, — что?

— Я думаю, мы договоримся, — спокойно отвечает Серый, кивая приглашающе на машину, — погнали, обсудим… Как ты вообще до этого додумался?

— Я взял готовое решение и немного… костылизировал.

— Может, кастомизировал?

— Нет.

Именно в этот момент Черный, совершенно походя, легким движением руки, взваливает меня на плечо и тащит по ступеням вниз.

В толпе ахают, улюлюкают.

Серый и Сказочник, продолжая беседовать про наш проект, идут следом, никак не реагируя на мое негодующее шипение, потому что громко орать я не могу, сильно на живот давит каменным плечом!

— А вообще, мальчик, зря ты от принуждения и шантажа отказываешься, — весело комментирует мои ерзания и шипение Черный, показательно гладя меня здоровенной лапищей по заднице, — иногда это охуенно срабатывает… Правда, конфетка?

— Пош-ш-шел…

— Обязательно! И очень-очень скоро. Дай только до апартов тебя довезти…

Я, устав сражаться, в бессильной ярости свешиваю руки вдоль широченной спины Черного, смотрю, как тихо разговаривают Серый и Сказочник, идя следом за нами.

Во всей этой тупейшей ситуации есть единственный светлый момент: красная от удивления и злости физиономия Вичевской, сидящей на ступеньках универа, куда ее не особо аккуратно уронил пару минут назад Серый.

Хоть что-то позитивное в происходящем дерьме.

42. Не поцеловал…

Около машины меня сначала ставят на подножку, затем шлепком по заду отправляют в недра здоровенного трактора на колесах. Следом забирается Черный, привычно занимая две трети заднего сиденья.

Серый прыгает на водительское, а Сказочник спокойно занимает переднее пассажирское. Причем, с таким видом это делает, словно всю жизнь только делал, что ездил с бандитами в машине.

По крайней мере, выглядит он совершенно обычно. Невозмутимо и отстраненно.