Принцесса Теней

Я покачал головой, и он ослабил свою хватку.

— Я знаю, что наша отношения больше, чем то, что нам навязали, — честно сказал я. — Я люблю тебя как брата. Ты значишь для меня больше, чем большинство настоящих членов моей семьи.

— Что ж, давай радоваться, что мы не родственники, — поддразнил он. — Потому что если бы у нас обоих был характер Дракона, то у нас было бы гораздо больше таких ссор — и минеты были бы совсем не те.

Я фыркнул от смеха и провел рукой по волосам, выпустив вздох облегчения. Впервые за несколько недель мое сердце стало легким, и напряжение во мне немного ослабло.

— Ты был прав, когда сказал, что я сам себе злейший враг, — пробормотал я. — Кажется, что единственные решения, которые я принимал в последнее время, были в худшую сторону.

— Ну, в последнее время я и сам чертовски хорошо принимаю плохие решения, так что я не могу осуждать тебя. — Лэнс прошел к дивану и опустился на него, наполнив стакан бурбона, стоявший на журнальном столике, и предложив его мне, а затем отпил из бутылки сам.

— Ты хочешь это обсудить? — спросил я, придвигаясь ближе к нему так, что наши ноги оказались прижаты друг к другу. После нескольких недель избегания друг друга, кроме занятий, тренировок по питболу и нашей работы с тенями, связь между нами жаждала этого соединения, и я знал по опыту, что легче поддаться ей, чем пытаться бороться с ней.

Лэнс долго смотрел на меня, потом вздохнул.

— Я хочу. Но не сейчас. Сейчас я просто хочу насладиться твоим обществом и, вполне возможно, провести ночь, баюкая тебя совершенно платонически, совершенно нелепым, блядь, способом, который необходим этой связи.

— Блядь, это звучит так хорошо, — простонал я, откинув голову на спинку дивана и задыхаясь от смеха.

— Может, посмотрим фильм? — спросил Лэнс, включив Фейфликс и найдя один из них.

— Это похоже на рай, — признался я, потому что мне действительно нужно было провести некоторое время, ничего не делая и забыв обо всем дерьме в нашей жизни. Сегодня вечером не будет ни Нимф, ни Советников, ни политики, ни Вега. Просто двое взрослых мужчин смотрят боевики и, вполне вероятно, держатся за руки. Это была самая лучшая ночь, которую я мог себе представить в данный момент. И когда Орион протянул руку и взял меня за руку, я почувствовал, что улыбаюсь, как ребенок на Рождество, и все мои проблемы показались мне немного более сносными.

Дарси

Я лежала на кровати, хмурясь над уравнением нумерологии, пока мой желудок урчал, требуя обеда. Была суббота, и все разговоры в кампусе относились к рождественским планам.

Я не хотела думать о приближении Рождества, когда мы с Тори все еще были в ссоре. Она была единственным постоянным гостем на каждое Рождество с тех пор, как я себя помню. Не имело значения, в каком доме мы жили, какие приемные родители праздновали или не праздновали с нами. Важно было, что каждое рождественское утро мы просыпались и встречали его вместе. Я с рассветом, а Тори часом позже, когда я наконец вытаскивала ее из постели.

Когда выпадал снег, мы строили снеговиков, играли в снежки и делали санки из металлического подноса. Мы оставались на улице, пока наши пальцы на руках и ногах не замерзали, а носы не становились ярко-красными. Это был наш путь. И мне было все равно, сколько нам лет, я все равно хотела проснуться в рождественское утро и сделать все эти вещи со своей единственной в мире плотью и кровью.

Я отправила Тори сообщение, мое сердце колотилось, пока я пыталась решить, что написать.

Дарси:

Если бы я могла рассказать тебе, что происходит, я бы рассказала. Пожалуйста, не отгораживайся от меня, Тори. Скоро Рождество. Мы будем одни в академии, но это совсем не важно, пока у меня есть ты.

Я видела, что она печатает ответ, точки то появлялись, то исчезали, когда она несколько раз переписывала свой ответ.

Тори:

Я не понимаю, почему ты не можешь доверить мне это.

Дарси:

Дело не в доверии.

Тори:

Ясно.

Я вздохнула, пытаясь понять, как это исправить. Если бы я слишком много говорила о том, почему не могу ей рассказать, она бы поняла, что мне угрожают. Как бы больно это ни было, лучшим способом защитить ее было притвориться, что я действительно не хочу делиться с ней этим секретом. Но это было так же хорошо, как забивать гвоздь в сердце.

Что-то сверкнуло на периферии моего зрения, и я обернулась, резко вдохнув, когда Орион появился среди облака звездной пыли, которая быстро исчезла в воздухе.

— Вот дерьмо, — вздохнула я, рассматривая его внешность. Он был одет в элегантные брюки и белую рубашку, его волосы были уложены, а в руке он держал темно-синий цветок того же цвета, что и мои волосы. Цветок был похож на лилию, лепестки крупные, а пыльная белая пыльца переливалась.

— Ты удивлена? — спросил он, и я вскочила с кровати, обхватила его руками и украдкой поцеловала, о чем мечтала несколько дней. Его рот был теплым и манящим, а его хватка на мне усилилась, и мои пальцы ног подогнулись.

— Я определенно удивлена, — сказала я с ухмылкой, отстраняясь.

Он протянул цветок, покрутил его между пальцами с ухмылкой и передал мне.

Я взяла его, жар охватил мои щеки.

— Как красиво.

— Ничего особенного. А вот ты… — Он снова притянул меня к себе, вырвал цветок из моей руки и бросил его на мой стол. — Выглядишь абсолютно восхитительной.

— Что… — Прежде чем я смогла закончить это слово, Орион бросил на нас горсть звездной пыли, и меня затянуло в галактику звезд.

Я кувыркнулась сквозь ткань между мирами и едва не врезалась в Ориона, когда мои ноги коснулись твердой земли. Хотя приземляться у меня получалось все лучше.

Я огляделась и забыла, как дышать, вглядываясь в окружающее меня пространство. Мы находились под огромной плакучей ивой, густые ветви которой свисали по краям широкой поляны под ней. Иней покрывал ветви сверкающим голубым светом, а над нами висела люстра из чистого льда, в которой мерцали золотые лучи. Под ней стояли стол и два стула, вырезанные изо льда и покрытые толстыми меховыми одеялами. Еда заполняла каждый уголок, а в самом центре стояла бутылка вина. Земля была покрыта пушистым белым слоем снега, а в самом центре, словно по стеклу, бежал замерзший ручей.

— Это слишком, не так ли? — Орион нарушил молчание. — Я знал, что это слишком много, но я просто продолжал добавлять сосульки…

— Лэнс, это невероятно, — я повернулась к нему, потрясенная тем, что он сделал. Он взял меня за руку, и сотни слов готовы были сорваться с моих губ, но ни одно из них не вырвалось. Ни одно из них не было достаточно хорошим, чтобы выразить, как много это значило для меня.

Он создаёт маленькие миры, которые принадлежат только нам. Под бассейном, между простынями, под ивой. Он мог сделать любое место нашим и отгородиться от всех других живых существ.