Принцесса Зорти 1

– Ты играл с мальчишками?
– удивилась девочка.
– Что-то я тебя не приметила.

– Да как же!
– возразил мужик.
– Я же одним из первых успел подобрать бумажку. А потом Джон мне как засветит по носу, я и полетел.

Зорти пристально вгляделась в его лицо, и оно показалось ей слегка знакомым. Нет, невозможно! Сознание отказывалось верить в такое. Перед нею был тот самый мальчишка, на помощь которому она бросилась! Только теперь он постарел лет на двадцать.

Что же это могло означать? Проклятая грязевая лужа телепортировала их обоих, вот только куда? Неужели в будущее? Хотя нет, если бы они оказались в будущем, то сами не изменились бы. И только тут она спохватилась - если этот пацан так постарел, то что же случилось с нею самой? Зорти поспешно ощупала свое лицо и ладони, но они, остались, как будто, прежними. Ощупала свои волосы - но они были по-прежнему короткими, такими как их остриг робот-парикмахер на Зеване. (Надо сказать, что королева, конечно же, держала штат живых цирюльников, но Зорти, как и все ее друзья-мальчишки с их короткими стрижками пользовалась только услугами роботов). Наконец, она увидела свое отражение в какой-то огромной бутыли, валявшейся на земле, и совершенно успокоилась - она оставалась абсолютно прежней двенадцатилетней хлопачарой. Более того, черная грязь даже не оставила следов ни на ее светлых волосах, ни на комбинезоне и сапогах! А вот бывший мальчишка, наоборот, теперь занялся тем, что стал вычесывать грязь из волос и бороды. Про одежду его и говорить было нечего.

– Пойдем, - Зорти дернула своего странного знакомого за рукав.
– Доберемся до деревни, обсохнем, может, что разузнаем.

– О чем?
– спросил мужик недоуменно.

– Ну, как о чем?
– вздохнула принцесса.
– О том, что с нами случилось, и что теперь можно предпринять.

– Да чего тут предпринимать-то?
– искренне удивился бывший мальчишка.
– Теперь мне нужно только поработать с годик, избу себе справить да найти жену пожирнее.

Зорти все-таки тянула его за рукав до тех пор, пока он не поднялся и не побрел за нею с животной покорностью.

Принцесса решила, что раз здесь ночь, то как раз самое время отдохнуть - день опять получился слишком насыщенным. Поэтому она постучалась ближайшую избу, собираясь просить о ночлеге.

Дверь открылась через несколько минут, и на пороге показалась точно такая же толстенная баба, каких Зорти видела сегодня на деревенской площади, и по-английски спросила, кого тут черти носят. Из этого принцесса сделала вывод, что они находятся все на той же планете Рутабага.

Она коротко объяснила, что они заблудившиеся путники и им нужен ночлег. Толстуха назвала такую астрономическую сумму в кронах, что даже совсем не жадная принцесса подивилась ее наглости. Вслух она, конечно же, ничего не сказала, а молча полезла в карман за деньгами, которые, как оказалось, пришлось отдать без остатка. А это значило, что надо поскорее убраться с этой планеты, где о карточках, похоже, и не слышали.

В избе уже давно погасили свет, а значит, все давно спали.

– Где можно переночевать-то?
– спросила Зорти.

– Ему - вон там, на лавке, - указала рукою толстенная баба.
– А ты, девочка... ну, пожалуй уместишься на сундуке, с моими детьми.

Принцесса благодарно кивнула и отправилась в дальний угол, где располагался огромный, окованный металлическими полосами сундук. Поверх него лежала шкура какого-то мохнатого зверя, а из-под нее торчали босые немытые ноги детей разного возраста. Зорти машинально пересчитала эти ноги, потом недоуменно помотала головой. Что такое? Мерещится ей что ли? Она пересчитала снова, потом еще раз. Нет, никакой ошибки - ног было шесть. То есть получалось, что у хозяйки трое детей! С таким Зорти еще никогда не сталкивалась, и даже не подозревала, что подобное может быть в тридцать первом веке.

Во Всеславии и большинстве окрестных королевств считалось нормой, чтобы в семье был один ребенок, или же мальчик и девочка, как завещал один из гуманнейших людей всех времен, ирландский писатель Джонатан Свифт. Но трое детей! Трое! Избавьте все боги вселенной!

Зорти кое-как примостилась с краю сундука. Залезать под шкуру она не стала, а просто подложила руку под голову и попыталась заснуть. Но сон что-то не шел, видимо из-за только что испытанного шока. Принцесса ворочалась во сне, невольно размышляя о том, что здесь творилось, и как это не вязалось с привычным миром. Невероятное происшествие с лужей, телепортация и внезапное старение мальчишки сразу же отошли на второй план перед многодетностью хозяйки.

Во многих звездных королевствах, основанных землянами, в обязательную школьную программу для подростков входила пьеса Георгиоса Логикоса "Третий лишний". Она была написана в 2115 году на греческом языке в стиле классических эллинских трагедий. Сюжет ее состоял в том, что из-за появления в семье третьего ребенка, старшие брат и сестра почувствовали себя совсем ненужными и по-настоящему, в буквальном смысле, утонули в собственных слезах. И родители их, поняв, что натворили, умерли от горя. Ну и третий ребенок, оставшись один, умер от голода.

Зорти впервые задумалась о том, насколько это хорошо, что она росла не в многодетной семье. Ее по-настоящему любили родители - и мать, и покойный отец. Эта любовь заключалась отнюдь не в баловании королевского отпрыска - принцесса росла неприхотливой, и ее совсем не волновала дворцовая роскошь. Нет, эта любовь была чем-то особенным, непередаваемым словами - какой-то невесомой, воздушной гармонией, полным взаимопониманием, благодаря которому королевская семья оставалась одним целым. Они, все трое, были друг для друга центром вселенной, составляли незыблемый, нерушимый равносторонний треугольник, беспрестанно отражая друг друга. И этому не могло помешать ничто - ни взрослые обязанности родителей, ни ребячьи выходки дочери.

Эта гармония пошла прахом, когда неожиданно умер отец. На плечи королевы разом легли порядковый номер и заботы о государстве. А заодно - болезненные, на грани безумия мысли о дальнейшем престолонаследии.

И принцесса чувствовала, что если бы в семье были другие дети, то, гармонией бы вообще не пахло раньше, треугольник превратился бы в нелепый, лишенный изящества многоугольник, в котором одна сторона все время выпирала и выпирала бы наружу под давлением остальных, и в конце концов вылетела бы.

А ведь даже во всех сказках говорится о том, как неуютно живется в многодетной семье, как соперничают межу собою три брата или сестры. "Сказка о царе Салтане", "Конек-горбунок", "Аленький цветочек", "Кот в сапогах", "Золушка", не говоря уж о многочисленных народных сказках - все это свидетельства непримиримой вражды в многодетной семье. Почему во всех сказках младший брат "дурак"? Да потому, что любимец родителей, и старшие братья его за это ненавидят. И их можно понять. Вот хотя бы в "Коньке-Горбунке" - старшие братья беспрекословно берутся выполнить отцовское задание, а младшего Ивана отцу приходится задабривать, обещая ему и духовную, и телесную пищу - лубков, гороху и бобов. Ну как же старшим не злиться? Между двумя братьями и то не всегда все гладко - вспомните-ка "Руслана и Людмилу", где Черномор обезглавил своего брата-великана.

Настоящую любовь нельзя делить на многих людей. Отец, мать и ребенок одаривают друг друга всем жаром своей души, понимают друг друга без слов, видят в глазах любимых всю вселенную. Есть, конечно, еще дедушки и бабушки, дяди и тети, и прочие близкие люди, но это второстепенные персонажи пьесы, хотя и очень важные, и любимые, а главными героями остается лишь неизменное трио, или хотя бы квартет. Но если детей становится много, то гармония рушится. И встает вопрос - которого из них любить по-настоящему, а которых по остаточному принципу? Можно, конечно, попытаться растянуть любовь на всех, и тогда она станет жидкой, как кисель, расплывется туманом и растает. Ведь любовь, как и любая другая энергия, не берется из ниоткуда, ее количество во вселенной строго ограничено.

Конечно, те, кто вырос в многодетной семье, могут возразить, что им было очень даже неплохо. Но точно так же тот, кто родился инвалидом, может утверждать, что очень даже неплохо жить без рук, ног, или глаз - ведь он просто не представляет, как бы жилось по-другому.

Многодетность была простительна древним людям, жившим до начала космической эры, когда детей накапливали про запас из-за высокой смертности и плохой медицины - авось, один из десяти и выживет. Но теперь, когда медицина достигла совершенства, чем можно оправдать подобную безответственность?