Принцип меньшего зла

– У Поттера получилось особо сложное зелье. Он онемел от счастья.

Минерва ещё что-то там говорит, вычитывает Снейпу, что по ночам надо не зелья варить, а спать, тем более мне, Снейп спокойно мажет джемом тост и вонзает в него зубы, а меня как молнией прожигает воспоминанием почти недельной давности - так кусаться, когда кончаешь, Мерлин мой, кто бы мог о нём такое подумать...

Северус Снейп.

Особо сложное зелье.

Я вложил в него всё, что у меня было. Всё - и себя, я киплю в этом зелье, и, может, когда-нибудь буду уверен сам, что я - не лишний компонент.

Это тоже сложно. Когда, расставляя чистые колбы по местам и уже придумав продолжение для утренних поцелуев, я спрашиваю, что мы будем делать в выходные, тушуюсь под его взглядом и бормочу, что, может, в лаборатории помочь или ещё что-то, Снейп говорит:

– Если мне не изменяет память, вы должны своим друзьям встречу. И именно в эти выходные.

– Забыл, - я растерянно смотрю на него, я действительно забыл, столько всего...
– Я напишу Гермионе, что не могу пока...

– Не выдумывайте, всё вы можете, - отвечает Снейп.
– Минерва права, вам не следует проводить всё время в подземельях.

Когда это она такое говорила...

Ставлю последнюю колбу, опираюсь ладонями о стол, стою, созерцаю крошечную выбоинку в камне столешницы. Я и не ждал, что он отдаст мне всё своё время, просто слишком рано, я ещё не до конца поверил, что всё будет хорошо... я же не могу вот так, взять и отпустить его, и уйти хотя бы на день... а он, конечно же, может... и вдруг я вернусь - а всё по-старому...

– Поттер, - раздаётся у самого уха, он умеет подходить неслышно, или это я ушёл в себя.
– Ну что опять такое?

Я сам понимаю, что маюсь сейчас надуманной ерундой, даже признаться стыдно, поэтому не отвечаю.

– Поттер, что вы там себе вообразили?

Стоит только повернуть голову, чтобы зацепиться за его взгляд, внимательный и настороженный.

– Всякую чушь, - отвечаю.

– Значит, выбрасывайте её из головы поживее, - велит он.
– Сегодня ляжете пораньше, выспитесь, завтра успокоите ваших друзей, иначе они скоро сами явятся - проверять, не опоил ли я вас чем-нибудь. А я не жажду видеть у себя в подземельях аврорские мантии.

– Хорошо, - говорю я, обхожу его и плетусь к выходу, надо отправить Гермионе сову.

– И чтоб вернулся завтра не позже десяти вечера, Поттер, я приду и проверю, - доносится вслед.

– Куда?..
– спрашиваю, обернувшись и тупо уставившись на него.

– Поскольку выходной и послезавтра тоже, в ваш безумный дом на площади Гриммо, я полагаю, - говорит Снейп.

А... Э... Что?! ...Ооо! Йееееее!

Всё это чехардой мелькает, вопит в голове, едва не выплёскивается наружу. Снейп, кажется, старается не улыбнуться, у него получается, а у меня, конечно, нет - губы сами собой растягиваются в идиотскую улыбку до ушей.

Я бы мог и раньше, я бы мог и с утра, но в десять так в десять.

Утром сова приносит ответ от Гермионы.

Они с Роном ждут меня в «Дырявом котле» к четырём, и, пикси меня пощипай, я не знаю, что им говорить. И куда себя девать до четырёх - тоже. После завтрака суюсь в лабораторию, но Снейп завис над крохотным котелком, капает туда что-то синее из флакона, отворачивается после каждой капли - сколько капель до взрыва, сэр?

Мешать Снейпу во время эксперимента - самоубийство. Поэтому я тихо забиваюсь в уголок, сажусь на жёсткий табурет и просто смотрю.

– Поттер, вы во мне дырку просмотрите, - говорит Снейп и гасит огонь.

– Получилось?
– спрашиваю, кивая на котелок.

– Нет, - коротко отвечает он, ведёт пером по записям, жирно черкает, словно ставит крест.
– Вы ещё здесь? Вам что, делать нечего?

Киваю.

– Мне к четырём, - говорю.

Снейп уничтожает содержимое котелка, шарит взглядом по полкам, призывает откуда-то сверху небольшую жёлтую коробку и всовывает мне в руки.

– В общий каталог, Поттер. Всё, что здесь найдёте. Информацию по каждому на отдельные карточки и перечень.

И принимается готовить набор ингредиентов для очередной попытки.

Коробка битком забита маленькими неразборчиво подписанными пакетиками. Видела бы Гермиона - опять бы Синдереллой обозвала.

Спросить, помнит ли он про десять часов вечера, я не решаюсь.

В лабораторию заглядывает директор МакГонагалл, неодобрительно качает головой, увидев меня, копающегося в груде неописанных ещё ингредиентов, довольно холодно спрашивает у Снейпа какое-то снадобье и уходит. А, да, я же торчу в подземельях в выходной... догнать, сказать, что Снейп не виноват? Ладно, не буду... потом скажу.

К четырём успеваю едва-едва. «Дырявый котёл» сегодня полон, нахожу нужный столик по рыжей шевелюре Рона, они сидят с Мионой, касаясь друг друга плечами. Плюхаюсь напротив, говорю:

– Привет.

Они, кажется, рады, я тоже рад их видеть, даже когда Рон говорит:

– Ну как тебе там, Гарри? Сильно тебя Снейп достал?

– Скорее, я его, - улыбаюсь.

Думаю, Миона сейчас меня понимает, она умная девушка, хотя я и не ответил на её «Гарри, это что - Снейп?!!», а Рону, конечно, ничего не известно.

Так я думаю примерно до второй пинты эля, а потом Рон спрашивает вместо очередной истории из жизни авроров:

– Гарри, чего ж ты не сказал, что тебя ещё тогда повело на Снейпе? Ай!
– это Гермиона его локтем в бок пнула.
– Герми, больно! Я что, спросить не могу? Я себе, между прочим, всю голову сломал, а оно вон как, оказывается!

– Я, кажется, и Гермионе ничего такого не говорил, - отвечаю, глядя в упор на подругу.
– Миона, кто-то ещё в курсе твоих догадок?

Гермиона слегка смущена, но только слегка.

– Я только Рону, - говорит она и укоризненно смотрит на друга.
– Который, кстати, обещал тебя не трогать по этому поводу. А вообще ты мог бы и сам нам сказать, сразу.

– Точно, - кивает Рон и забрасывает в рот золотистый ломтик картофеля.

– И что бы изменилось?
– спрашиваю.

– Ну-у-у, - говорит мой друг, - я б решил, что ты амортенции хлебнул. Извини, Гарри, была б это симпатичная девчонка, или пускай даже симпатичный парень, хоть мне и от такого было б не по себе... А то Снейп. Но Герми говорит, что ты вроде как сам... Зато не было б этой идиотской затянувшейся ссоры. Гарри, а может, это всё-таки амортенция?