Пристанище

– Тогда было проведено расследование, чтобы уточнить обстоятельства гибели Нунеса. По его итогам никому не предъявили обвинений, заключение: несчастный случай. Там было множество свидетелей, а произошедшее даже попало на фотографии. Погибший – португальский археолог, он готовился прыгнуть с парашютом в месте, которое называется Пещера ласточек. При разбеге он оступился, споткнулся и упал в пропасть. Погиб сразу. Трое других ждали его внизу.

– Черт меня побери! – воскликнул Сабадель. – Он что, разбился в каменном колодце? А при чем тут парашют?

– Это вертикальная и очень глубокая пещера, по форме действительно колодец. Мы изучили ее фотографии в интернете, это просто ужас. – Марта взглянула на Субисаррету, предлагая присоединиться к ее рассказу.

– Надо же быть таким дураком, – пробормотал Сабадель. – Помереть, прыгнув в какую-то дыру…

– Ладно. – Валентина повернулась к доске и вычеркнула имя Нунеса из списка подозреваемых. – Значит, здесь тоже тупик. А что говорят родные Карсавиной?

– Да толком ничего, – ответила Марта Торрес, увидев, что Субисаррета, как и всегда, уставился в пол, уступая ей право отчитываться за двоих. – В посольстве сообщили, что мать Карсавиной попала в больницу, сейчас она на седативных препаратах. Брат тоже ничего особенного не сказал. Похоже, они с сестрой были в хороших отношениях, но общались мало. Он считал ее лесбиянкой, потому что она жила с девушкой и не знакомила близких со своими мужчинами. Домой точно никого не приводила. Но когда мы его спросили о друзьях и знакомых Карсавиной, выяснилось, что он помнит имя Паоло Иовиса, хотя явно считал его просто коллегой сестры. Парень, видимо, убежден, что Астрид Штраусс была партнером Карсавиной, а не просто ее соседкой по квартире.

– Да примерно так оно и обстояло, – вмешался Ривейро, до сих пор молчавший. – Карсавина когда-то состояла в отношениях с Астрид Штраусс, но они уже давно расстались. По крайней мере, так утверждает сама Штраусс.

– Все верно, – подтвердила Валентина. – И если с Паоло Иовисом Ванду Карсавину связывали более близкие отношения, чем с другими, может, между ними тоже что-то было. Нельзя забывать, что многие преступления совершаются на почве страсти. В любом случае, – она посмотрела на Торрес, – брат Карсавиной не замечал ничего странного в последние месяцы?

– Говорит, что нет.

– Значит, опять тупик. – Валентина зачеркнула на доске надпись “Семья Ванды Карсавиной”. – Остаются Хельмут Вольф и Альберто Пардо. Надеюсь, мы получим ценные сведения о Вольфе уже сегодня утром, немецкий прокурор в пути, а с ним и сестра убитого. Приедут – мы с ними поговорим.

Прежде чем продолжить, она какое-то время смотрела на доску, словно где-то среди записей прятались ответы на все вопросы.

– Ривейро, ты вчера разговаривал с женой Пардо. Есть что-нибудь интересное?

Сержант покачал головой:

– Она сомневается, что он был знаком с другими жертвами. Да и в последние годы они ни разу не были ни в Германии, ни в пещерах Пуэнте-Вьесго, хотя она слышала о Пещере монет от мужа.

– И все?

– Боюсь, что да. Никаких странных происшествий в последнее время, никаких новых знакомств и, кажется, счастливый брак. Жена Пардо уверена, что никто не мог желать ему зла.

– Стоит умереть, как мы сразу превращаемся в святых, – внезапно сказал Субисаррета, и все уставились на него. – Наверное, потому, что все мертвые одиноки.

– А вот и Харе Кришна излил на нас свет своей мудрости… – пробормотал Сабадель.

– Так, подытожим: что мы имеем? – Валентина оглядела свою группу. – Единственное, что связывает все три жертвы, – монеты из пещеры в Пуэнте-Вьесго, а кроме того, все трое имели отношение к исторической науке. Все, что у нас есть, – три человека, которые два года назад вместе с Вандой Карсавиной посетили Пещеру монет и провели с ней выходные, когда она была убита. Это делает их главными подозреваемыми в убийстве Карсавиной, но не в двух других случаях.

– Возможно, следует тогда сосредоточиться на том, что между ними общего, – сказал Ривейро. – На монетах.

– Ты прав, – кивнула Валентина. – Почему эти монеты так важны? Зачем убийца подсовывает их нам?

– Эта находка не имела большой ценности, лейтенант, – пренебрежительно сказал Сабадель. – Даже в музее монеты лежали в обычном ящике, все про них забыли.

– Может, дело как раз в том, что все про них забыли? Вдруг убийца хотел спасти монеты от забвения?

Ривейро покачал головой:

– Убить трех человек, чтобы потом выставить напоказ какие-то археологические находки, не имеющие особой ценности?

– Может, для самого убийцы они как раз имели ценность.

– Это мужчина? – спросила Марта Торрес.

– Возможно, – ответила Редондо. – По крайней мере, способ, которым были убиты Альберто Пардо и Хельмут Вольф, скорее характерен для мужчины. Во-первых, нужна физическая сила, чтобы задушить человека, во-вторых, чтобы отнести его тело на болото, если задушить не удалось. Если принимать во внимание возраст всех трех жертв, то, скорее всего, можно говорить о мужчине от тридцати до сорока пяти. Место, где нашли труп Карсавиной, и крайне необычный способ, которым она была убита, наводят на мысль, что у убийцы обширные познания в истории. То, как обошлись с телом, тоже очень показательно. Наш Бэтмен, – она взглянула на Торрес и Субисаррету, – причесал Карсавину, надушил ее и придал телу эффектную позу. Такое отношение указывает либо на близость с жертвой, либо на навязчивую идею превратить убийство в театральное действо.

– Но убийца обставил так лишь одно убийство, а не все три, – возразил Ривейро.

– А если убийц несколько? – предположил Камарго.

– Это исключать нельзя, – согласилась Валентина, – однако в таком случае они или действуют сообща, или копируют друг друга, потому что подпись одна и та же – монета. – Она допила остывший кофе. – Так, если вопросов больше нет, то закругляемся. Все знают, что делать. Мы с Ривейро допросим эту троицу, а потом займемся Альтамирой. Остальные, если вы наткнетесь на что-то важное, немедленно звоните.

Все закивали, и Сабадель первым направился к двери. У порога он резко остановился – в дверях возник настоящий великан, рост под два метра, массивная фигура, выступающая челюсть.

– С дороги, младший лейтенант, дайте пройти, – раздался из-за спины великана голос капитана Карусо. Вслед за великаном он вошел в кабинет. – Удачно, что все в сборе. Редондо, хочу вам представить Хайме Лермана, следственного прокурора из Германии. Сестра Хельмута Вольфа сейчас на опознании тела в Институте судебной медицины.

– Добрый день, – удивленно сказала Валентина. Она не ждала немецкого коллегу так быстро.

Вся ее группа притихла, явно впечатленная гостем. Лерман невозмутимо оглядел всех и сунул руку в карман своего костюма, явно сшитого на заказ. Он проделал это так выразительно, что Ривейро ничуть бы не удивился, достань он оружие. Но немецкий гость извлек из кармана коробочку леденцов и сунул один в рот. Немного покатав леденец во рту, он заговорил:

– Здравствуйте, лейтенант Редондо. Я наслышан о вас. Сеньоры, – он кивнул в знак приветствия остальным членам команды, – сеньорита… – исправился он, взглянув на Марту Торрес.