Призраки Пянджа

— Это электромагнитные излучатели, — сказал он без всяких сомнений. — Сигнал от них улавливается специальным оборудованием. Так можно точно распознать их местонахождение. Причём довольно скрытно: никаких радиопомех, отличная маскировка.

— Мой компас сработал на них, — улыбнулся я.

— В этих горах много металла, магнитных аномалий, — пожал плечами Марджара. — Брошенная военная техника. Магнитные возмущения можно списать на такие вещи. Потому вряд ли кто-то обратит внимание на колебание стрелки компаса.

— Я обратил, — хмыкнул я.

— Ты наблюдателен, — бесэмоционально проговорил Марджара.

— Значит, вы использовали маяки, чтобы отмечать себе путь в горах?

— Да. Разведать и пометить наиболее удачную тропу, по которой можно было пересечь границу через горы.

Я наполнил вторую фляжку. Выпрямился и глянул Хусейну прямо в глаза.

— У Шамабада есть что-то подобное? Есть похожие излучатели?

Марджара вдруг нахмурился. Взгляд его сделался внезапно подозрительным, но лишь на одно мгновение. Почти сразу глаза Хусейна стали холодными и безучастными ко всему.

— Я… — начал он.

Внезапно в расщелине, за камнем родника, я услышал какой-то звук — звук каменной осыпи.

— Тихо. Слышал? — проговорил я, медленно укладывая фляжку на землю и снимая автомат с плеча.

Марджара не ответил. Только кивнул. И пригнулся.

Жестом я приказал ему оставаться на месте. Сам же аккуратно обошёл замшелый валун. А потом увидел какое-то движение в неглубокой, но достаточной, чтобы укрыться от чужих глаз, расщелине.

Тогда я быстро сообразил, что там прячется человек. И вскинул автомат.

— Стой! Руки!

Глава 12

Я внимательно всматривался в густую тень неширокой, но глубокой расщелины. Оценивал тёмный силуэт человека, что скрывался в этой тени.

Больше всего в образе этого незнакомца привлекали внимание глаза. Большие, миндалевидные, они поблёскивали от страха.

— Выйти, — приказал я строго, но беззлобно.

К этому моменту я уже понял, с кем имею дело. Это был мальчишка Джамиль — второй сын Айдарбека.

Мальчик не пошевелился. Только напугался моего голоса и оружия, что я на него наставил. От этого глаза его расширились ещё больше.

Не сводя с него автомата, я жестом подозвал его выходить. Вряд ли этот пастушонок может изъясняться на русском языке.

Он послушался.

Хватаясь за сырые от воды камни и внимательно выбирая, куда встать на мокром дне расщелины, он полез наружу.

Когда вышел на свет, я смог его рассмотреть.

Мальчишке можно было дать не больше семнадцати, ну максимум восемнадцати лет.

У него было смуглое лицо со всё ещё по-детски мягкими чертами, но широкие скулы уже обострились, намекая на то, что скоро мальчик станет мужчиной.

Джамиль был худ и жилист, но достаточно высок. Тем не менее он сутулился, будто бы стараясь казаться меньше и незаметнее. По-юношески узкие плечи парень немножко вздёрнул к ушам, будто бы опасаясь внезапного удара.

Джамиль носил старый, видавший виды чапан землистого цвета. Подпоясал его кожаным ремнём с большой медной бляхой. Шерстяные домотканые шаровары заправил в кожаные ичиги.

У парня были чёрные, вихрастые волосы. Выбритые по местному обычаю на висках, они, тем не менее, выбивались из-под войлочного калпака с ушами. Ложились на лоб непослушными прядями.

— Что там, Саша? — спросил Марджара.

Услышав его голос, мальчишка явно ещё сильнее напрягся. Глаза его пуще прежнего заблестели страхом.

— Проводника Зубаирского нашёл, — бросил я суховато.

Хусейн сделал два медленных шага, внимательно наблюдая за мной. Потом, видя, что я его не останавливаю, пошёл быстрее. Обошёл замшелый валун.

Лицо мальчишки, смуглое и бугристое на щеках от постоянного нахождения на ветру и на солнце, вытянулось в изумлении, когда он увидел знакомого ему Хусейна.

Тот поспешил ему что-то сказать.

Голос Марджары звучал тихо и успокаивающе.

— Что ты ему сказал? — спросил я на всякий случай.

— Чтобы он не боялся. Что тебе можно доверять и ты не лишишь его жизни.

Я всмотрелся в лицо мальчика. Тот не решался отвечать взглядом. Зрачки его скакали, на несколько мгновений встречаясь с моим взглядом, но он почти тут же отводил их в сторону. Боялся смотреть прямо.

— Передай ему, что да. Мы не тронем его. Но ему придётся пойти с нами.

Хусейн передал.

Мне казалось, что лицо Джамиля уже не может стать ещё более испуганным. Однако оно стало.

— Спроси, есть ли у него оружие?

Марджара спросил снова. Перепуганный мальчишка быстро отрицательно покачал головой.

— Он врёт, — тут же сказал я. Глянул на Марджару.

— Вероятно, — кивнул Хусейн. — Я бы, на его месте, прихватил бы винтовку Молчуна.

— Я бы тоже. Последи за мальчишкой. Я проверю расщелину.

— У этого Молчуна температура, видать, — сказал Мартынов, выйдя из шалаша и сразу покосившись на Джамиля, сидевшего у стены нашего укрытия.

Мальчишку мы обыскали. При себе у него нашлось два десятка патронов для мосинки, самодельный охотничий нож и мешок сухарей. В расщелине, как и ожидалось, я нашёл винтовку Мосина.

Впрочем, для предосторожности я избавился от оружия — просто выкинул её в пропасть. Так, на всякий случай, чтобы никто не соблазнился.

Ситуация и так была сложной. Получалось, что против двух пограничников — трое нарушителей, пусть один из них даже и ранен.

Да и Марджаре я не доверял. Этот человек, хотя всеми силами и пытался демонстрировать нам с Мартыновым свою полнейшую лояльность, всё равно казался мне скользким.

Его явное рвение убить Зубаира меня настораживало. Потому я решил держать с ним ухо востро.

Мальчишку мы допросили через Хусейна. Оказалось, он примерно знал, где снайпер устроил нам ловушку. Тогда я приказал ему показать это место.

А вот дела с Зубаиром были не очень. Снайпер молчал. Он постоянно делал вид, что спит. Если бодрствовал — отказывался отвечать на вопросы. Оправдывал, так сказать, своё прозвище.