Призраки Пянджа

— Не случится, — ухмыльнулся я. — Я знаю, что делаю. И помощи Марджары мне хватит. А тебе нужно присмотреть за мальчишкой.

Я снова глянул на Хусейна. Добавил, понизив голос до практически шепота:

— Мне кажется, он что-то задумал. И для этого ему нужен мальчишка.

Мартынов сжал губы. Хотел было обернуться и взглянуть на Марджару, но одёрнул себя.

— И теперь он понимает, что мы что-то подозреваем, — докончил я.

— Понимает? — удивился Мартынов.

— Да. Потому что мы тут с тобой шепчемся.

Зрачки Мартынова забегали. Он понял, что поторопился вести со мной подобные разговоры. Однако я считал, что лучше так, чем оставить этих двоих наедине хоть на одну минуту. Пусть подозревает. Это сделает его менее решительным. Но и более внимательным.

Иногда, чтобы продолжать игру, нужно чем-то жертвовать и идти на риск.

— И… и что же делать? — растерянно спросил Мартынов.

— То, — я едва заметно улыбнулся, — что я тебе сказал — идти с Джамилем за лекарственными травами.

К одиннадцати часам дня Мартынов с Джамилем вернулись в лагерь. Витя принёс полный вещмешок трав. Тогда мы спросили пастуха, знает ли он, как готовить лекарственные отвары или мази. Через Марджару он сказал, что знает.

— Ну тогда готовь, — сказал я. — Если что-то нужно, говори сразу, потому что Хусейн пойдёт со мной, а Витя останется тебе помочь.

Когда Марджара передал мои слова мальчишке, тот кивнул. Сказал, что нужно больше воды и подходящие камни, чтобы растереть травы.

Мартынов, ругаясь про себя матом, встал. Взял полупустую фляжку.

Мальчишка, усевшись у маленького костра, принялся вынимать пучки трав из вещмешка.

Я сел рядом. Стал за ним наблюдать.

— Идём, — вдруг сказал Марджара, стоявший за моей спиной. — Ты говорил, наряд придёт к полудню.

Он поднял взгляд к небу, козырьком приложил ладонь ко лбу, чтобы не слепило солнце.

— А скоро полдень, — констатировал Марджара. — У нас мало времени.

Я проигнорировал его слова.

Взял пучок дикого лука, осмотрел и отложил. Взял тысячелистник.

Джамиль, ломавший и подбрасывавший в небольшой костёр сухой хворост, явно занервничал. Он то и дело зыркал на меня, не поворачивая головы. Пастушонку казалось, что я этого не замечаю.

Я взял один стебелёк тысячелистника.

В прошлой моей жизни был у меня один случай в восемьдесят шестом. Группа наша застряла в горах. Отрезанные от связи с командованием, от внешнего мира, мы неделю сидели там, в окружении душманов.

Тогда нам хорошо помог один местный пастух.

Я всегда не очень хорошо разбирался в травах, однако Леня Голубков — кичившийся тем, что проходил углублённую подготовку по выживанию в дикой местности, взялся лечить раненых местными травками, когда медикаменты были уже на исходе.

Если бы не пастух, неплохо разбиравшийся в травах, Голубков напоил бы всех чаем из беладонны. От пастуха же я узнал о болиголове — коварном растении, которое легко можно было спутать с некоторыми лечебными травами.

Я осмотрел стебель тысячелистника. Провёл пальцем по его гладкой поверхности. А потом заметил едва приметное фиолетовое пятнышко у основания.

Растение сорвали так, чтобы на основании стебля почти не осталось этих пятен. Да только Джамиль, видимо, нервничал. А может быть, торопился. Потому сорвал этот стебель так, что пятнышко осталось.

— Саша? — позвал меня Марджара.

Я поправил автомат, лежавший под коленом, обернувшись к нему на мгновение, бросил:

— Успеем. Жди.

А потом глянул на побледневшего, словно смерть, Джамиля, дрожавшими пальцами державшего сухую веточку можжевельника.

Когда я сорвал лист тысячелистника со стебля и растёр его в пальцах, мне показалось, пастушонок сейчас упадёт в обморок от страха.

Я поднёс зелёные от сока пальцы к носу. Но прежде чем понюхал, уже понял, что сейчас случилось.

«Пахнет трупной плесенью. А ещё смертью. Как тогда. В тех горах» — промелькнуло у меня в голове, когда старые воспоминания из прошлой жизни наполнили память.

Глава 13

— Это болеголов, — сказал я сухо, растирая быстро высохший сок растения в пальцах.

Марджара ничего не сказал. Мартынов нахмурился. Вопросительно кивнул и бросил:

— Что?

— Болеголов. Ядовитое растение, которое легко можно спутать с тысячелистником.

В глазах Мартынова блеснула злоба. Он обернулся к мальчишке так резко, что тот аж вздрогнул.

— Значит, отравить Молчуна хотел? — прошипел Мартынов и медленно пошел к Джамилю.

Пастушонок, сидевший у костра, принялся испуганно отползать от старшего сержанта.

— Мы, значит, эту суку снайперскую ловили, потом вязали… Я, чтоб его поймать, по харе получил, а ты его убить решил, паскуда?!

Мальчик торопливо и испуганно забормотал что-то на киргизском. По интонации я понял, что он оправдывался.

Когда Мартынов закатил рукав на правой руке, я поднялся, схватил его за одежду.

— Тихо ты, не горячись.

— Что значит тихо?! — обернулся Мартынов. — Что значит тихо, Саша?! Ты видал, че он делает! Он хотел отравить нарушителя госграницы! А мы его что, зря ловили?!

Мартынов было дернул плечом, чтобы высвободиться из моей хватки, но я не отпустил, только дернул его сильнее, заставив тем самым обернуться.

Наши взгляды — злобный Мартыновский и холодный мой — встретились.

— Сейчас нет места эмоциям, Витя, — сказал я спокойно.

— Его, небось, Молчун мучал, пока тот его по горам водил, вот пастух и решил счеты свести! А что, если он и нам в жратву чего-нибудь подсыпет? Травки какой-нибудь!

Я отпустил Мартынова. Под ледяным взглядом Марджары собрал все травы, что они принесли, и пошел к обрыву.

О болеголове я знал, но велик был шанс, что в этой охапке есть и другие ядовитые травы, о которых я просто не подозревал.

Тогда я выкинул всю траву в пропасть.