Продам свадебное платье

Узнав, что ты уволилась, я сразу подумала о платье. Испугалась, если честно, что ты не только от работы избавилась, но и от него. Чего только не сделаешь на эмоциях, да? Если так, то ладно. Я понимаю. Жалко, конечно, оно ведь такое красивое. И мы с Кирычем очень хотели, чтобы оно тебе однажды пригодилось. Когда ты его забрала, мы с ним сидели за столом и обсуждали, какой ты будешь невестой. Он рассмеялся, сказал: «Ань, у нее даже парня нет, а мы с тобой размечтались». А я ответила: «Сегодня нет, а завтра уже есть. Ты только подумай, как будет здорово года через два получить от нее фотографию в этом платье? Ну, красота же, а!». Улыбнувшись, он кивнул: «Красота, Анют, потому что ты его сшила». Не будь этого разговора, я бы, наверное, не так цеплялась за это платье. А так… чувствую, что оно должно быть у тебя. Мало ли… Вдруг то, что мы с ним загадали, сбудется.

Мне сказали, что ты теперь преподаешь. Любимую химию, разумеется. Куда ж ты без нее. Но я все равно не понимаю, как ты теперь без всего остального. Без лаборатории, без своего халата с брошкой-змейкой на груди, без этого въедливого запаха. У тебя ведь столько планов, идей. Ты же такая, в хорошем смысле, неугомонная. Я это сразу поняла. И Кирыч тоже. Неужели твой порыв сдуло холодным мертвым ветром? Да, наверное. Другого объяснения не нахожу, сколько не думаю.

Адрес у меня прежний. Можешь позвонить мне или прийти в гости. Проигнорировать тоже не запрещается. У тебя теперь, кажется, новая жизнь. Надеюсь, ты с ней ладишь.

До свидания.

Я прочла письмо всего раз, но с тех пор меня не покидает острая необходимость вернуть себе платье. И сейчас, стоя по подбородок в воде и держа за руку Федю, мне как никогда хочется обратить время вспять. Но возвращение в прошлое означало бы перекраивание всего, чем я обладаю теперь, когда мне повстречался этот брошенный в день свадьбы человек.

— Ну ты даешь, — смеется Федя, смотря в мои наполненные тревогой глаза. — Еще никогда не видел настолько плохого пловца.

— А сам? Барахтаешься как собачонка.

— Я просто показывал тебе самый быстрый и легкий стиль плавания, — объясняет он, — чтобы ты не утонула.

— Так я тебе и поверила, — фыркаю я, убирая от лица мокрые пряди волос.

— Теперь понятно, почему ты не взяла купальник. Не хотела опозориться.

— Да что ты? Думаешь, меня это волнует?

— Думаю, тебя волнует все, что касается твоей репутации. Ты же не из тех, кто умеет проигрывать. Спорим, когда тебя обставляют в настольной игре, ты психуешь и кидаешься в противника кубиком?

Он говорит это в шутку, не прекращая улыбаться, но в его словах не просто доля правды — в них буквально вся моя суть, вывернутая наизнанку.

— Ты прав. — Признавать это совсем не трудно. Гораздо сложнее с этим жить. — Но я умею объективно оценивать свои возможности и не расстраиваюсь, когда лажаю в том, в чем действительно полный профан. Вот как в плавании, например.

— А на работе?

В последнее время Федя все чаще подначивает меня на разговор о моей работе в лаборатории и увольнении, и я не знаю, как вести себя в такие моменты. Этот секрет всегда стоял между нами, но в остальном я всегда была честной — порой даже чересчур — и знала, что тем наша дружба и ценна, что мы всегда говорим правду.

— На работе… — начинаю я и тут же замолкаю.

— Что? Скажи, — настаивает он.

— Там все иначе. Когда ты знаешь, что хорош в одном-единственном деле, тебе хочется в нем преуспеть. Не потому что грезишь о карьере. Нет. Потому что в этом есть смысл. Может, только в этом он и есть…

— Значит, ты видишь смысл жизни в работе?

— Суть в том, чтобы делать то, что умеешь. И делать это с любовью и с максимальной отдачей.

— А взамен что? — спрашивает Федя, взяв меня и за вторую руку. Теперь мы стоим друг напротив друга.

— Не знаю, — качаю я головой. — Может, мысль, что это все не зря.

— Думаю, в этой жизни ничего не бывает зря.

— А вот и бывает, — возражаю я, вспомнив про платье.

— Приведи пример, иначе не соглашусь.

— Мне и не нужно твое согласие. Я все равно останусь при своем мнении.

— Хорошо, мне не нужен твой пример. Я приведу тебе свой.

— Валяй. Ты все равно меня не переубедишь.

— Я и Дина, — коротко говорит Федя.

Я все жду, когда он продолжит, но этой фразой он и ограничивается.

— Это причинило тебе боль, — тихо напоминаю я. — Зря она это сделала. Никто не должен оказываться в подобной ситуации.

— Но в противном случае мы бы не познакомились. Не стояли бы сейчас здесь. Я бы не подсел на детективные дорамы. У тебя бы не появился этот купальник…

— Ну, это я бы точно пережила, — отвечаю я, с трудом сдерживая улыбку.

— Кому бы ты жаловалась на студентов, если бы так и не встретила меня?

— Нашла бы другую жертву.

— Я — твоя жертва? — Усмехнувшись, он притягивает меня к себе, и я чувствую, как мои ступни под водой соприкасаются с его ногами.

— В каком-то смысле, — подтверждаю я. Если бы не страх глубины, на которой мы находимся, я бы уже давно отошла на безопасное расстояние, но вместо этого еще сильнее сжимаю его ладони. — Зря я не сказала, что почти не умею плавать.

— И это тоже не зря. — Сказав это, Федя вдруг наклоняется и целует меня в лоб. — Сейчас отбуксирую тебя к берегу, а то с тобой совсем никакого веселья.

— По-твоему, нахождение в воде — это веселое занятие?

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Я знаю толк в веселье, и это точно не оно.

— И как бы ты предпочла развлечься? Сходить на еще одно свидание с парнем, похожим на серфингиста?

— Эй! — К счастью, мы уже близко к берегу, так что я высвобождаю руку и, недовольно нахмурившись, бормочу: — Думай, что говоришь.

— Да я просто ревную, забей, — выдает он на одном дыхании, пока мое собственное сбивается от неожиданности.

— Почему?

— Мы довольно близки, если ты не заметила. — Федя говорит так уверенно, будто заранее подготовил эту речь. — Считай, целый год бок о бок провели. Не буквально, конечно, но мы все время были на связи и часто виделись. Я привык к тому, что мы есть друг у друга, и оказался не готов к появлению кого-то еще.

— Кого-то еще? — переспрашиваю я.

— Кого-то, кто все изменит. А ведь это рано или поздно произойдет.

— Ты же это не серьезно? Я никому не позволю повлиять на наше общение.

— Хорошо, я не против. — Он отказывается спорить, но в его голосе отчетливо слышится грусть.

В последнее время я и сама об этом часто думаю: «Что случится, когда кто-то из нас начнет с кем-то встречаться?». Хотелось верить, что мы влюбимся в людей, способных проникнуться историей нашей дружбы. Но что, если нет?..