Профессия
Шрифт:
– Как обычно, – отвечает она спокойно. – Устала...
– Ты ужинала?
– Да, в офисе.
Отрываю руку от руля и кладу на лоб. Жар, кажется.
– А твой день?
– Так себе.
– Результат?
– Промежуточный.
Она усмехается. По ее мнению, что бы я ни предпринимал, стрелка результативности не сдвинется с нуля. Я уже не спорю с ней, но теперь, по крайней мере, я вижу направление, в котором буду толкать эту неподвижную стрелку. И я расшибусь, но сдвину ее!
Раньше я не знал, от кого или от чего должен
Теперь началась история Энжи. Очень непростая история. Потому что я ее знаю. Она мне близка. И мне не все равно, что с ней случится.
– О чем так задумался?
– Дни увеличиваются.
Когда мы входим в непроглядную темень ее квартиры, мне начинает казаться, что жар усиливается. Присутствие Иванны не успокаивает меня, дневное напряжение не проходит. Я не могу избавиться от мыслей об Энжи, брошенной связанной в пустой квартире. Влага ее слез не высыхает из памяти.
Нелегко вести дела с женщинами. С женщинами-жертвами и с женщинами-убийцами – одинаково нелегко.
– Когда я вспоминаю свою жизнь, не могу припомнить ни одного счастливого дня, безоговорочно счастливого, – говорит вдруг Иванна. – Кажется, таких дней не было. Просто не было. Обычно я спрашиваю людей, были ли они счастливы. Некоторые говорят: «Когда родился мой ребенок», «Когда я поступил в институт», «Когда меня взяли на работу». Один клиент сказал: «Когда я его убил». Он убил – и решил все свои проблемы одним махом. Я добилась для него минимального наказания. Через год он вышел на свободу – и это тоже был счастливый для него день. Но о себе – не могу сказать ничего такого. А ты?
– Я...
Стоит задуматься. Иванна очень критична. И ее аналитический склад ума мешает ей чувствовать. Мне тоже что-то мешает... Жар что ли...
– Ты был счастлив со своими женщинами?
– Я плохо помню.
– А когда стал чемпионом по боксу?
– Может... Но это стирается. Как ощущение опасности, как боль. Чувства не вечны, это тревожит меня больше всего.
– Хорошо, что чувства не вечны, – улыбается Иванна. – Иначе пришлось бы намного тяжелее. Почему ты не хочешь ничего рассказывать?
– Ты знаешь достаточно. Разве нет? Ты же составляла досье... или что-то в этом роде, прежде чем предложить мне работу...
Я правда, не хочу говорить. Не хочу думать о том, что было и чего не было. Тем более – о счастье и несчастье.
Снова звонит мобила и говорит голосом Энжи:
– Я не могу развязать руки!
– А телефон чем ты держишь?
– Зубами!
– Энжи, дорогая, я не могу сейчас приехать...
– Я никогда не была ни с кем, кроме тебя, ты знаешь. Но теперь – я не хочу быть одна. Мне плохо... после тебя, как ты и говорил. Я не хочу выть здесь с тоски!
– И я хочу быть с тобой, но я сейчас не могу, я на работе.
– Скажи ей, что я ничего ей не сделаю!
– Она
очень напугана.– С ней ничего не случится, я тебе это обещаю. Я договорюсь о твоей встрече с Заком... Завтра же... Я сделаю все, что смогу. Но сегодня я не хочу быть одна. Это не... не шантаж, не думай. Просто ты мне нужен, – ее голос срывается.
– Я приеду утром...
Я ей верю. Она не врет и не заманивает меня в ловушку. И я тоже хочу быть с ней...
– Я приеду утром, – повторяю я. – Развяжу тебе руки, поцелую каждый твой пальчик... Энжи, подожди немного. Подожди меня, Энжи. Ты же недавно бросалась на меня с кулаками, ты должна остыть, – уговариваю я ее.
– Я хочу тебя.
– Остынь еще немного.
– Тебе нравятся холодные девушки?
– Я сумею вдохнуть в тебя тепло, моя прелесть. Ты очень красива, ты очень молода, ты восхитительна. Ты не можешь быть холодной...
– С тобой – нет.
Наконец, она соглашается потерпеть. Я прячу телефон и вдруг замечаю за своей спиной Иванну. Она стоит, прислонившись спиной к темной стене, практически сливаясь с темнотой и задыхаясь от гнева.
– Ты уволен!
Вот так? Посреди ночи?
– Убирайся сейчас же!
Еще утром она хотела оставить мне все свое состояние.
– Уходи! Я не заплачу тебе больше ни копейки!
Для меня все закончилось – я могу больше не заниматься этим делом, не заботиться о ее жизни, не пытаться спасти ее.
– Ты больше на меня не работаешь!
Я киваю.
– Согласен. Ты хорошо это решила. Я не работаю на тебя больше – это правильно. Мы не будем больше видеться – это тоже очень хорошо. Не знаю, насколько я тебе неприятен, но обещаю, что появлюсь еще раз на твоем пути – в том случае, если я отменю заказ. Уверен, что охота на тебя – следствие ужасного недоразумения. И когда я это исправлю, я возникну перед тобой снова – не как призрак сегодняшней бессонной ночи, а как знак того, что все плохое в твоей жизни окончилось, и эти «последние дни» больше не повторятся...
Она делает рукой непонятный жест, кажется, хочет спорить, но потом резко отворачивается и уходит вглубь своей темной пещеры. В ее глазах не проносится даже искорка надежды. Она уже не верит в свою жизнь. Ей она уже не нужна. Нужна только вот эта – сегодняшняя – ночь со мной. Но в эту ночь я не могу и не буду ей принадлежать. Потому что я забочусь о ней – даже после своего увольнения. Потому что думаю не об одной ночи, а обо всей ее жизни, о ее будущих детях, о ее семье, о деле Слуцких...
– Потому что я люблю тебя!
Но это любовь в темноте. Любовь, не подкрепленная никакими действиями. Любовь – обещание лучших времен. Любовь-призрак.
Я закрываю за собой дверь. Ей будет страшно, но она переживет это. Уверен, что переживет...
Оставляю ее «опель» у подъезда. Представляю, как завтра она будет звонить Симе. А может, поедет в офис на метро... Меня же ждут завтра совсем другие дела.