Прогулки по тонкому льду
Шрифт:
— Мы все умрем? — как можно беспечнее уточнила я.
Ен расхохотался и тряхнул головой: — Определенно, все, но каждый в свой час, — отозвался мэтр— директор. — Понять духа всегда сложно, он не может говорить напрямую, духи живут образами и ощущениями. А в твоем случае Ребекку и не призвать.
— И ты понятия не имеешь, что все это значит?
— Что значит? — Ен изогнул бровь и усталым голосом произнес: — То, что мы, скорее всего, имеем дело с очередным темным культом.
— Мм, будь добр, разъясни.
— Кулон, который Альберт и Филипп нашли на побережье, — это эмблема темного культа, —
— И? — нетерпеливо шепнула одна очень любопытная и напуганная особа.
Мэтр-директор оскалился и, разведя руками, изрек с приличной долей издевки:
— И, светлые культы редко занимаются такой ерундой, — следовательно…
— Это эмблема темного культа, — тупо подытожила я и снова ухватилась за подставленную руку начальства.
Мы возобновили нашу прогулку по заснеженным просторам Эргейл, хмурые и сосредоточенные.
— Еще хуже, — отозвался Ен. — Вот эта вот эмблема одного конкретного темного культа, лидер которого в свое время стал занозой в заднице охотников на не один десяток лет.
— И? — Мы опять остановились, и я пытливо заглянула любимому в глаза.
— Лиа. — Ен улыбнулся и положил руки мне на плечи. — Психи, желающие привести в наш мир хаос и тьму, появляются год за годом, у каждого свое пророчество, у каждого свои методы. И каждый верит, что именно ему это удастся.
— И? — талдычила я полюбившуюся фразу.
— Наш мир на месте, следовательно, не удалось еще никому. — Меня снова взяли под руку и повели к директорскому флигелю.
— Значит, конец света — это просто страшная сказка?
— Ну, мы с тобой тоже для большинства герои сказки, но это не мешает нам жить, — пожал плечами Ен. — Ничего нельзя отрицать, пока не проверишь. Но волноваться рано. Просто очередной культ или очередная глупость, которую учудил мальчишка по имени Альберт. Точнее, тот, кто был ранее Альбертом.
— В смысле? — Думать и идти одновременно для меня сложная задача, оттого я снова застыла на месте.
— Лиа, даже если допустить, что Альберт маг, то вряд ли он имел такие силы ранее, — нехотя пояснили мне. — Это темный дар, и он отдается ему на полную катушку. Еще один идиот, который возомнил себя проводником тьмы в нашем мире. Так что найдем этого придурка, сделаем ему физическое замечание, упокоим Ребекку и будем жить долго и счастливо. Не бери в голову.
— Хорошо, не буду, — согласно кивнула я. — Но как понять другие слова Бэкки?
— Касательно того: что ты должна нечто вспомнить? Тут я теряюсь в догадках. Это ваши с Ребеккой дела. А то, что тьму может победить лишь тьма, это верно. Но мало кто из темных может в полной мере управлять своим даром без страха потеряться в нем.
— Почему?
— Тьма, Лиа, она всегда охотнее откликается на зов, — как ребенку, пояснил Ен. — Ее дары щедры, ее помощь безгранична. Там, где свет предлагает лишь слабую поддержку, тьма решает все проблемы. Ее зов сильнее, ему следовать легче и приятнее. Идя за светом, ты познаешь себя, ищешь свет
в себе. Тьма же просто затапливает тебя без остатка, и, чем больше ты у нее берешь, тем больше она тобой овладевает. Чем больше призываешь ее силу, тем больше ты сам становишься тьмой. Это замкнутый круг. Ни один темный не может противиться зову тьмы. Оттого мало кто может использовать свой дар в полной мере, это всегда приводит к порабощению тьмой.— Но ты же можешь, — дрогнувшим голосом напомнила я. — Тогда, в больнице, ты же…
Ен вздохнул и поднял голову, глядя на падающий с неба снег. Белые хлопья падали Леграну на волосы, застревая сединой в смоляных прядях, опадали на плечи, скользили мокрыми струйками по лицу мэтра-директора. Ен молчал, словно решался признаться в страшном. Я тоже молчала, растерянно глядя на любимого.
— Тогда, в больнице, я был на грани, Лиа, — прозвучало устало и зло. — Еще немного — и я бы не нашел пути обратно.
— Но ты справился и увел нас от удара. — Я осторожно взяла Ена за руку.
— Вот именно, увел, Лиа. — Ен невесело улыбнулся и поднес мою руку к губам. — Потому как чувствовал, что теряюсь в собственном мраке. Тот мальчишка не сильнее меня, но он не сдерживает свой дар, отдается ему в полную силу, и в этом его преимущество.
Мы замерли на узкой парковой дорожке. Тихо падал снег, и свистел ветер, по серому небу ползли косматые облака. Мне было страшно. Оттого, что происходит вокруг, и от того, что мы не знаем, как это остановить и что нас ждет дальше. Ен обнял, согревая в объятиях, прижал к себе.
— Мне страшно, — пискнула я, утыкаясь ему носом в грудь.
— Я тебя не отдам. И в обиду не дам.
— Я и за тебя боюсь…
— А это вообще лишнее. — Меня осторожно отстранили от широкой груди, заставляя глянуть на начальство. — И здесь ему не так легко до нас добраться. Оттого он и отлавливает тебя на нейтральной территории. Обитель мага пропитана его силой, здесь сотни охранных чар, созданных мною за долгие годы. Эргейл — это магическая крепость, а у нашего пособника тьмы только ложка для подкопа.
— Правда? — шмыгнув носом, уточнила я.
— Правда, — сухо кивнул Ен. — Я не позволю ни одной темной швали отнять у меня близких…
Я молча глянула на него. Такого собранного и холодного. Та же осанка и напряженная поза, словно он готовится отразить неожиданный удар. То же бесстрастное лицо, сжатые губы, холодный взгляд. Но на дне этих серебристых омутов на миг промелькнула горечь. Боль. Я явно уловила ее отголоски, она больно кольнула под сердцем, словно была и моей.
— Хэйл тебе ведь все рассказал, — глядя мне в глаза, шепнул Ен.
— Он сказал, что это твоя жизнь и тебе решать, что говорить.
— Хочешь знать?
— Если ты хочешь рассказать. — Я осторожно обняла Ена, прижимаясь щекой к его груди. — Я пойму, если ты смолчишь. Это не мое дело…, и я…
— Это случилось пять лет назад. — Ен обнял в ответ, словно в этом жесте искал поддержки. — Был один безумный чернокнижник, которого мне удалось поймать и предать суду. Я должен был выступить обвинителем на суде старейшин. У того психа был сообщник, и я отправил сестру и мать в Башню. Увы, тогда я усвоил жестокий закон бытия — самое дорогое нужно охранять самому.