Проклятая кровь
Шрифт:
– Из тебя бы получился отличный актер! Разыгрывать удивление до последней минуты. Не ожидал.
Я выхватил из-за пояса пистолет.
Михель зарычал, бросился на меня и со всего размаха ударил. Пистолет с шумом выпал из рук, закатившись к ножке кровати. Я рухнул на зеркало, с хрустом, разбивая. Тысяча блистающих осколков хлынуло на нас, впиваясь в тело. Михель наседал. Сев мне на грудь, он нанес еще два удара в скулу, отчего в глазах поплыло.
– Ты всегда был слабее меня, Стефан, - прошипел Михель.
– Я всегда побеждал.
Руки Михеля сжали мое горло стальными тисками.
– Но не в этот раз, - задыхаясь прохрипел я.
Правая рука в надежде отыскать хоть слабое подобие оружия,
Я сжал осколок из последних сил ударил Михеля в шею. Брызнула кровь, алая и теплая. Михель зарычал, тиски сжались еще сильнее. А я продолжал наносить удары вновь и вновь, пока не почувствовал, что снова могу дышать.
Михель хрипел. Из рваной шеи потоком лилась кровь. Сжимая пальцами раны, он пытался остановить этот поток и не мог. Я скинул его с себя. Крови в Михеле оказалось неожиданно много. Лужа темной крови растекалась на полу, брызги крови окропили стены, кровь была на мне и на самом Михеле.
Тяжело дыша, я смотрел на человека, считавшего всю свою жизнь братом.
– Неужели тебе так важно кровный ли я тебя брат? Кровь настолько важна, что узнав правду, ты решился на убийство?
Но Михель не ответил. Глядя на меня широко открытыми глазами, он давился собственной кровью, пока не упал и не замер уже навсегда.
– Решился, но не он, - ответил знакомый голос за моей спиной.
Я обернулся и увидел Филиппа.
– Ты ошибся и обвинил не того брата, - произнес Филипп, целясь в меня из пистолета.
Знакомо ли вам чувство, будто в один миг из легких сначала выбили весь воздух, а затем, решив, что этого мало, вырвали и саму душу?
Я сидел в луже крови убитого Михеля, перепачканный ею и смотрел на старшего брата, а в моей голове творилась полная сумятица.
Тем временем, Филипп закрыл дверь и продолжая целиться, сместился к окну.
– Так это ты?
– ничего не понимая, произнес я.
– Узнай правду, Михель убил бы тебя лично. Тут ты оказался прав.
– После небольшой паузы ответил Филипп.
– Пожалуй, в подобных вещах, его сила духа куда сильнее чем моя.
– Это ты, - еле слышно сказал я.
Было дико смотреть на Филиппа вот так с подобной стороны. Как же сильно он поменялся! Я привык видеть в старшем брате защитника и наставника. Всегда рассудительного, мудрого, оберегающего. И вот человек, в ком ты не чаял души наставляет на тебя пистолетное дуло, и более того - именно он стоит за покушениями!
– Не верю, - так же тихо произнес я, глядя Филиппу в глаза.
Старший брат не выдержал и отвел взгляд.
– То же самое сказал и я, когда узнал о тебе правду. Однако, хорошо все обдумав, поверил. Ты Ламбер, Стефан. Как не прискорбно, но ты последний из ненавистного рода.
– Как ты узнал?
– спросил я, сам стараясь как можно незаметней передвинуться и схватить осколок зеркала.
– Не делай глупостей, - тут же велел Филипп, заметив мою манипуляцию, - выбрось. Живее, Стефан!
Я послушался.
– Хочешь знать правду? Я расскажу. И дело даже не в том, чтобы развеять пелену тайн. Дьявол! Я не Михель! Трудно убивать самому. Мне нужно немного времени.
– Филипп глубоко вздохнул, успокаивая дрожь в вытянутой руке.
– Ну так слушай. Все началось с мемуаров отца. Я тебе уже рассказывал о его увлечении. Слог повествования у отца скверный, он это прекрасно понимал и поэтому давал время от времени мне свои верши. Я читал, кое-что правил, предлагал то или иное. Один раз я спешил, и решил занести рукопись в его кабинет. Именно тогда я и обнаружил несколько новых листов на столе. В тот миг, я подумал, будто это продолжение, взглянул и не смог оторваться, пока не прочел их полностью. Так я узнал о тайне отца, которую он скрывал от всех всю жизнь. Великий герцог Герард
– Проклятье всего лишь древняя легенда! Предание, миф! Нет никакого проклятья! Прошло столько лет и наш род процветал! Разве не так?
– Ты не Лефевр!
– холодно возразил Филипп.
– Что же касается проклятья. Кому суждено понять шутки богов? Рано или поздно проклятье настигло бы нас. Оно уже нас настигло!
– И кто в этом виноват?
– не выдержал я, вскакивая.
– Это из-за тебя!
– Стой на месте, Стефан! Я не шучу!
– прохрипел Филипп. Пистолет в руке дрожал, но по-прежнему смотрел дулом мне в грудь.
– Не смей обвинять меня! Я исправляю начатое! Я делаю то, что должен был сделать мой отец!
– Наш отец!
– поправил Филиппа я.
– Не смей его так называть, подкидыш! Ты грязный Ламбер - враг и предатель! Из-за тебя я лишился единственного брата! Именно ты разрушаешь наш род своей жизнью!
– Михеля убил ты!
– выкрикнул я в ответ.
– Ты нагло его подставил! Подослал ко мне его собственных солдат!
– Это была случайность!
– защищаясь прокричал Филипп.
– Случайность! Я желал убить тебя и только тебя! А ты все никак не желал отправиться к праотцам, мерзкий ублюдок! Ты и есть проклятье!
– Тогда убей меня! Здесь! Сейчас! Давай!
Я сделал шаг вперед.
– Стой! Не вынуждай меня!
– Стреляй, слабак!
– я сделал еще один шаг.
– Убей меня лицом к лицу.
Филипп задрожал всем телом. Лицо перекосилось, пистолет в руке заходил из стороны в сторону. Брат сжал зубы, и нажал на спуск.
Оглушительный звук выстрела грянул над левым ухом, самый кончик обожгло огнем.
– Не верил до последней секунды, что у тебя хватит духа, - прошептал я, все еще пребывая в легком шоке.
А Филипп, зарычав раненым волком что есть силы саданул меня пистолетом в голову. Тяжелая рукоять пришлась чуть выше виска, выбив тучу искр из глаз. Что и говорить, пистолет даже без пуль серьезное подспорье в рукопашной схватке.
Я упал навзничь. Цепляясь пальцами за комод, попытался подняться. Рука сама собой нащупала канделябр.
И в тот момент, когда Филипп повторно замахнулся, я ударил в ответ.
Пускай Филипп всегда был моим старшим братом, и весовое и силовое преимущество оставалось за ним, однако он не зря выбрал путь политики. Сила Филиппа в словах и убеждениях. Он блестящий оратор и никудышный солдат. Я же участвовал в драках сотни раз, и пусть, не всегда побеждал, зато знал цену жизни.
Наши удары встретились. Тяжелый пистолет нашел на увесистый канделябр и отлетел в сторону. Брызги горячего воска обожгли Филиппу лицо. Он вскрикнул, инстинктивно закрываясь. А в следующее мгновение канделябр вновь обрушился. На этот раз по голове, ломая с хрустом висок.
Филипп рухнул будто подкошенный.
Отбросив грозное оружие, я упал на колени, поспешил к брату. Схватил его за голову, не видя как багровая кровь льется по рукам, и заглянул в карие глаза, стремительно тускнеющие.