Проклятая кровь

– Я буду твоим секундантом!
– безапелляционно заявил Михель.
– Хочу видеть рожу этого индюка, когда ты наделаешь в нем дырок.

Я не возражал.

– Нужно не забыть взять в дорогу еще хереса. Будет чем отметить.

Я не стал напоминать брату о глупости делить шкуру неубитого медведя. Ведь никто заранее не знал, чем именно закончится дуэль.

– Знаешь, а я ведь часто в детстве подсмеивался над тобой. Называл подкидышем, - неожиданно произнес Михель. Видно хмель крепко ударил брату в голову.
– Как в сказке про гадкого утенка. Вот и ты. Мы все черноволосые, кареглазые, а ты шатен и глаза зеленые.

Продолжить Михель не успел. Вошел отец и сухо властно сказал:

– Стефан Лефевр. По крови и духу. Сомнения у меня скорей на твой счет, Михель. Наш род отличается мудростью и сдержанностью, в то время как я вижу средний сын растет глупцом!

– Отец, - Михель растерянно уставился на родителя, трезвея на глазах.
– Я пошутил!

– Я тоже пошучу, когда вспомню тебя в завещании!
– грозно произнес герцог, а затем обратился к Филиппу.
– Выйди и забери Михеля. Мне нужно поговорить со Стефаном наедине. Живо!

Братья возразить не посмели и в мгновении ока ретировались за дверь, оставив в кабинете нас одних.

– Сиди, - велел он мне и сам занял кресло напротив.
– А теперь рассказывай.

Отцу перечить я не решился. Пришлось поведать сначала о стычке с виконтом, затем о нападении. Герцог выслушал молча, ни разу не перебив.

– Я поступил глупо?
– я не знал как отреагирует родитель узнав о дуэли.

– Разумеется глупо. И все же порой глупость единственно правильный выбор. Будь на твоем месте я - поступил так же, не сомневайся.

– А как же герцог Левард?
– напомнил я робко.

– С Левардом я разберусь сам. И с его Величеством если подобное потребуется тоже. Ты же постарайся не убивать глупца. Главное вернись живым и невредимым. Понял?

Я ошарашенно подтвердил.

– Вот и замечательно, - отец поднялся, - Стефан.

– Да отец?

– Не слушай Михеля. Он говорит вздор. Ты Лефевр.

– Я знаю, отец, - я улыбнулся.
– Разве могут быть сомнения?

– Я люблю вас троих сильнее всего на свете. И не желаю вас хоронить. Тебе все ясно?

– Да отец.

– Хорошо, - Герард Лефевр в последний раз посмотрел на меня и покинул кабинет.

Оставив меня одного наедине с собственными мыслями.

– Ну и ну!
– возмущенно ворчал Паскаль вот уже битый час.
– Не пробыли в столице дня, а сколько бед уже свалилось на наши головы. И покушение, теперь вот дуэль!

– На мою, - тихо поправил я камердинера.

Паскаль разбиравший дорожный саквояж, замер и помешкав, спросил:

– Прости, что, сэр?

– Я говорю, что это меня чуть не убили. И именно я буду стреляться. Лично твоей жизни ничто не угрожает.

В ответ Паскаль попытался возмутиться, но я резко оборвал слугу:

– Меньше всего мне сейчас хочется слышать твои причитания!

– Пойду проверю экипаж, сэр, - откликнулся обиженно Паскаль и гордо вскинув голову, вышел из комнаты вон.

Я лишь тяжело вздохнул, мрачно хмуря брови и глядя в камин. Предстоящая вскоре дуэль не давала покоя. И как не старайся думать о чем-то другом, я каждый раз возвращался снова к проклятому Васкесу. Глупцам нельзя прощать обид, иначе они будут продолжать совершать их и впредь.

Я взглянул на старые массивные часы, висящие над каминной полкой. До четырех оставалось чуть больше двух часов. Оставалось еще немного времени, прежде чем потребуется выдвигаться в путь.

В дверь постучали.

– Войдите, - отозвался я.

В комнату вошел сначала Филипп, а затем появился Михель.

– Готов вершить подвиги?
– с веселой озорливостью хлопнул меня по плечу Михель.

– Пришел пожелать удачи, - просто сказал Филипп.
– Как ты?

– Разве не видно? Да он тигр, к которому на растерзание преподнесли ягненка!
– воскликнул за меня средний брат.

– Помолчи, - оборвал браваду Михеля старший брат, - не тебе стреляться.

– И жаль! Видит бог, я с радостью занял бы место Стефана!

– Кажется, кто-то выпил лишнего, - скривился Филипп.

– Ничуть!
– отмахнулся Михель.
– Секундант должен быть трезв как стеклышко! А вот после дуэли. Вот тогда мы закатим знатную пирушку. Я уже все продумал! Отправимся в "Риц", где будем пить бренди и есть устриц. Я заказал столик. Филипп, присоединишься? Отпразднуем торжественное событие все вместе! Стефан, брат мой, как тебе моя блистательная идея?

– А если все закончится плачевно?
– поинтересовался я у Михеля. Лично я не разделял его веселья и спокойствия.

– Тогда будет где залить горечь поражения. В любом случае, столик я отменять не стану. Вот так и знайте.

– К сожалению на сегодня много дел, - отклонил предложение Филипп.
– Нужно поработать над речью в Совете.

– Ну и проваливай!
– фыркнул Михель.
– Нам больше выпивки достанется!

Филипп покачал головой, и прежде, чем вышел, задумчиво произнес:

– Даже не знаю кому кого из вас двоих нужно беречь.

ГЛАВА 4.

ПОЕДИНОК ЧЕСТИ.

" Сила слова в том, что оно может ранить не менее болезненно, чем рапира или пуля. В конце концов, если рана от оружия, будь оно холодное или огнестрельное, не смертельна, то рано или поздно она покроется рубцом и перестанет болеть. Урон причиненный словом в наше время куда страшнее. Каждый уважаемый в обществе человек боится опятнаться перед окружающими. Ведь в конце концов кто мы такие? А мы те, кем представляют нас люди нашего круга".

– Не завещание уж ли ты так бойко строчишь?
– отвлек меня от мыслей Михель. Брат попытался прочесть, о чем я пишу, но я закрыл блокнот перед самым его носом.
– Главное обо мне не забудь упомянуть!

– Сочиняю эпитафию для соперника, - отшутился я, пряча блокнот в карман пальто.

– Правильный настрой!
– хохотнул Михель, одарив меня шлепком по плечу.

– Михель, - окликнул я брата и замялся, не решаясь как лучше спросить.

– Да-да?
– отозвался старший брат, приглаживая пышные усы.
– Говори!