Проклятое поместье
Шрифт:
Себастиан меняется в лице:
— Что на тебя нашло, моя графиня?
— Проклятый сын мясника! Да что ты знаешь о том, как обращаться с женщиной?! Ты, грязный солдафон!
Себастиан вскакивает из-за стола:
— Знаешь ли, Трис, не перегибай палку!
— Какая же я была наивная, когда выходила за тебя! Через неделю после пирожен ты воткнешь кинжал в спину нашего счастья, и все твои обещания упадут прахом!
Себастиан убегает во тьму.
Я оступаюсь и падаю. Кашляю и печально всхлипываю. Бью кулаками о землю. И постепенно иллюзия рассеивается. Но перед тем как полностью исчезнуть одинокая фея приносит
"Страница дневника".
Цветы на деревьях осыпаются пеплом, и краски сказочности меркнут.
Я поднимаюсь с земли и теперь вижу тот самый стол проржавевшим до дыр, вокруг больше нет фей, фиолетовой дымки, или светящихся в белом тумане тропинок. Лишь ночь и тьма окутывают все вокруг. Но вот что странно: на столе и в самом деле лежит страница дневника. Но лежит она тут давно.
Я с трудом отскребаю ее от металла.
* * *
" Запись 2. 3 сентября 1911г. Семьдесят морских миль от Рокса на юг.
Один богатый торговец по имени Фокс, нанял наш военный корабль для его сопровождения в опасных водах. Наш путь пролегал от острова Рокс до главного торгового порта в Варселоне. Наниматель был весьма влиятельным и имел серьезные связи, потому как за него хлопотал сам король, и контракт я получал из его рук.
Как-то раз в безветренную ночь, мы встретились с Фоксом в каюте и приятно побеседовали об искусстве в Медланде. Он рассказал мне, что прикупил целый полк статуй, и собирается выстроить их на аллее перед своим дворцом в Нью-Бэйкле.
Он предложил скоротать время за бутылочкой грога и перекинуться в карты, на что я с охотой согласился. Меня неплохо научили жульничать во время войны в Неопале, и я знал толк в карточной игре.
Все закончилось тем, что я выиграл набор дорогих рокоских сигар, бочку орлиянского вина, картину Де Мерелье, а также наградную саблю, после чего наши ставки продолжились.
Фокс не привык проигрывать и в погоне за реваншем он выставил на кон самое дорогое, что у него было — дюжину статуй из чистого мрамора.
Купчие на них, уже в скором времени лежали у меня на коленях, а я покуривал толстую сигару, закинув на стол сапоги.
Клянусь ветрами, что я не видел никогда в своей жизни более яростного человека, чем Фокс в тот момент. Уверен, не выиграй я у него саблю, то он непременно пустил бы ее в дело. К счастью все обошлось.
Наутро статуи уже украшали палубу моего галеона, а контракт на сопровождение судов был расторгнут. Вот так я и облапошил торговца. Он мог бы нажаловаться на меня королю, только к моей удаче оказался человеком порядочным — карточный долг уважал.
Думаю, статуи прекрасно украсят сад на моей усадьбе.
Адмирал Себастиан Вереск ".
* * *
Лунный свет падает на старый пергамент, засвечивая строки поблекших синих чернил. Я прикасаюсь к древнему сокровищу ушедших времен. Мне любопытно узнать подробности, той игры в карты, благодаря которой, сейчас, в моем
саду стоят двенадцать прекрасных статуй, только запись не несет никакой ценной информации по поводу смерти наследника. Я бросаю листок на землю и иду за Себастианом в темноту.Я иду как баньши из древних мифов, умирающая вместе со своим поместьем, все глубже и глубже погружаясь в ночь. Я уже слышу отдаленный писк подземных обитателей глубин. Этот писк нарастает. Они знают, что я на улице. Я ускоряю шаг. Я уже почти дошла до тропинки, ведущей к могиле Себастиана, как вдруг меня окликает мужской голос с южным акцентом, который кажется мне знакомым:
— Что за прекрасная госпожа гуляет по моему саду?
Я вижу садовника Эцио в черноте вишен в самом конце тропы ведущей к садовому домику.
— Госпожа Беладонна, позвольте мне угостить вас чаем? Я расскажу вам о новых сортах роз. Мой брат Бонифаций привез их как раз из командировки.
Я колеблюсь. Слишком уж темной кажется мне тропа. Я знаю, что вижу фантом давно ушедшего события, и я помню это предложение чая, и то, чем оно обернулось. Но я не помню деталей. Ноги сами идут по тропе.
И чем глубже я погружаюсь в вишневый сад, тем темнее становится ночь. Эцио исчезает, а его место занимает садовый домик.
Словно таращится он на меня своими впалыми окнами.
— Не ходи туда, Белатрис, — говорю я себе голосом куклы Анфисы, и только потом спохватываюсь, что я не в доме.
— Я должна, — отвечаю я.
Я вхожу под навес, переступая через заржавевшие садовые орудия, и прохожу внутрь под своды печального камня.
Огромными ртами заговаривают со мной стены:
— Госпожа Беладонна, я назову этот сорт в честь вас. И если позволите, я угощу вас чаем с высоких гор.
Я помню услужливого яркого красавца Эцио, который, даже, несмотря на свой зрелый возраст, мог покорить любую северянку. Черные тонкие усы, пылкие карие глаза, вьющиеся черные волосы. Себастиан ревновал к нему. Он ревновал меня ко всем.
Из стены раздается голос Себастиана:
— Что ты здесь делаешь с моей женой?! Я набью тебе морду, ты грязный садовник!
Теперь я слышу звуки борьбы.
Я помню, как добродушный до этого Эцио потерял над собой контроль. Как он схватил Себастиана под горло одной рукой и как едва не задушил. Я умоляла не убивать его в тот день. Только на этот раз умоляла ожившая стена моим собственным голосом.
— Лучше бы ты его тогда придушил, — сухо отвечаю я и покидаю домик.
В тот день Себастиан впервые сильно напился, а потом выпивка крепко вошла в его жизнь. Тогда я еще любила своего Себастиана, но мое женское сердце чувствовало, что это начало конца. После того случая, садовник Эцио навсегда ушел из поместья.
А следом пропал и дворецкий.
* * *
Я иду в черноту, я уже близка. В свете луны озаряется надгробный камень Себастиана. Наконец ты лежишь у моих ног, не в силах сбежать, отмахнуться или повысить голос. Я могу сказать тебе все что захочу, только не могу выдавить ни слова.
Лунный диск заслоняет туча, и мрак теперь всюду.
А где-то в доме шепчутся куклы, а в парадной стоит Человек, Который Всегда Стоит В Углу в ожидании приглашения, а со второго этажа кричит тень наследника, которая бьется от боли и сожаления, что не может ворваться в мир живых и вынуждена каждую ночь пребывать в предсмертной агонии.