Проклятые вечностью

— О том, что Мираксис принес Карлу окровавленный локон. Едва ли он мог принадлежать кому-то, кроме Гэбриэла, ведь он Левая Рука Господа, архангел Гавриил, а что если… — прошептала Анна, чувствуя, как по щекам побежали кровавые слезы. Нет, она не желала в это верить. Принцесса стольких потеряла в своей жизни, что просто не могла смириться со смертью еще одного близкого человека.

— Что?! — практически вскрикнул Карл.

— Я узнала об этом совсем недавно из древних свитков. Гэбриэл — это человеческое воплощение предводителя небесной рати. Его лишили крыльев за грехи, обрекая на вечную жизнь в забвении, а теперь, по иронии судьбы, его кровь станет оружием, которое погубит два мира, если ангел и вампир не заключат духовный союз, но даже в этом случае надежды на успех почти нет.

— Неужели это правда?! Ты хочешь сказать, что… — прошептала Селин, стараясь совладать с потоком информации, обрушившимся на нее, словно гигантская волна. В эту секунду она пожалела о том, что ее и охотника не соединяет столь прочная связь, которая помогает Анне чувствовать своего возлюбленного. Этот дар казался ей истинным проявлением любви, а что было у нее? Да разве могла подобная нить возникнуть между столь разными существами, как вампир и оборотень?! Нет, это было нереально, а потому мерзкое чувство горечи подступило к ее горлу, заставляя бессильно хватать смрадный воздух подземелий.

— Я хочу сказать, что, если верить пророчеству, только объединив свои усилия, один из сынов Бога, коим безусловно является архангел Гавриил, и сын Дьявола смогут бросить вызов Мираксису, а потому он так стремится уничтожить их до наступления рокового часа. Чтобы они не смогли ему помешать. Ни одно пророчество не говорит о том, кто одержит верх, оно лишь предупреждает обе стороны о грозящей опасности. Все было предрешено тысячелетия назад, а потому Мираксис так стремится разорвать эту цепь событий.

— О, Господи, — в очередной раз, окрестив себя, прошептал Карл.

Не успели они опомниться от постигшего их шока, как тяжелая дверь, защищавшая вход в подземелье, со скрипом отворилась, впуская внутрь пару теней, скользнувших по стенам.

— Выходите, — раздался скрипучий, почти старушечий голос женщины, чей силуэт был сокрыт от их взглядов. Когда двери их камер растворились и на пороге показались сокрытые под тяжелыми черными плащами воины, каждой душой в этих казематах овладел неконтролируемый страх. Было в этих стражах что-то потустороннее, заставляющее кровь заледенеть в жилах, а душу опуститься в пятки. Анна сразу вспомнила первую встречу с этими незнакомцами, но теперь, глядя воочию на легендарных убийц Теней, девушка будто вросла в каменные плиты, не отводя взгляд от тех, кто пришел подарить им смерть. — Выходите! — еще раз повторила женщина, не сходя со своего места.

— Анна, идем, — хватая девушку под локоть, шепнула Селин, которая сама находилась в преддверии обморока, но, считая себя более сильной и выносливой, ибо века научили ее несмотря на страх идти вперед, потому она искренне пыталась поддержать более молодую вампиршу, которая только начинала постигать свой собственный дар. Что уж говорить о Карле, который чувствуя холод, исходивший от них, буквально на корячках выполз из своей камеры.

— Я не могу, — не скрывая страха в голосе, проговорила Анна. Каждый раз, когда ей казалось, что ничего страшнее с ней произойти уже не может, судьба преподносила ей очередной сюрприз.

— Это убийцы Теней, не всякий Древний осмелится им противостоять. У нас нет выбора, — подталкивая девушку вперед, отозвалась Селин, которая чувствовала, что с каждой секундой идти становилось сложнее.

— Вы смердите от страха, — со смехом заметила женщина. — Удивительно, что Высшие силы сделали ставку на столь слабых воителей. Вскоре решится судьба миров, но, если вы будете послушны, возможно, вам позволят перед смертью увидеть крах того, за что будут сражаться ваши возлюбленные, — со смехом сказала она, проходя по коридорам. — История, достойная быть увековеченной, вот только ей суждено кануть в пыли веков.

Женщина не поворачивалась к ним лицом, но по скрюченной спине и неуверенной походке было видно, что каждый шаг вперед дается ей с большим трудом, чем несчастным узницам.

— Куда Вы нас ведете? — проговорила Селин, стараясь не выдавать своего душевного волнение.

— На встречу с судьбой, — ехидно усмехнулась незнакомка.

Кружа по бесконечным тоннелям, построенным по принципам лабиринта для того, чтобы при необходимости запутать нежданных гостей, они постепенно поднимались выше, чувствуя, как затхлый воздух подземелья сменяется морозным ароматом леса, пока, наконец, их взглядам не открылась заснеженная поляна, окруженная дремучими рощами.

— За мной! — проговорила незнакомка, увлекая несчастных во мрак. Вскоре их темные силуэты растворились в не менее черном лесу, и лишь следы на снегу предательски кричали о том, что когда-то в этих сокрытых от человеческих глаз краях побывала живая душа.

Окинув собственные следы беглым взглядом, душа Селин пропиталась какой-то мрачной обреченностью, ибо эти хрупкие свидетельства их присутствия казались ей символичным предвестником собственной кончины, поскольку жизнь их троицы, как и вмятины на снегу, которые в мгновение ока способен стереть с лица Земли обильный снегопад, сейчас полностью зависела от сил, значительно превосходящих их собственные, от сил, равных которым едва ли найдешь на всем белом свете. И если правители небес и преисподней лично не решат заступиться за собственных отпрысков, их судьба была решена.

========== Маски бессмертных ==========

Комментарий к Маски бессмертных

С днюхой тебя, дорогая Элина! Желаю тебе день простоять, ночь продержаться и не превратиться в Чебурашку, сколько бы народу тебя за уши ни хеппибёздило!

Эта глава посвящается тебе. Очень старалась успеть в срок. Надеюсь, что тебе понравится.

Дорога к Ведьминому пруду стелилась вдоль скалистых отрогов гор, усыпанных поредевшим от постоянных бурь сосняком, прорезавшим небеса своими остроконечными верхушками. Глядя на них казалось, что эти вековые исполины в мольбе протягивали сухие ветви ввысь, взывая к Создателю, моля о милосердии и пощаде, ибо даже природа ощущала на себе губительную силу этой древней обители проклятых. Никогда здесь не слышали пения птиц, не видели животных, казалось, ничто не могло нарушить зловещую тишину, кроме завывания ветра и ужасающего перешёптывания деревьев, пробуждавшего в душе первобытный страх, и чем глубже путники продвигались в наполненную ожившими легендами местность, тем сильнее волнение охватывало их сердца. Даже вампир, привыкший к постоянному мраку и обреченности своей ледяной тюрьмы, с опаской оглядывался по сторонам, в любой момент ожидая нападения.

— Долго еще? — поинтересовался охотник, приблизившись к своему бывшему товарищу. Не то чтобы его интересовал ответ на этот вопрос, просто ехать в гробовом молчании, изредка оглядывая друг друга оценочными взглядами, становилось невыносимо, а разговор помог бы хоть как-то скоротать время. К тому же, с тех пор, как Дракула помог Гэбриэлу вернуть воспоминания, перед глазами постоянно всплывали пугающие образы из далекого прошлого, кровавые картины библейских сражений, начиная с сотворения мира и заканчивая последней битвой с турками, положившей конец его бессмертию в небесных чертогах Всевышнего. Это было его новым проклятием, новым бременем, к которому он оказался совершенно не готов. Раньше, представляя собственное прошлое, он неизменно думал о своей матери, о доме, где его, несмотря на долгие годы отсутствия, возможно кто-то ждал, а теперь… теперь выяснилось, что его единственным пристанищем были райские залы, которых он не видел долгие столетия, прозябая в чистилище. Сейчас, как-никогда, одиночество давило на него тысячелетней тяжестью, вынести которую не могли даже его могучие плечи. А разговор был способом отвлечься, уйти от этой гнетущей реальности, ставшей для него худшим кошмаром, от которого он был не в состоянии пробудиться.

— Недолго, во всяком случае, если мне не изменяет память, — проговорил вампир, придерживая вороного жеребца. —Поразительно, что способно одиночество и неизвестность сделать с людьми, даже такими… особенными… как ты, не правда ли? — сверкнув глазами, с улыбкой бросил Владислав. — Как это знакомо…

— О чем ты говоришь? — поинтересовался Ван Хелсинг, не понимая внезапного веселья, охватившего своего собеседника.

— Никогда бы не подумал, что в порыве безысходности ты будешь стремиться к откровенному разговору со мной! Горькая ирония…