Проклятые вечностью

— Анна, я… — подходя к ней, начал вампир.

— Не смей прикасаться ко мне… никогда! Я больше не желаю видеть тебя! Надеюсь, что ты ответишь за свои грехи! Надеюсь, что справедливость восторжествует и смерть заберет тебя следом за моим отцом! — не сумев подавить собственную боль, прокричала девушка, отшатнувшись от него, как от прокаженного.

Каких только слов не говорят люди в порыве гнева, каких только обвинений не бросают в лица тем, кого обвиняют в своих несчастьях. Анна не была исключением. Слова Алиры всколыхнули в ней старые обиды, старую боль. В очередной раз одарив девушку приступом ненависти к себе, к графу, ко всему миру, который так несправедливо поступил с теми, кого она искренне любила. Желала ли принцесса смерти возлюбленного? Конечно, нет. Однако сейчас она не помнила того любовного экстаза, который захлестнул ее в пещере у термальных озер, не помнила поддержки, которую дарила ей его уверенность — девушку захлестнула неконтролируемая злость, которую она выплеснула на своего обидчика.

— Анна…

— Не смей даже говорить со мной! Это твоя вина! Все, что произошло со мной, с моим родом, то что происходит с нами сейчас… Это твои грехи, твои амбиции, твоя ненависть загнала нас в этот Богом проклятый край, который едва ли сможем покинуть живыми! Да будь ты проклят! — прокричала она.

— Я проклят уже не первое столетие! Да послушай же ты… — обхватив ее плечи, прорычал он, но принцесса вывернулась из его рук, ответив звонкой пощечиной.

— Не смей! Никогда! — вскрикнула она.

— Что здесь происходит? — проговорил Ван Хелсинг, подобравшийся к ним, воспользовавшись их словесной перепалкой.

— Проваливай отсюда! — не оборачиваясь на него, прорычал граф.

— У нас проблема! — бесстрастно проговорил охотник, глядя на горстку пепла у ног вампира. Признаться, вместе с памятью к нему вернулось и ангельское терпение, которое всегда позволяло ему смирить взрывной темперамент бывшего товарища. А потому он не придал никакого значения его словам, продолжая гнуть свою линию.

— Что еще?

— Когда ты говорил о том, что в течение нескольких дней нас не будут беспокоить, ты имел в виду человеческое ощущение времени или здесь оно течет по своему маршруту?

— Шутить изволишь? — гневно сверкнув глазами, проговорил вампир.

— Отнюдь! У нас гости!

— Что?! — практически вскричал Дракула, не веря своим ушам. Веками черный замок был его убежищем, переступить порог которого не могла ни одна душа, а теперь эта иллюзия защищенности рассеялась, как утренний туман, оставив после себя лишь горькие сожаления о том, что однажды он осмелился приподнять завесу тайны, раскрыв свои секреты тем, кого был не в состоянии контролировать. — Быть не может, — метнувшись вслед за охотником, прошептал граф. Тогда для него уже не имела значения их ссора с Анной, она отступила на второй план, уступая место куда более серьезным опасениям. Даже принцесса, видя его встревоженное лицо, ненадолго забыла о бушующей в ней злости. Никогда еще ей не приходилось видеть вампира таким — на его лик легла тяжелая печать разочарования, заставившая девушку нервно дрожать, провожая их удаляющиеся фигуры.

Она даже представить себе не могла, что так обеспокоило Дракулу, но какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что их дела совсем плохи, а потому, подобрав лежавший на полу кинжал, девушка собиралась последовать за своими защитниками, когда ее окликнул голос, услышать который она уже и не рассчитывала. От одного его звука Анна содрогнулась всем телом, испуганно отшатнувшись к стене.

— Здравствуй, красавица! — наслаждаясь ее замешательством и страхом, проговорил он, подходя ближе. — Вижу, что ты не рада меня видеть здесь! Ну что же ты так волнуешься, будто перед твоими глазами предстал живой мертвец?!

— Как… как ты сумел найти нас?! — запинаясь, прошептала она, чувствуя, как ее тело сковывает чужая воля, а в разум проникает властное сознание, прокручивая в ее голове все сокровенные мысли.

— Признаться, не думал, что граф зайдет так далеко в своем любовном безумстве, — с усмешкой проговорил он, — а впрочем, это мне только на руку! Что ж, воистину, легко одержанная победа обесценивает любовь, в то время как трудная заставляет ценить каждое мгновение подле любимого человека! Он знает об этом наверняка, когда-нибудь и ты испытаешь всю горечь потери, а я уж постараюсь не заставлять долго ждать такую красотку!

— Ты самое страшное отродье преисподней! — гневно проговорила Анна, но так и не смогла сдвинуться с места, бессильно взирая на темный силуэт, показавшийся из тени. В то мгновение мрак огромного зала осветила его лучезарная улыбка, а глаза сверкнули дьявольским пламенем, выдававшим его самые сокровенные желания.

— Ужели ты сравниваешь меня с самим Люцефером? Поверь, я не Дьявол, я хуже него, ибо последний всего лишь забирает людей в ад, а я забираю своих жертв в мир иллюзий. Я твой самый страшный сон, кошмар, вернувшийся к жизни!

— Ото сна всегда можно пробудиться. Адский огонь куда страшнее! — возразила принцесса, чувствуя его холодную ладонь, ласкающую ее бедро, поднимавшуюся выше, к талии, и остановившейся на груди.

— А что, ты думаешь, находится за дверями, отделяющими кошмар от реальности? Что есть смерть, если не вечный сон, наполненный страданиями? Так вот, я в силах открыть эти врата!

— Не стоит преувеличивать, смерть — это просто конец. За ее дверями скрывается бессмертие души, которую ты не в силах забрать, ибо по договору крови она принадлежит другому.

— О, как ты ошибаешься, моя принцесса. Смерть — это только начало, ибо переступив порог мира мертвых, для тебя откроется другая реальность, которой никогда не будет конца, а я буду ее властелином.

— Не слишком ли высоко ты замахнулся, примеряя на себя роль Господа Бога, роль вершителя судеб?

— Не так высоко, как мог бы. Поверь, твоему Богу плевать на то, что происходит в его угодьях, а потому он утратил право голоса в этом вопросе!

— А твоя совесть в курсе твоих гнусных намерений?

— Разумеется, мы договорились с ней поровну разделить вознаграждение!

— Где-то я уже слышала подобные речи! — презрительно заметила она. — Гори в аду!

— Адское пламя не для меня, моя птичка, холод мне милее, — проведя по шелковистым локонам Анны, проговорил он. В тот же миг принцесса почувствовала, как сильная слабость одолевает ее тело, а сама она проваливается в непроглядный мрак, лишенный малейшего проблеска света. Казалось, что даже ее душа оказалась заперта в этой пугающей темнице собственной плоти.

***

Подлетев к огромному арочному окну, из которого открывался вид на односторонний портал, сквозь который они прошли в замке Анны, Дракула, не скрывая собственной злости, ударил по гранитному подоконнику, расколов камень надвое. Селин, не ожидавшая этого выпада, резко отшатнулась в сторону, приготовившись защищаться, а Ван Хелсинг инстинктивно нацелил на него арбалет.

— Вот идиот, а слона-то я и не заметил! — злобно прошипел вампир, глядя на приближающиеся к главным воротам силуэты. Черными пятнами выделяясь на снегу, они были прекрасной мишенью, отчего в душе Ван Хелсинга зародились вполне отчетливые сомнения.