Проклятый король и я

— Влипли.

— И что теперь? Надо их выманить.

— Уже, — дверь распахнулась и из спальни Патрика выглянул Стефан.

Тот, что шёл первым, метнул огненный шар. Воздух загудел, задрожали стены, но заклинание тут же погасло, послушно лизнув вытянутую руку короля. В сердце драгоценных каменьев фамильных перстней вспыхнули на прощание звёзды. Так мигают в чёрном небе моего мира одинокие спутники…

— Король Стефан?! — мужчины упали на колени. — Ох, простите… Не признали!

Эти двое были чем-то похожи друг на друга. Глубоко посаженные глаза, густые тёмно-русые волосы стянуты сзади, одеты в сливающиеся с серым камнем стен тёплые плащи и сапоги из мягкой кожи — всё для того, чтоб двигаться бесшумно и не привлекать внимания.

— Ваше величество! — свет факела выхватил знакомую фигуру. — Что ж вы делаете-то, а? — Глава безопасности был зол как чёрт.

Гройцер картинно махнул рукой, всем своим видом демонстрируя глубокое разочарование, не забыв, однако, оплести разбойников едва заметными, похожими на чёрную паутину нитями.

— Наёмники, — выдохнул король, сдвинув брови.

— Мы лишь исполнители, выполняющие обязательство, казнить вы не имеете права! — Послышались со всех сторон робкие голоса — разбойники выходили на свет с поднятыми руками. — Сдаёмся!

— Казнить, пожалуй, не стану, — почти ласково проговорил король Стефан. — Я вас… Подарю. Вот только кому? Ведьме или хозяйке замка? Хотя… Поделю-ка я вас поровну, дабы не обидеть ни одну из присутствующих здесь дам. Вы ведь пришли убить Патрика? Одной он приходится приёмным сыном, другой — родным внуком. Так что обделить кого-то было бы бесчеловечно. Как считаете?

Отчаянный вопль сдавшихся был ему ответом.

— Так же ваши действия попадают под попытку покушения на королевскую особу, — подбросил Грейцер дров в костёр.

— Мы не знали, что вы здесь!

— И что это меняет?

Неожиданно замок выпустил Патрика.

— Я требую смертной казни — они убили моих родителей, — тихо проговорил принц, обращаясь к королю.

Замок затих. Воздух стал густым и вязким, словно все мы — внутри стеклянной сферы наполненной водой с глицерином, как в снежных шарах. Вот только никто так и не решился «встряхнуть» шар — все замерли, чувствуя, как от мальчишки волнами клубится невыплаканное горе…

— Важнее узнать, кто заказал это покушение, — спокойно, глядя Патрику прямо в глаза, произнёс Стефан.

— Мы сдадим заказчика, — тут же выпалили «братья» (так я про себя окрестила этих двоих). — В обмен на жизнь.

— Рудники? — спросил у короля Гройцер.

Стефан, не говоря ни да ни нет, пожал плечами.

— Убийцы, — с ненавистью прошептал Патрик.

— Рудники. Пожизненно, — нехотя кивнул его величество. — Слово короля.

— Только… На нас заклятие. Откроем рты — прости-прощай. Снять сможете? — Осторожно поинтересовался тот, что с виду был старше — крепкий, плечистый, высокий, сильный, а глаза — добрые, что совершенно не вписывалось в общую картину.

— Сможем. Вы убили…? — его величество хотел добавить что-то ещё, но осёкся под взглядами хозяйки замка и внука, словно жалея, что вообще начал этот разговор.

— Никого мы не убивали.

— Кто убил — знаете? — Вмешался Гройцер.

— Мы… Но мы не убивали.

— Хватит! — Взревел король, и факелы, словно солдаты, отдающие честь, перестали дрожать. — Чётко и обстоятельно, без лишних подробностей — что тогда произошло?

— Мы стёрли им память и выбросили в другой мир. После похорон. Тела были под сонным зельем.

— Вот как? — Стефан склонил голову набок. — Можно поинтересоваться, почему? Из человеколюбия?

— Таков был приказ.

— Лжец! — прогремел голос хозяйки замка. — Я видела трупы. Дочь была мертва, я не могла ошибиться!

— В такие минуты все ошибаются… Проверено, — грустно отозвался маг, виновато глядя прямо в перекошенное от боли лицо женщины.

Она отчаянно, будто раненая насмерть птица, взмахнула руками. Стены замка исчезли. Исчезли звуки. Запахи. Несколько мгновений перед глазами плыл лишь синеватый дым, а когда морок рассеялся, я увидела облицованный сияющим мрамором… склеп. Два искусно украшенных резьбой саркофага стояли рядом, в абсолютной, мертвенной тишине.

Огненно-рыжие волосы Стефана и Златы на фоне белоснежных с редкими розоватыми прожилками стен горели жарким пламенем жизни… Бледные лица Патрика и бабушки смотрели на двух наёмников, распластавшихся на каменных плитах — магия их не пощадила. Крышки склепов взлетели вверх, под полукруглые своды, обнажив пустое, оббитое алым бархатом нутро.

— Не может быть, — прошептали бескровные губы.

Руки магини опустились, повиснув, как плети — с грохотом каменные плиты упали вниз. Осколки брызнули во все стороны, но Стефан успел выставить щит — никого не задело.

— Бабушка!

Патрик едва успел подхватить ту, что за мгновение постарела ещё лет на двадцать. Я не могла дышать, думая о том, что сейчас чувствует эта женщина — каково это, пережить столько?

— Говорите, — приказал король.

— Убить заказывали только одного. Мальчи…

— Захлопни пасть! — но голос подельника уже тонул в предсмертных хрипах — наёмник забился в судорогах.

— Нет! Брат… Сделайте же что-нибудь! Умоляю!

— Лекаря! — закричал король.

— Дыши! — я склонилась над парнем, удивляясь, насколько моложе его лицо выглядит вблизи. — Дыши! Слышишь? Дыши вместе со мной…

28-2

— Как вы это сделали? — прошептал наёмник, когда его брат, с наслаждением втягивая в себя воздух, встал, опираясь о его плечо.

Я не ответила. Откуда я знаю? Магия сработала, и я ей благодарна, несмотря на полные негодования и ненависти глаза бабушки Патрика. Колдунья наверняка бы предпочла лицезреть хладный труп убийцы, и разве можно её за это судить?

— Вы спасли ему жизнь, — Стефан посмотрел на меня.

— Спасла жизнь или сняла чары? — вмешался Гройцер. — Теперь они могут говорить?

— Хороший вопрос, — кивнул король.

Стефан заставил заметно порозовевшего, но всё ещё насмерть перепуганного наёмника лечь, и стал водить над ним руками. Несколько ярких, разноцветных вспышек, гулких хлопков и всё было кончено. Король кивнул начальнику безопасности, дав понять, что всё в порядке.

— Имя заказчика и подробности первого покушения, — Гройцер от нетерпения нервно потирал руки. — Выкладывай!

— Нет, — прервала его бабушка Патрика. — Не здесь.

Король тяжело вздохнул, но спорить с хозяйкой не стал. Тел в саркофагах, действительно, не было, но все эти годы само место было священным. Здесь пролито слишком много слёз — искренних, полных невыносимого страдания.