Прокурор

– Ну и попалась!
– вырвалось у нее вслух.
– Обхитрила, называется! А этот Марчук провел меня, как девчонку...

Милицейский газик, оглашая улицу сиреной, мчался вдоль железной дороги. Но она лишь угадывалась за маленькими домиками по столбам с электрическими проводами.

Их задержали минуты на две. Огромный рефрижератор при развороте застрял посреди дороги. Шофер копался в моторе. Чертыхаясь, водитель газика объехал его кюветом.

И снова они устремились вперед.

По рации уже передавали приказ всем постам милиции, ГАИ принять меры к задержанию Марчука.

– Что удалось выяснить у Зубцовой?
– спросила Гранская.

– Ну, прежде все про подсвечники...
– начал Коршунов.

– Знаю. Их взял Марчук, - опередила Гранская.

– Не взял, а купил. За каждый отвалил сто рублей.

– Да ну?
– удивилась следователь.
– Там же цена стоит: тридцать девять рублей... И что он сказал старухе, зачем они ему?

– Плел что-то, говорит Зубцова. А деньги ей очень нужны - на похороны растратилась, поминки. Признаюсь, Инга Казимировна, говорить с ней мука... Не видела, не слышала, не знаю... И к тому же еще глухая. Потом стала плакать... Вот поэтому и задержался, - словно оправдывался инспектор.

– Эх, надо было заполучить хоть несколько купюр из тех денег, которые заплатил за подсвечники Марчук. Понимаете?

– Почему не понять, - улыбнулся Коршунов, - отпечатки пальцев...
– Он достал из внутреннего кармана бумажный сверток.
– Пара тех красненьких есть...

– Как?
– воскликнула Инга Казимировна сердито.
– Без постановления об изъятии? Ведь деньги!..

Юрий Александрович расплылся в улыбке.

– Действительно, изъятие имело место. И без постановления... Но взамен я две свои десятки подсунул. Незаметно.

– А-а, - протянула Гранская.

Они говорили, но в то же время не отрывали глаз от железной дороги.

Газик вырвался на загородное шоссе. Оно пролегало метрах в пятидесяти от путей. Их разделяли деревья, заросли кустарника, а также лоскуты крошечных огородов и картофельных делянок.

– Но одну штуку удалось узнать, - продолжал инспектор.
– По-моему, ценную. Марчук был у Зубцовых не один раз. При жизни сына.

– Я так и подумала, - кивнула Гранская.
– Откуда бы он знал про подсвечники?

– И странно: приходил почему-то всегда поздно вечером.

– А в тот вечер, ну, перед гибелью Зубцова?

– Этого старуха не знает...

– Поезд, поезд!
– крикнул шофер.

Но Гранская и Коршунов уже сами заметили его.

Расстояние между газиком и товарняком быстро сокращалось. И вот темные коричневые вагоны без окон словно застыли на месте, а потом как бы стали откатываться назад, мелькая за низкорослыми деревцами.

Ту-тук, ту-тук, ту-ту-тук, - стучали на стыках колеса.

Следователь и старший лейтенант напряженно вглядывались в мчащийся товарняк. Мешали деревья.

– Смотрите, смотрите!
– опять закричал шофер.

Где-то посередине состава на крыше вагона, расставив широко ноги, стояли друг против друга две человеческие фигуры.

Шофер сбавил газ, приравнивая скорость машины к скорости поезда.

Старший лейтенант схватил микрофон рации.

– Я - "сорок второй", - доложил он.
– Видим их. Оба на крыше товарняка...

– Где находитесь?
– раздался из динамика низкий голос начальника горотдела милиции Никулина.

– Пятнадцатый километр, - ответил Коршунов.

– Через четыре километра железнодорожный переезд, - подсказал майор.

Инга Казимировна так и представила его, стоящего у карты и мысленно следящего за их продвижением.

– Ах, гад!
– не сдержался старший лейтенант, инстинктивно хватаясь за кобуру пистолета.

В это время следователь тоже увидела, как Марчук нанес удар в лицо Соколову.

Май зашатался, но не упал.

– Что случилось?
– тревожно спросил по рации начальник горотдела.

– Драка, - ответил Коршунов. И снова не удержался: - Хорошо он его...
– Эти слова звучали с теплотой, потому что Май, изловчившись, ударил Марчука ногой в живот. Тот свалился на крышу, но чемоданчик из рук так и не выпустил.

В следующее мгновение Май бросился на него, и завязалась отчаянная борьба. Противники перекатывались с одного конца крыши на другой, и казалось, что оба вот-вот свалятся на землю.

Все в машине молчали, наблюдая их смертельную схватку и в страхе ожидая развязки. Старший лейтенант даже прервал свой доклад по рации.

– Почему молчите?
– не выдержал Никулин.

– Не знаю, что предпринять, - хриплым от волнения голосом ответил Коршунов.

– Попробуйте подать сигнал машинисту, - посоветовал майор.

– Не услышит. И не увидит. Деревья...

И действительно, с машины просматривались лишь крыши вагонов.

Соперникам каким-то образом удалось расцепиться и подняться. Но проворней это получилось у Марчука. В лучах солнца сверкнули металлические части "дипломата", которым взмахнул над головой Мая Марчук.

И тут островок высоких осин совсем закрыл товарняк от взора сидящих в газике.

Километра полтора ехали, не видя, что происходит там, на крыше вагона. А тут, как назло, показался хвост автомобилей, застрявших у закрытого шлагбаума. Газик выскочил на левую сторону, резко завизжали тормоза. Переезд.

Все выскочили из машины. В это время мимо них проскочил локомотив. Сигналы следователя и старшего лейтенанта машинист, конечно, не заметил. Гранская, Коршунов и шофер напряженно вглядывались в мчавшиеся мимо вагоны. На крыше одного из них, кажется, промелькнула лежащая фигура. Чья?

– Марчук!
– перекрывая шум, прокричал Коршунов.

– Вижу, - ответила Гранская.

И оба подумали об одном и том же: где Май, что с ним?

Отгремели последние вагоны и стали уползать за поворот. Через полкилометра - железнодорожный мост, пересекающий Зорю. Добраться туда можно было только кружным путем, сделав километров двадцать.

– И-ех, упустили гада!
– сплюнул на землю в сердцах шофер.

Затем все они бросились бежать по маслянистым путям в сторону, откуда пришел товарняк...